Михаил Ежов - Фаталист

Зарычав, Печорин сильно ударил девушку головой в переносицу. Раздался хруст, и лицо ее стало на мгновение удивленным, но его тотчас исказила гримаса злобы, и девушка вновь попыталась пустить в ход нож. Григорий Александрович сжал тонкую шею изо всех сил. Он душил девушку, а она, хрипя, старалась его зарезать. Наконец он повалил ее на дно лодки. Она хотела ударить его коленом в живот, но он прижал ее всем телом. Пальцы нащупали что-то твердое, и Печорин начал давить. Он видел, как глаза вылезают у девушки из орбит, как белки наливаются кровью из-за лопающихся сосудов. Зрелище было жуткое, но он не мог отвести взгляд. Руки словно свело судорогой, и сам он застыл, охваченный лишь одним желанием – убить эту стерву, намеревавшуюся скормить его адскому чудищу!

Вдруг раздался тихий хруст, и руки девушки ослабли. Она больше не сопротивлялась.

Григорий Александрович заставил себя осторожно разжать пальцы. На горле его жертвы темнела вмятина, кожа посинела. Грудь девушки не вздымалась, и зрачки смотрели в одну точку. Они казались черными дырами на фоне белков. Зрелище было не из приятных, и Печорин отвернулся.

Взгляд его упал на две звезды, сиявшие на ночном небе. Теперь они показались ему похожими не на спасительные маяки, а на колючие глаза неведомого существа, наблюдающего за убийцей.

Нужно было что-то делать.

Сердце билось как сумасшедшее, кровь пропитала рукав, рана саднила. Лицо тоже было в крови – девушка расцарапала его во время борьбы.

Отдышавшись, Григорий Александрович приподнял девушку – она оказалась на удивление тяжелой – и швырнул в темные волны.

Голова ее мелькнула пару раз и исчезла.

Печорин наблюдал, вцепившись в край лодки. Затем отыскал на дне половину старого весла и кое-как, после долгих усилий, пристал к берегу.

Пробираясь берегом к хате, он невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался неведомой твари. Луна уже катилась по небу, и Григорию Александровичу показалось, что кто-то сидит на берегу. Он подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом. Высунув немного голову, он мог видеть все, что делалось внизу.

Черная тварь была здесь! Она сидела на песке и с громким чавканьем пожирала нечто большое, белое. Печорин понял, что это труп девушки. То ли волны вынесли его на берег, то ли существо вытащило его. Но зачем? Разве не могло оно совершить свою жуткую трапезу в волнах озера?

Григорий Александрович не стал дольше смотреть, как тварь раздирает тело на куски. Хотя девушка и пыталась убить его, чтобы сделать очередное подношение этому неведомому существу, хоть сейчас на песке могло лежать его собственное тело, все же Печорин не испытывал никакого торжества.

Он возвратился в хату. В сенях трещала догоревшая свеча в деревянной тарелке, и денщик, вопреки приказанию, спал крепким сном, держа ружье обеими руками.

Григорий Александрович взял свечу и вошел в комнату. Снял одежду и стал обрабатывать рану. Прежде всего ее нужно было продезинфицировать. Печорин всегда возил с собой походную аптечку со всем необходимым. Сколько раз он становился свидетелем того, как люди, пренебрегавшие дезинфекцией, умирали от сепсиса, получив незначительное ранение!

Занимаясь порезом, Григорий Александрович размышлял.

Следовало ли ему доложить о произошедшем местному начальству? Должно быть, не зря дом этот считался нечистым, и никто не удивится, что его обитатели убивали путников, чтобы…

И тут Григорий Александрович понял, что в рассказ об озерной твари никто не поверит. В лучшем случае сочтут за сумасшедшего. А скорее, решат, что он пытался изнасиловать девушку, а когда та отказала ему, убил. Он провел ладонью по лицу, на ней осталась кровь. Вот и царапины – свидетельство ее борьбы!

Нет, лучше никому ничего не говорить. Если повезет, тварь сожрет и кости, не оставив от мертвой даже следа. А кровь с песка смоют волны.

Григорий Александрович не ложился спать – так и просидел до рассвета, проклиная свое любопытство: надо же было ему выяснять, чем занимаются слепой и девушка на берегу по ночам!

Когда взошло солнце, Печорина начало неодолимо клонить в сон. Едва он опустил голову на подушку, как провалился в темноту. Ему казалось, что его тянет в черную холодную пучину, и никакие усилия не способны вытащить его оттуда. Он чувствовал, как опускается все ниже, и там, в глубине, поджидает существо ……Смутное дурное предчувствие заставило Григория Александровича открыть глаза. Он резко сел и огляделся. В окно светило солнце, но как-то тускло, неуверенно. Его лучам будто приходилось пробиваться сквозь некую завесу… И тут Печорин учуял запах гари, а затем и услышал треск пожираемого огнем дерева!

– Пожар! – крикнул он, бросившись будить денщика.

Тот непонимающе выпучил глаза.

– Выбегай на улицу, болван! – гаркнул Григорий Александрович, собирая вещи.

Было ясно, что дом подожгли недавно, и пламя еще не успело охватить его.

– Да как же это?! – испуганно воскликнул денщик, соскакивая с лавки, на которой спал.

Печорин не сомневался, что огонь возник не случайно – это было делом рук старухи или слепого мальчишки. Должно быть, когда девушка не вернулась, они испугались, что постоялец выдаст их местному начальству.

В окна повалил дым.

Григорий Александрович выбежал первым, держа сапоги под мышкой. Денщик с охапкой вещей следовал за ним.

Слепой стоял посреди двора с блаженной улыбкой, склонив набок голову и прислушиваясь к треску горящего дерева.

– Ах ты, мерзавец! – крикнул, приходя в ярость, Григорий Александрович.

Мальчишка вздрогнул, улыбка на его лице разом сменилась испугом. Развернувшись, он кинулся прочь.

– Куда?! Догони-ка его! – велел денщику Печорин.

– Слушаюсь, ваше благородие! – отозвался тот, натягивая сапоги.

Мальчишка пропал из виду, когда денщик пустился за ним в погоню.

– Ничего! – донеслось до Григория Александровича. – Небось, не уйдет!

Печорин оглянулся на пылающую хату. Огонь уже охватил крышу, и было ясно, что дому осталось существовать считаные минуты. Становилось жарковато.

Григорий Александрович отошел подальше и сел на землю. Старухи нигде видно не было. Либо она сидела в своей постройке, либо еще раньше куда-то сбежала.

Вскоре вернулся запыхавшийся денщик.

– Упустил, ваше высокородие, – доложил он сокрушенно. – Уплыл, стервец! Бросился в воду и был таков. Я плавать-то не очень, так побоялся за ним соваться.

– Правильно сделал, – сказал, вставая, Григорий Александрович. – А старуху не видал?

– Нет, не видал.

– Пойду поищу в хате. Не может быть, чтобы она не знала, что тут происходит.

С этими словами Печорин направился к стоявшей поодаль постройке. Дверь оказалась не заперта, и он спокойно вошел внутрь.