Линкольн Чайлд - Голубой лабиринт (ЛП)

— Вы не можете знать этого наверняка, — запротестовал Сандовал.

— Вы правы. Я и не знаю. Но я изучила достаточно антропологических сопроводительных записей, чтобы уметь читать между строк.

Она опустила бумаги, в то время как д’Агоста обратился к Сандовалу.

— Вы не могли бы сейчас принести скелет?

Сандовал вздохнул.

— Хорошо.

Он встал из-за стола и, взяв лист с записью артикула, направился в сторону коридора. На полпути к открытой двери, он оглянулся через плечо.

— Вы не хотите пойти со мной?

Д'Агоста шагнул было за ним, но Марго остановила его, ухватив за предплечье.

— Мы будем ждать вас в кабинете осмотра.

Сандовал пожал плечами.

— Как знаете, — буркнул он и скрылся за углом.

Д'Агоста последовал за Марго по коридору в комнату, где ученые изучали образцы. Он уже начинал жалеть, что не взялся за более выигрышное дело, которое предлагал ему Синглтон. А еще ему было чертовски досадно, что Пендергаст исчез. К этому, конечно, можно было уже привыкнуть — он всегда так поступал, но д’Агосту искренне раздражало, что в этот раз он пропал так не вовремя и при этом не оставил ни одной зацепки касательно того, почему счел этот скелет таким важным.

Пока не стало слишком поздно, д’Агоста даже не отдавал себе отчет, как сильно он рассчитывал на помощь агента ФБР. Обрадовавшись его участию, он сам себя загнал в ловушку и теперь буквально начинал тонуть в кучах протоколов допросов, научных отчетов и записей. В музее страшно любили кипы никому не нужных документов, но, учитывая его размеры, это было единственным способом не потерять информацию. В пустом кабинете рядом с офисом д’Агосты в полицейском участке уже накопились кучи сопутствующей документации.

Он отвлекся от своих раздумий и посмотрел, как Марго спешно надела латексные перчатки, нервно взглянула на часы и принялась расхаживать по комнате из стороны в сторону. Она казалась очень возбужденной.

— Марго, — обратился он, — если сейчас вам неудобно из-за графика проводить осмотр, мы всегда можем вернуться сюда позже. Я ведь говорил вам: это только моя догадка, не более того.

— Нет, — качнула головой она. — То есть… вы правы, я действительно должна скоро вернуться в институт, но проблема не в этом.

Она еще некоторое время мерила шагами помещение, а затем — словно придя к какому-то решению внутри себя — остановилась и посмотрела на лейтенанта. Ее зеленые глаза — такие ясные и проникновенные — пристально изучили его, и на миг д’Агоста почувствовал себя так, словно перенесся назад, в прошлое, сквозь все эти долгие годы и оказался в том времени, когда впервые допрашивал ее в связи с музейными убийствами.

Она надолго задержала на нем взгляд, а затем присела на один из стульев, окружавших стол. Д'Агоста сделал то же самое.

Марго прочистила горло и сглотнула.

— Я буду благодарна вам, если вы не расскажете никому об этом разговоре.

Д'Агоста кивнул.

— Вы знаете, что случилось со мной тогда...

— Да. Убийства в музее, убийства в метро. Вам пришлось пережить нечто поистине ужасное.

Марго опустила взгляд.

— Я не об этом. Я о том, что… о том, что произошло со мной после. Уже после всего этого.

Какое-то мгновение д’Агоста не понимал, о чем она говорит, а потом воспоминания обрушились на него, словно тонна кирпичей.

« О, Боже », — подумал он. Он совершенно забыл о том, что случилось с Марго, когда она вернулась в музей, чтобы стать редактором журнала « Музееведение ». Тогда она должна была испытать истинный ужас, крадясь, как зверь, по полутемным залам, в которых ее преследовал — а после тяжело ранил — серийный убийца. Ей многие месяцы пришлось провести в клинике, восстанавливая здоровье. Д’Агоста не задумывался о том, как сильно это, должно быть, повлияло на нее.

Марго на мгновение умолкла. Потом она снова заговорила, немного запинаясь:

— С тех пор, мне... трудно возвращаться в музей. Иронично, не так ли, ведь мои исследования могут происходить только здесь? — она покачала головой. — Я всегда была такой храброй. Настоящим сорванцом . Вспомните, как я настаивала на том, чтобы сопровождать вас и Пендергаста в тоннелях метро. Но теперь все по-другому. Сейчас в музее есть всего несколько мест, куда я могу зайти… без панических атак. Я не могу слишком далеко заходить в хранилища коллекций. Кто-то должен подносить мне материалы оттуда. Я подробно запомнила все ближайшие выходы на случай, если мне придется спешно убегать. А еще мне просто необходимо во время моей работы чье-то присутствие рядом с собой, не могу оставаться одна. В последнее время я поняла, что не хочу работать в музее после закрытия — то есть, после наступления темноты. Даже здесь, на верхнем этаже, мне находиться… трудно.

Слушая это, д’Агоста чувствовал себя все хуже. Как он мог забыть об этом? Попросив ее помочь, он выставил себя бессердечным идиотом.

— То, что вы сейчас переживаете — нормально, учитывая то, что с вами случилось, — смущенно проговорил он.

— Есть еще кое-что похуже. Я не могу выносить темные места. И темноту в целом. Я оставляю гореть свет в моей квартире на всю ночь. Вы бы испугались, увидев мои счета за электричество, — она выдавила кислую улыбку. — На самом деле, я просто разваливаюсь. Похоже, что у меня новый синдром: « музеефобия» .

— Слушайте, — прервал ее д’Агоста, взяв ее за руку, — давайте забудем об этом чертовом скелете. Я найду другого, кто сможет…

— Ни в коем случае. Я может быть и псих, но не трус. Я сделаю это. Только не просите меня идти туда, — она указала в сторону дальнего конца коридора, где располагались залы коллекций, куда отправился Сандовал. — И никогда , прошу вас, никогда не просите меня, — она старалась говорить спокойно, но голос ее предательски дрогнул, — идти в подвал…

— Благодарю вас, что поделились, — искренне сказал д’Агоста.

В этот момент в коридоре зазвучали шаги. Вернулся Сандовал, держа обеими руками уже знакомый лейтенанту лоток. Он осторожно опустил его на стол между посетителями.

— Я буду на своем рабочем месте, — сказал он. — Дайте мне знать, когда закончите.

Он ушел, закрыв за собой дверь. Д'Агоста смотрел, как Марго подтянула перчатки на руках, затем взяла сложенную хлопковую простынь из соседнего ящика, разгладила ее на поверхности стола и принялась брать кости с подноса и раскладывать их на ткани. Выстроилась цепочка скелета: ребра, позвоночник, кости рук и ног, череп, челюсть и множество мелких костей, которые лейтенант не смог идентифицировать. Он вспомнил о том, что когда Марго восстановилась от своей эмоциональной травмы после музейных убийств двенадцатилетней давности, она получила лицензию на огнестрельное оружие и научилась им пользоваться. Тогда она была настроена так решительно, казалась такой собранной. А он переживал, как бы ношение оружия не усугубило ее ситуацию, потому что видел, что происходит с полицейскими от постоянной близости оружия…