Джек Йовил - Твари в бархатных одеждах

- Капитан, - окликнул Йоганн командира стражников.- Я барон фон Мекленберг.

- Выборщик Зюденланда?

- Да.

Капитан протянул руку:

- Дикон, командир портовой стражи.

Йоганн обменялся рукопожатием с офицером.

- Император приказал мне наблюдать за расследованием,- солгал он.- Он глубоко озабочен тем, что Тварь продолжает убивать.

Дикон притворился, что присутствие наблюдателя-аристократа доставляет ему удовольствие. Капитан, в длинном плаще и шляпе с пером, не носил формы, однако прикрепил к груди медную бляху стражника. У него был кривой нос, который ему, как видно, сломали в драке.

- В самом деле? - воскликнул Дикон. - Не могли бы вы передать во дворец мою просьбу? Я давно просил, чтобы сюда прислали войска. Портовая стража не справляется с этим делом. Нам не хватает людей.

У Йоганна мелькнуло опасение, что он увяз глубже, чем рассчитывал.

- Я сделаю все, что в моих силах, капитан.

Толпа снова стала напирать.

- Посмотрите, это ее рука!

- Какая мерзость!

- Я не вижу, мама! Подними меня.

- За это мало повесить!

- Где мой кошелек? Меня ограбили!

- Она была старой грязной коровой, эта Марги. Порочная шлюха.

- Отвратительно!

- За это следует сжечь у столба на Кёнигплац.

- Чертовы ублюдки. Их никогда нет на месте, когда кто-то хочет выпустить тебе кишки.

- Говорят, оно съедает сердца своих жертв.

- Готов поспорить, это сделал бретонец. Все бретонцы - мерзавцы.

- Не-а, это был гном. Все раны нанесены ниже груди. Он никогда не трогает их лица.

- Это проклятие!

- Мы обречены. Покайтесь, покайтесь! Боги разгневались на неправедных.

- Чертовы ублюдки!

- Заткнись!

Йоганна толкнули на Дикона. Собравшиеся начали вымещать зло друг на друге. Кое-кто уже пустил в ход кулаки. Гномоненавистник и женщина, поносившая бретонцев, приняли боевую стойку. Потрепанный жрец неведомых богов начал читать молитву.

- Что за ерунда! - не выдержал капитан. - Эй вы, прогоните отсюда этих бездельников.

Четверо солдат, один из которых выглядел болезненным, достали дубинки и двинулись на толпу. Недовольно ворча, люди разошлись. Трактиры были открыты. Очевидно, убийства способствовали торговле. По крайней мере, днем, когда Тварь пряталась. Священнослужитель замешкался, вешая солдатам о гневе богов. Но тут сержант заметил, что мужчина напоминает карманника, которого приговорили к отрубанию пальцев, едва он попадет в руки правосудия, и жрец немедленно ретировался в направлении «Черной летучей мыши».

- Где провидица, Эконому? - спросил Дикон сержанта.

- Она уже покинула храм, господин капитан.

- Черт, ей следовало бы поторопиться.

Йоганн и Дикон стояли у входа в переулок.

- Хотите осмотреть место преступления, барон? - предложил капитан. К привычному почтению, которое офицер испытывал к вельможам, облаченным в зеленый бархат, примешивались презрительные нотки.

- О да, - ответил Йоганн.

Он понял, что капитан принял его за любителя острых ощущений, который использует свое положение, чтобы взглянуть на последнее зверское убийство. Судя по всему, стражник был невысокого мнения о людях. Впрочем, в нынешних обстоятельствах барон не возражал: если Дикон счел его выродком, склонным к странным наслаждениям, значит, он не станет проверять во дворце басню о посланце Императора. Это все упрощало.

Дикон кивнул солдату, и тот нагнулся, чтобы приподнять покрывало.

За годы странствий Йоганн повидал немало мертвых тел, изувеченных и разлагающихся. Однако ничего подобного ему доныне не встречалось.

- Это была женщина?

Барону трудно было соотнести изуродованные останки с человеком, и тем более, он не смог бы определить его пол.

- Да, - подтвердил Дикон. - Ее звали Маргарет Руттманн. Она была шлюхой, воровкой и, вероятно, зарезала своего дружка несколько лет назад.

Капитан сплюнул. Солдат опустил одеяло, по которому расползлись красные пятна.

- Кстати, распутница неплохо владела ножом. Будем надеяться, она не сдалась без боя и пометила нашего убийцу.

В дальнем конце улицы, где вода вытекала из пролома в стене, на карачках ползал солдат. Внезапно он издал призывный возглас. Дикон и Йоганн направились к нему, осторожно обходя то, что осталось от Маргарет Руттманн.

- Это ее оружие, господин офицер, - сообщил стражник, демонстрируя большой карманный нож. - А это ее вторая рука.

- Милосердная Шаллия!

В ручье валялась отрубленная кисть руки, белая и чистая после долгого пребывания в воде и похожая на толстую ощипанную птицу.

- Положи это вместе со всем остальным. Пусть провидица посмотрит.

Стражник достал платок, обернул им руку и выловил обрубок из ручья. Затем, ухватив свою находку кончиками пальцев, торопливо отнес ее к тем кускам плоти, что лежали под одеялом. Когда парень выпрямился, тщательно вытирая свою руку платком, его трясло.

- Это тебе не пьяных дубасить и гонять продавцов «ведьминого корня», верно, Эльзассер?

Молодой солдат помотал головой.

- Вот с кем мне приходиться работать, барон, - пожаловался Дикон Йоганну. - Это портовая стража, а не гвардейцы. У этих людей не только бляхи медные, но и головы.

Солнечные лучи озарили злополучный переулок. Солнце стояло высоко в небе. Утро кончилось. Тени стали короткими, и вся мерзость, прежде скрытая от человеческого взора, оказалась на виду.

- Нож тоже спрячь в мешок, Эльзассер. Может, провидице удастся что-нибудь узнать по нему.

Барон со стражниками вышел из проулка. Дикон вытащил кисет. Набив трубку, капитан закурил, вдыхая густой вонючий дым. Предлагать табак Йоганну он не стал.

Мимо ехали телеги, в основном груженные бочками, предназначенными для местных трактиров и пивных. Жизнь продолжалась. На другой стороне улицы три молодые женщины приставали к мужчинам. Стражник, стоящий неподалеку, не обращал на них никакого внимания. Следовало понимать, что в этом месяце красотки внесли положенную мзду в участок на Люйтпольдштрассе. «Интересно, - подумал Йоганн, - сколько нужно заплатить, чтобы стража не заметила, что совершается убийство? Не слишком много, наверное».

- Командир, - заговорил один из матросов. - Можем мы теперь идти? Мы должны были вернуться на корабль утром. Нам влетит, если мы опоздаем. Капитан Сенденаи - суровая женщина.

Дикон хмуро взглянул на моряка, и тот сник.

- Нет, вы не можете идти, - возразил капитан. - Я не позволил этой толпе растерзать вас, поскольку не хочу, чтобы вы умерли, пока я не буду абсолютно уверен, что это не вы зарезали старую Марги. Ясно?

Второй арестант держался за живот, а его лицо представляло собой один сплошной синяк. Он стоял в луже свой блевотины, испытывая время от времени позывы к рвоте, хотя в желудке у него было пусто.