Карина Сарсенова - Фантастические войны

Женщина садится на песок и рыдает.

Виктория:

– Мой ребёнок… Моё дитя! Ему не суждено родиться на свет! Я никогда никого не любила! Не тело, но сама моя душа абсолютно бесплодна! Перестаньте издеваться надо мной!!!

Девушка:

– Ваша душа согнулась под тяжестью мучающего вас страха. Страх не позволяет вам жить и множить жизнь! Страх – это паразит, сосущий соки вашей души, вашего бытия. Но каково же имя вашего самого сильного страха?

Виктория:

– Одиночество! Больше всего на свете я боюсь одиночества!

Девушка:

– О-о-о!!! Отдайте его мне, ваше одиночество!

Виктория:

– Отдать его вам?! Зачем? Ведь тогда…

Девушка:

– Я стану одинокой? Но какое вам до этого дело? Я ещё молода. Я на двадцать пять лет моложе вас. Передо мной открыты все дороги. А у вас перед ногами плещется только бездонное чёрное море…

Виктория:

– Забирайте его с концами! Я хочу жить полноценной жизнью, хочу быть самодостаточной, без чувства вины и стыда! И я мечтаю, хочу, желаю всей душой родить ребёнка, мою прекрасную дочь, и дать ей все, чего была лишена я сама!

Девушка:

– Да будет так! Аминь.

Сумасшедший долл. Палата для буйных больных. В палате мечется молодой парень. Он истошно кричит, бьётся головой о стены. Катается по полу. Рвёт на себе одежду и волосы, царапает лицо в кровь. В палату врываются санитары. Они хватают безумца, надевают на него смирительную рубашку и привязывают к кровати. Делают инъекцию успокоительного. Больной засыпает.

Через стену палаты в неё входит мужчина. На нём белый халат.

При его бесшумном появлении больной моментально просыпается. Вздрагивает и пытается сесть. Не может, прекращает борьбу и обмякает на кровати.

Мужчина:

– Вот так вы и попадаете в капкан безысходности. Бороться, когда в этом нет никакой надобности, и сдаваться при явной необходимости борьбы – избранная вами стратегия приносит очевидно нежелательные результаты.

Больной:

– Я не выбирал никакой стратегии.

Мужчина:

– Метаться между агрессией и апатией – тоже не лучший выбор.

Больной:

– Да что вы привязались? Повторяю: я ничего не выбирал. Мужчина:

– Не выбирали. И отсутствием выбора утверждаете полное господство над вами мира. Ваш мир несомненно враждебен, я полагаю?

Больной, оживляясь:

– Несомненно?! Да это вовсе не определение хаоса бытия! Вы что, слепой? Или глупец? «Несомненно»! Как можно не замечать всего ужаса мира! Этого якобы творения Бога! Натворил тут Боженька! Дети умирают в младенчестве, невинных насилуют и режут на куски, брат мочит брата, сын – отца! «Несомненью»! Мир отвратителен и катится в тартарары, Бога нет или он отпетый негодяй, вот это ОЧЕВИДНО без единого намека на сомнение!!!

Бьётся на кровати, пытаясь освободиться.

Мужчина:

– Очевидно… У каждого своя очевидность, знаете ли. Я не вполне уверен именно в вашей очевидности, но собственной доверяю на сто процентов.

Больной, переставая биться, тяжело дыша:

– И что же вам там такое очевидно?

Мужчина:

– Ну-у, мне тут, с позиции, несколько более выигрышной, чем ваша, с точки зрения обзора возникшей ситуации, очевидно, что вы, любезный, отчаявшийся симулянт.

Больной, снова начиная биться:

– Как вы смеете? Я симулянт? Я психически больной человек, я социопат, я параноик и шизофреник, у меня острый психоз, если вы этого ещё не знали!!!

Мужчина:

– Ого, какой букет противоречий! Столько личин в одной личности! Да вы кладезь для любого начинающего учёного, батенька.

Больной:

– Да, мне так и говорят местные докторишки!

Мужчина:

– Которых вы ненавидите столь же искренне, как и себя!

Больной:

– Так и есть!

Мужчина:

– Позвольте, но как можно ненавидеть то, чего не существует? Чего в природе нет?

Больной:

– Чего нет? Докторишек?!

Мужчина:

– При чём здесь докторишки? Они-то как раз имеются в наличии. Я говорю о вашей нереальности, молодой человек. Вас же попросту нет. Вас НЕ СУ-ЩЕ-СТВУ-ЕТ.

Больной, закатываясь в истерическом смехе:

– А-ха-ха-ха-а-а! Вы хотите сказать, что я ваша галлюцинация? Так это вы больны? А я плод вашего извращённого воображения?!

Мужчина:

– Вовсе нет. Я, к счастью или к сожалению, давно ушёл из-под власти любого вида безумия и уж тем более – нереальности. Моя реальность столь обширна, что исключает саму возможность иллюзии. Поэтому я существую. А вы нет.

Больной:

– Сдаюсь. Я не существую. Я плод собственного больного воображения. Какое облегчение! Но его отчего-то тоже нет. Ничего нет! Ни меня, ни облегчения!

Мужчина:

– Это потому что вы отказываетесь признать вашу проблему. Погружаете сознание в туман сновидений. Есть разница между реальным безумием и отсутствием существования. Вы не безумны. Вас просто нет.

Больной:

– Да что вы заладили: нет, нет! На нет и суда нет.

Мужчина:

– Зачем вам так долго мучиться? Вы не сможете умереть быстро. Вы будете метаться в аду ваших личных демонов целых пятнадцать лет! И укрыться в плену истинного безумия вы тоже не сможете. Ваша душа слишком сильна для этого. Отдайте мне то, чьи кошмарные тени, жуткие монструозные отражения вы видите, едва смыкаете веки. Отдайте мне вашу иллюзию безумия, в которую вы убежали от безумия настоящего! Отдайте мне ваш страх сойти с ума и утратить себя, страх перед собой. И взамен вы получите исполнение самого сокровенного желания.

Больной:

– Я смогу избегать ошибок и делать правильные выборы? Жизнь перестанет бить и унижать меня? Я обрету её смысл, пойму причину нескольких десятков лет, отпущенных на этой земле человеку? И меня будут любить и понимать другие люди?

Мужчина:

– О, да, Александр, в какой-то мере.

Александр:

– По рукам. Мне, несуществующему, терять уже нечего.

Мужчина собирается уходить.

Александр:

– Но кто же вы? Я вас не помню. Вы…

Мужчина:

– Ваш действительно лечащий врач.

Борт самолёта. Пассажиры сидят в креслах. Смотрят кино, читают, ведут беседы. Один из пассажиров, молодой парень, ведёт себя нервно. Он озирается, ёрзает на кресле. Наконец вскакивает и убегает в туалет. Через некоторое время возвращается в салон.

Останавливается посреди самолёта и расстёгивает куртку. На нём пояс шахида. Террорист вздёргивает вверх руку с пультом.

Террорист:

– Вы все умрёте!

Пассажиры на мгновение замолкают. Все смотрят на него. И так же одновременно начинают кричать, плакать, умолять о пощаде.

Женщина с кресла, прижимая к себе двоих детей:

– У меня двое маленьких детей! Пожалуйста, пощадите нас! Они же ещё совсем малыши и не видели этого мира! У них же вся жизнь впереди!

Юноша и девушка: