Эшли Дьюал - Смертельно прекрасна

– Хэрри, я не могу у вас остаться.

– Почему?

– Потому что у меня есть свой дом.

– Ага, где происходит невесть что, – парень тычет в меня жирным пальцем и встряхивает головой. – Нет уж, Ари.

– Он прав, – вступает Мэтт. – Ты не должна уходить. Мы ведь не знаем, безопасно ли сейчас у тебя. Что если твоя тетя до сих пор не в себе?

– Это я и должна выяснить.

– Выясним завтра, когда взойдет солнце, и все такое, – Хэйдан нервно улыбается. – Я не думаю, что возвращаться ночью – отличная идея. Уже пять часов. Скоро стемнеет.

– Я не смогу вечно прятаться у вас.

– Потерпи хотя бы до утра, – настаивает Мэтт. – Ты не хочешь никому рассказывать о том, что с тобой случилось. Не желаешь заявить в полицию. Если хочешь знать мое мнение, это глупо. Но это твое дело. Правда, если ты отказываешься от помощи, по крайней мере, не лезь в самое пекло.

– Полиция лишь поднимет шум, и неизвестно, чем это кончится.

– Но тебя едва не убили твои же родственники! А ты рассуждаешь о том, как бы к ним вернуться?

– Я просто…

– …спятила. Ты уже забыла о том, что пережила? – тихо спрашивает Мэтт. Уж он-то, уверена, не забыл, как я ревела, словно раненое животное, пока не пришел Хэрри. – Не суйся туда больше.

– Я не могу не соваться в собственный дом, Мэтт. Ты просто… не понимаешь, – я вздыхаю и пытаюсь собраться с мыслями. Понятия не имею, как объяснить, что я чувствую, тем более что в глубине души не хочу возвращаться в особняк Монфор-л’Амори. – Я ведь понимала, что все не так просто. Я испугалась, и мне до сих пор страшно. Но я… не удивлена.

– Ты догадывалась, что твои тетушки… того? – аккуратно интересуется Хэрри.

– Это крутилось в подсознании. В моей семье все странные. Честно. И тетушки, и мама. О бабушке у нас вообще слагали легенды. Мы всегда смеялись над этим, а теперь…

– …совсем не смешно, – заключает Мэтт, отламывая вилкой мясной рулет.

– Именно.

Мы едим в полной тишине. Хэрри то и дело поглядывает на меня, собираясь что-то сказать, но не решается и возвращается к расправе над индейкой.

По дому проносится неприятный звон. Я вздрагиваю. Если и тут в подвале царапает стены какая-нибудь сумасшедшая тетка, я переезжаю! Однако Хэйдан спокойно смотрит в сторону коридора и произносит:

– У нас гости.

Сарказм в его словах никого не веселит.

Мэтт решительно идет к двери и глядит в глазок, а затем переводит взгляд на меня. Я тут же все понимаю.

– Кто это? – глупый вопрос, но я должна задать его хотя бы ради приличия. – Норин?

– Я не знаю, кто из них кто.

– Дай взглянуть, – Хэрри подскакивает к глазку. – Это Мэри.

– Уже хорошо, – эхом отзываюсь я.

– Тебе что, смешно? – взвизгивает Хэйдан. Я закатываю глаза. После того, что я пережила в подвале особняка, меня испугает разве что стая чупакабр… И то не факт.

– Ребята, я вас слышу! – доносится из-за двери голос тети Мэри-Линетт. – Пожалуйста, Ари, нам нужно поговорить.

– Что ж, она сказала «пожалуйста»…

– И это определенно значит, что ты должна ее послушать, – ворчит Мэтт. – Ари, останься.

– Я должна пойти.

– Ты как раз таки должна остаться. И это убережет тебя от многих неприятностей.

– Знаешь, Ари, а ведь если бы герои фильмов принимали правильные решения, нам не на что было бы смотреть. Ведь не так и сложно сразу найти маховик времени или укусить отмороженную любимую.

