Вэс Кравен - Кошмар на улице Вязов. Антология

— Нет, спасибо, мэм.

— Давай, ты, трусливая тряпка…

Карлос убрал свой слуховой аппарат. Звуки приюта и голос Трейси пропали.

За спиной Карлоса появился Спенсер и прикрепил слуховой аппарат обратно к уху Карлоса.

— Не отключай, — сказал Спенсер. — Говори с ней.

Карлос пожал плечами:

— Так, как ты говорил со своим отцом? Я перестал говорить, когда это стало опасным для моего здоровья.

Трейси подошла к Спенсеру:

— Все в порядке?

— Нет проблем, — ответил Спенсер. — Я дал парню наши деньги. Если мы сделаем это до рассвета, все будет как надо.

— Хорошо, — сказал Карлос радостно, — на следующей неделе мы уже будем в Калифорнии. Трейси пристально посмотрела на Спенсера:

— Ты должен сделать все самым лучшим образом.

— Положись на меня, — сказал Спенсер. — Я предусмотрел все варианты. Мне необходимо выбраться отсюда даже больше, чем тебе.

— Ты ничего не знаешь относительно необходимости выбраться отсюда, — заявила Трейси. — Твоя семья — это пикник, богатый мальчик.

— Да это ты так считаешь. Ты думаешь, я предпочитаю остаться здесь с тобой, слабоумная? Мой отец — это театр одного актера.

— Смотри, — сказала Трейси, — не говори со мной об отцах.

— Твой тоже приезжает навестить тебя? — спросил Спенсер.

— Да, — ответила Трейси, — каждый раз, когда я закрываю глаза.

Именно в этот момент в комнату вошел доктор.

— Убирайтесь, — сказал он Спенсеру и Карлосу. — Трейси и я должны поработать.

Карлос и Спенсер ушли.

3

Джон сидел в кресле у стола в центре неубранной комнаты приемного отделения. Единственная лампочка висела на проводе, подвешенном к потолку. Состояние Джона ухудшилось. Он был суетлив, нервно вздрагивал и едва мог спокойно сидеть в кресле. По глазам было видно, что он очень хочет спать. На голове и руках Джона белели свежие повязки.

Мэгги пыталась исследовать своих пациентов с помощью маленького карандаша со светящимся наконечником. Но Джон слишком вертелся в кресле. В конце концов Мэгги положила руку на голову юноши, чтобы успокоить его.

— Извините, — сказал Джон.

— Как долго ты был без сна? — спросила Мэгги.

— Три дня. Насколько я могу вспомнить.

— Похоже, что больше, чем три недели.

— Да, это чудо амнезии. Оно всегда заставляет предполагать.

— Откуда ты пришел?

— Я не знаю, В моей голове сплошная путаница. Все, что я знаю, это то, что откуда бы я ни был, я последний,

— Последний кто?

— Из выживших, — сказал Джон. — У вас, есть какие–нибудь кофеиновые таблетки или немного кофе? Может быть, кока–кола? Мэгги нахмурилась.

— Я имею в виду содовую воду, — настаивал Джон.

— Почему ты хочешь оставаться бодрствующим?

— Потому что, если я засну, то не проснусь.

— Почему ты так думаешь? — спросила Мэгги»

— Я не думаю. Я это чувствую. Если я сплю, то случаются неприятности.

— Здесь не будет неприятностей. Я обещаю. Ты будешь огражден от этого.

— Но не во сне, — заявил Джон. — И если я усну, вы не сможете защитить меня.

— Конечно, я могу, — сказала Мэгги. Она вышла из комнаты и посовещалась с Келли в холле. — Я хочу перевести его утром в госпиталь милосердия.

Келли кивнул в знак согласия,

В приемной комнате Джон сидел с закрытыми глазами, его голова склонилась. Внезапно лампочка разбилась вдребезги, и он встрепенулся.

Доктор дал Трейси несколько упражнений военного характера. Они говорили, пока делали упражнения.

— Какое отношение все это имеет к моим сновидениям? — спросила Трейси.

— Я сказал тебе, — ответил доктор. — Это помогает концентрации. Концентрация помогает размышлению. И размышление помогает тебе…

— Входить и выходить из моих снов, — заявила Трейси.

— Не только твоих снов. Я сказал тебе, что при необходимой дисциплине ты сможешь проникать в сны кого угодно. Но это пока немного сложно для тебя.

В этот момент доктор почувствовал какое–то беспокойство и замолчал.

Трейси заметила, что что–то не так:

— Доктор, вы в порядке?

— Да, — я… давай вернемся к этому позже.

Джон посмотрел вверх на лампочку. Затем раздалось обеспокоенное хихиканье. Хихиканье быстро перешло во всхлипывание. Джон провел руками по лицу и тяжело опустил голову!

В эту ночь Джон лежал в постели в палате для мальчиков. Он напевал сам себе, пытаясь не заснуть. У кровати стоял термос с кофе. Вокруг него лежали другие мальчишки. Он был не один.

— Четыре тысячи пятьсот шестьдесят семь бутылок пива на стене, — пел он, — четыре тысячи пятьсот шестьдесят семь бутылок пива. Если случится, что одна из этих бутылок упадет…

Некоторые мальчишки шевелились в своих постелях.

— Я разобью бутылку о твою голову, если ты не заткнешься, — сказал один разозлившийся парень. Другие откликнулись с одобрением.

Джон прекратил пение и уставился в потолок. Вскоре его глаза начали мигать. Он не мог больше сдерживаться.

В то же самое время Мэгги в своем офисе изучала дело Джона. Она вытащила пожелтевшую вырезку из газеты, помеченную датой седьмое сентября тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Затем её глаза расширились.

Статья называлась «Жена Крюгера все ещё отсутствует». Под заголовком была зернистая фотография крепкой, но привлекательной женщины. На заднем плане виднелась водонапорная башня. Она выглядела точно так же, как водонапорная башня из её снов.

Мэгги протерла глаза и зевнула. Вскоре она уже не могла сопротивляться тому, чтобы не заснуть.

Мэгги погрузилась в свой повторяющийся сон. Водонапорная башня стояла, сверкая в ярком солнечном свете, а маленькая девочка играла в салки с двумя взрослыми во дворе.

Внезапно женщина покинула двор и вошла в дом, спускаясь по лестнице в подвал. Это была та самая женщина из газетной статьи.

Джон все ещё лежал в постели, когда капля воды ударила его по носу. Он открыл глаза и пристально посмотрел на потолок. Но это был уже другой потолок, потолок старого дома. Мокрое пятно все увеличивалось. Что–то протекало на втором этаже.

Джон приподнялся и увидел маленькую девочку, стоявшую рядом с его кроватью. Они находились в гостиной дома на улице Вязов.

— Я сказала тебе, что он заставит тебя помочь ему, — сказала маленькая девочка.

— Помочь? — спросил Джон, обезумев. — Помочь кому? Скажи мне!

— Я не скажу. — Она ушла.

Джон встал и последовал за девочкой, поднимавшейся вверх по лестнице. Он продолжал идти за ней, и они достигли второго этажа. Он приблизился к концу коридора, где большое окно выходило на улицы города.

Джон повернул за угол перед окном и вошел в комнату. Это была ярко освещенная, обитая войлоком тюремная камера. Маленькая девочка исчезла. Но в камере была трясущаяся фигура в смирительной рубашке, согнувшаяся в углу.