Карина Сарсенова - Фантастические войны

Гарпия с синими волосами:

– Феруна, давай забудем нашу древнюю вражду. Наша беда куда важнее семейных распрей.

Феруна (гарпия с рыжими волосами):

– Ты знаешь мою позицию, Сивилла. Я только за. Но с одним условием: раз уж ты предлагаешь действовать вместе, командовать буду я.

Сивилла:

– Это у вас врождённое, что ли? Командовать всеми…

Феруна:

– Вот – ты опять! Не прошло и нескольких десятков тысяч лет, а ты и позабыла, что не матери выбирают обличье ребёнка, а отец, сам Танатос.

Сивилла:

– Ничего я не забыла, подруга.

Феруна, раздражённо:

– Я тебе не подруга!

Сивилла:

– Ну хорошо, не подруга, а боевая соратница.

Феруна:

– Надеюсь, Танатос зашибёт тебя и твоего сыночка-кровопийцу!

Сивилла:

– Ах, какие мы нежные! А твой отпрыск лучше, что ли?! Утолять звериный голод чем и кем попало, лишь бы набить ненасытное брюхо тёплым мясом! Мой сын предпочитает только чистую человеческую кровь!

Феруна:

– Ум-м-м… что-то я проголодалась! И правда, зачем мы спорим? Слетаем, перекусим свежей плотью? Я недавно поймала очередную глупую самовлюблённую амазонку. Идиотский народец! Воображают себя невесть кем, делают вид, что стёрли из мирозданческой истории факт своего происхождения!

Сивилла, ухмыляясь и притворно вздыхая:

– А что ж тут такого удивительного? Родители и детки могут быть весьма вкусными… Особенно если ненавидят друг друга. Вот я, например, до сих пор помню вкус крови своей старушки…

Феруна:

– В наших обычаях поедать слабых и старых сородичей. К чему вешать на шею больных детей и никчёмных, да к тому же и жёстких мясом стариков?! А та амазонка уж не стара ли?

Сивилла:

– Ничуть. Их рядовые бойцы редко доживают до зрелых лет. Не то что правители… М-м-м… интересно, а какова на вкус королева Лидия?

Феруна:

– Старая карга, зубы сломаешь… Хотя я бы тоже с удовольствием вонзила в неё свои иззубренные клыки.

Сивилла:

– Настанет время… Настанет… А сейчас, боевая соратница, нам пора в путь. Иначе планета Гарпий останется лишь жалким воспоминанием, которое быстро сотрут из памяти Мироздания.

Феруна:

– Подкрепимся перед дорожкой и рванём.

Сивилла:

– Лишь бы Танатос ничего не заподозрил… И каким Богам молиться, чтобы они усыпили его вечную бдительность?

Феруна:

– Рано или поздно любая власть погрязает в иллюзии собственной беспредельности. Вот тогда-то Существо шевелится и невнятно мычит.

Сивилла:

– Что это? По-моему, он перебрал с веселящим напитком! А давай им закусим! Насытимся и захмелеем разом!

Существо поднимается, качаясь, на ноги. Это парень (Ирогон) с противными ярко-красными кожаными крыльями, свисающими со спины.

Феруна:

– Фу-у-у, гадость! Даже тебе не советую жрать его! Это же планетарный паразит, крысоид! Их род заполонил все планеты, поскольку ест любые отходы, прыгает и летает! Он отвратителен на вкус и ядовит! Брось его, пойдём вкушать ожидающую нас добычу!

– Вы сильно рисковали, придя ко мне коридорами времени.

Огромный, абсолютно чёрный монстр парит в окружающем его пламени.

Амадео:

– Ты прав, Танатос, их могли перекрыть или устроить засаду.

Танатос:

– Но вы рискнули. Поставили на кон ваши сверхценные жизни. Жизни народов, целых планет, которыми вы управляете. А в результате – и судьбу всего Мироздания. Скажите же, человечий Бог и древний человек, что мешает мне убить вас прямо сейчас? Я раздавлю вас одним мановением моей мысли, словно жалких букашек!

Бурр:

– О, нет, милейший! Если б мы были слабы, то не прорвались бы через козни Велиара по коридорам времени к своей цели и не стояли бы здесь, болтая со всякой мирозданческой рухлядью о сущих пустяках.

Танатос, издавая булькающие звуки вроде смеха:

– Ах-ах-ах-ах! Мне нравится твоя деревенская наглость, викинг! Пребывать на краю гибели и задираться – это вполне в твоём духе! Удивительно только, как ты нашёл общий язык с утончённым эстетом Амадео? Вместе вы смотритесь восхитительно трагикомично!

Бурр:

– Вспоминая учения земных психологов, вероятно, я его альтер-эго!

Амадео:

– Или я его! Но, право дело, Танатос, прими мои извинения за врождённую грубость моего друга, давай же обойдём вниманием форму и остановимся на сути вопроса. А ведь Бурр прав. Мы попросту теряем время, выясняя, кто здесь сильнее и могущественнее.

Танатос:

– Хоть я и являюсь не просто богом Смерти, а древнейшим в Мироздании злом, истоком всех видов страдания и боли, прародителем многих и многих самых ужасных монстров и чудовищ, но признаю: я не в силах пробить защиту твоего Света, Бог Земли, и прочесть твои мысли. А как бы мне этого хотелось…

Амадео:

– Викинг тоже под моей защитой.

Танатос:

– Вижу. Но хоть я и слеп перед тобой, моё нутро, древнее, как само Бытие, чует, что ваше предложение имеет большую выгоду для меня.

Бурр:

– Имеет, говорящая рухлядь, ещё как имеет!

Танатос:

– Приоткрой мне часть своего сознания, воин Света, чтобы я мог увидеть отблеск твоей души…

Амадео:

– Вот эти мысли ты можешь прочитать.

Бурр:

– Э, смотри, дружище, чтоб эта древняя заноза в заднице Мироздания не заляпала твои чистые помыслы… Не позволяй ему влиять на тебя!

Амадео:

– Я его контролирую, успокойся.

Танатос:

– Что вы оба так расшумелись? Я давно уже закончил.

Бурр:

– И?

Танатос:

– Ты хочешь знать, принимаю ли я ваше предложение?

Бурр:

– О Боги! Ну не томи, говорящий антиквариат! Иначе мы уйдём отсюда и осчастливим кого-нибудь, кто ещё не выжил из запорошенного пылью всех времён, усохшего под слоем многовековой плесени ума.

Танатос:

– Конечно, я согласен заключить сделку! Много любви, много Света, готовность к яростной борьбе и даже к самопожертвованию увидел я в твоей душе, Амадео. И это даёт мне уверенность и гарантию в получении мной желанной выгоды.

Амадео:

– Что ты хочешь, бог разрушения и Смерти, древнейшее и могущественнейшее из всех мирозданческих зол?

Танатос:

– Взамен на спасение жизней ваших с Гадиром драгоценных деток, принца Адоная и принцессы Базелеи, за их проживание в моём столь гостеприимном сердце Тьмы, в недрах планеты Везувий, где никто из сильнейших злодеев не сможет до них добраться, потому что их тьма рождена от моей тьмы…

Бурр:

– О Боги! За что ж мне мучение такое! Он словно ме-е-едленно так тянет больной зуб, старый извращённый изверг…

Танатос:

– За гарантию их безопасности, за гарантию сохранения целостности их тел и душ…

Бурр:

– Я сейчас наподдам этой сумасбродной нечисти…

Амадео:

– И за гарантию их возврата нам в целости и сохранности по первому же требованию…