– Хэрри…

– Черт, не так и сложно не спускаться в темные подвалы, не открывать старинные шкатулки и не исследовать заброшенные психушки. Понимаешь, к чему я веду?

– Со мной все будет в порядке. Наверное. Я должна пойти, иначе я никогда не пойму, в чем дело. Тетя Норин – хороший человек.

– Если она вообще человек…

– Хэрри!

– Что? Я просто сказал то, что у всех на уме.

– Я хочу поговорить с Мэри-Линетт. Мне это нужно, – я в упор смотрю на Мэтью, и тот протяжно вздыхает. Хэйдан покачивает головой. Вообще оба ведут себя так, будто отговаривают меня прыгать с небоскреба.

Мэтт отступает в сторону:

– Будь осторожна, Ари. Если что-то случится, сразу беги к нам.

– Хорошо.

– И держи рядом телефон.

– Я поняла, не беспокойся, – кладу руку на его плечо. – Спасибо.

Мэтт отводит взгляд и складывает руки на груди. Я уже привыкла к его показному равнодушию. На самом деле он волнуется. Постоянно ворчит как старик, закатывает глаза и цокает языком. Но при этом он единственный в нашей горе-компании всегда остается здравомыслящим.

Я решительно открываю дверь. У Мэри-Линетт растерянный и виноватый вид. А в моей груди тут же что-то щелкает, и становится не по себе.

– Ари… – тетя шагает ко мне. Во взгляде ее невероятно зеленых глаз сквозит целая буря эмоций.

– Как ты нашла меня?

– Я ведь не глухая.

– Но я не сказала, куда я пойду.

– И не нужно было.

Ничего не понимаю. Настороженно гляжу на тетушку, потирая лоб.

– Я не причиню тебе вреда, Ариадна.

– Правда?

– Конечно.

– В противном случае мы пойдем к шерифу, – заявляет Мэтт, и я с удивлением оборачиваюсь. Парень выглядит чертовски спокойным. Тетя оценивающе глядит на него. Ох, лучше бы он молчал.

– Мэттью, верно? – Я заслоняю старшего Нортона, но тетя легко обходит меня.

– Да, мэм.

– А это Хэйдан…

– Был сегодня утром, – Хэрри старается держаться уверенно, но его выдают запотевшие очки.

– Я рада, что у Ари есть такие друзья… – милейшим тоном произносит тетя Мэри. – Спасибо.

Отлично. Превосходный поворот. Остается еще обняться, но мне почему-то не хочется. Мне вообще не нравится, что Мэри-Линетт стоит на пороге дома Нортонов и пытается быть милой, тогда как пару часов назад пыталась приструнить одержимую сестру! Какое лицемерие!

– Нам пора, – подхватываю Мэри под локоть. – Пока, ребята.

Я тащу Мэри-Линетт вперед, надеясь как можно скорее покончить с той частью, где мне объясняют, какого черта происходит. Если этому вообще есть объяснение.

Неужели я возвращаюсь в этот проклятый особняк? Даже живот сводит.

– Ари…

– Ты должна все мне объяснить. Обязана.

– Мне очень жаль, дорогая. Это так…

– Дико? Неправильно? – я гляжу на тетушку, стиснув зубы. – Кто вы вообще такие? И да, я знаю, что вы лицемерки и обманщицы, так что эту часть можешь опустить.

– Норин никогда бы не причинила тебе вреда. Ари, ты меня слышишь? Никогда, – мы останавливаемся посреди перекрестка и глядим друг на друга. – Мне ли тебя не понять? Тебе страшно, ты сбита с толку? Чувствуешь себя потерянной? Чужой? Мы все через это проходили, дорогая. И я, и Норин. И твоя мама.

– Тогда почему Норин пыталась меня убить?

– Она не хотела, она…

– Хватит врать! – Я откидываю тетушкину руку. – Она на себя была не похожа! Но это была она! Так объясни, что с ней? Она больна? Ей нужен врач?