Джек Йовил - Твари в бархатных одеждах

Йоганн рванул закулисную дверь, не заботясь, открыта она или заперта.

За дверью кто-то прятался.

Рванувшись вперед, человек втиснулся между Йоганном и Люйтпольдом, словно тоже спасался от разъяренной толпы.

Йоганн снова почувствовал, как призрачный нож пронзил его сердце.

- Вольф!

Его брат вздрогнул, услышав собственное имя, и обернулся…

Позади него показались еще два человека.

Харальд Кляйндест. Розана Опулс.

У Йоганна появилось плохое предчувствие.

- Вольф, - позвал он. - Вольф…

Никакие другие слова не шли ему на ум.

Вольф замер, не зная, идти к старшему брату или бежать от него.

Затем занавес рухнул, и вокруг стало темно.

Революционный настрой захватил и Ефимовича.

Пока он мог убивать, ему было все равно, делает он это во славу Тзинча или ради торжества социальной справедливости.

Сразу в нескольких местах вспыхнул пожар, но жрец Хаоса бесстрастно шел сквозь пламя.

- Зеленый бархат! - кричал он, оглядывая комнату.

Внезапно предводитель мятежников встретился взглядом с женщиной, которая бочком пробиралась к выходу, стараясь ни за что не зацепиться своим платьем.

У нее на груди сверкнуло драгоценное ожерелье. Вытащив кинжалы, Ефимович направился к ней…

Диен Ч'инг сидел спокойно, ожидая развязки событий.

Кто-то попытался выколоть ему глаз, но он отбил нож одним простым движением.

После этого его оставили в покое.

Все это было куда интереснее, чем неуклюжая, гротескная танцовщица.

Розана нашла Йоганна и помогла ему выпутаться из толстого красного занавеса.

Им не пришлось спорить о судьбе Вольфа. Им хватило одного прикосновения, чтобы обменяться мнениями.

Если Вольф был преступником, Йоганн хотел, чтобы его схватили. Поймали, но не убили.

Отлично. Он может обсудить это с капитаном Кляйндестом позже.

К тому времени, как они освободились, трактир превратился в настоящий ад. Все орали что было мочи.

Провидица почувствовала присутствие могущественного и злобного существа. В который раз за день…

Эммануэль подхватила свои юбки и побежала. Ужасный человек гнался за ней, размахивая кинжалами.

Тупик. Отступая по темному коридору, Эммануэль фон Либевиц наткнулась на стену.

Женщина молилась всем богам и просила о прощении, «Мама, папа, простите! Леос, прости меня!»

Ужасный человек - разжигатель смуты Ефимович - медленно надвигался на нее, понимая, что скрыться графине некуда. Развлекаясь, вожак бунтовщиков картинно играл ножами.

- Чик-чик,- усмехнулся он.

Когда злодей вошел в темноту, Эммануэль обратила внимание на некоторую странность его облика. Казалось, у мужчины под кожей зажжен фонарь, отчего его лицо напоминало светящуюся маску.

Преследователь был не один. Его сопровождало маленькое омерзительное создание, быстро перемещающееся по потолку.

Графиня вскрикнула.

Ефимович рассмеялся.

Леос вытащил меч, сдерживая толпу.

- Берегитесь его, - сказал кто-то. - Он опасен.

Глупая женщина повисла у него на плече, используя виконта как щит, чтобы прикрыть свое нагое тело. Она могла помешать ему, если дело дойдет до серьезной схватки.

Клинок рассек воздух перед лицами нескольких бунтовщиков.

Их желание уничтожить аристократию поумерилось, и они отступили.

Трусы! Чего еще ждать от деревенского сброда.

Харальд распорол ткань ножом и встал, сбрасывая тяжелое полотнище с плеч.

В комнате находилось много опасных людей, но Вольфа среди них не было.

- Йелль! - закричал Хассельштейн, мчавшийся к ней по коридору.

Вождь повстанцев стоял над его женщиной и гоготал.

Ликтор не был человеком действия. Он был стратегом, тактиком и политиком. В Храме Сигмара он отдавал предпочтение ордену Наковальни перед орденом Пламенного Сердца, поскольку юриспруденция давалась ему лучше, чем боевые искусства.

Однако сейчас Микаэль схватил стул и с громким воплем бросился на помощь к возлюбленной.

Стул обрушился на Ефимовича и разлетелся на кусочки. Хассельштейн обнаружил, что сжимает ножку от стула, и ударил ею врага по голове.

Йелль заорала изо всех сил.

Инстинктивно вскинув руку, она вцепилась Ефимовичу в лицо…

…и его кожа осталась у нее в руке.

Яркий свет озарил коридор.

Эммануэль зажмурилась, но огненное лицо по-прежнему стояло у нее перед глазами.

Эльзассера затолкали в заднюю комнату. Он огляделся в поисках оружия и нашел пику.

- Гляньте-ка, - послышался грубый голос.- Это «чернильница»!

Два члена Лиги, вооруженные дубинками, вошли в помещение.

- Давай разобьем башку этому зубриле!

Хельмут узнал говоривших.

Они аплодировали изгнанию профессора Брустеллина, а потом выкрали из библиотеки его книги, чтобы использовать их вместо туалетной бумаги.

- Назад! - крикнул Эльзассер, взмахнув пикой.

- И как ты нас остановишь, бумагомарака?

Юноша полез в карман куртки.

- Вот так, - сообщил Эльзассер, доставая значок стражника. - А теперь, - продолжил он, - встаньте к стене, широко расставив ноги, вы, обезьяноподобные!

С Ефимовича спала маска.

Жрец Сигмара трясся, как листок на ветру. Графиня-выборщица превратилась в визжащую гарпию.

Респиги открыл потайную дверь, потянув за верхнюю щеколду.

Служитель Тзинча скрылся в соседнем помещении.

«Номер Два оказался пустышкой», - решила Милица и выкинула мысли о нем из головы. Насколько она могла судить, парень вообще не интересовался женщинами.

Теперь первая задача танцовщицы состояла в том, чтобы выбраться из этого хаоса.

Нет, это была ее вторая задача. В первую очередь ей требовалась одежда.

Выходец с севера галантно набросил ей на плечи свой меховой жилет. После того как танцовщица подпоясалась, он вполне мог сойти за платье.

Все, пора уносить ноги.

Милица побежала к дверям.

Они повалили Халса фон Тассенинка на землю и пинали его, норовя попасть по зубам.

Придурковатый сынок великого князя пытался выбить окно и истошно вопя, едва к нему прикасались.

Харальд вмешался в потасовку и вытащил двух парней из толпы, избивающей выборщика. Стукнув драчунов лбами, стражник швырнул их на пол. Остальные бросили свою жертву и попятились.

Харальд поднял великого князя с пола и, глянув в его покрытое синяками лицо, хмыкнул:

- Добрый вечер, выборщик. Помните меня?

На улице было темно. Милица выскочила из трактира в переулок. Камни мостовой, будто кубики льда, холодили ее босые ноги.

По крайней мере, теперь она в безопасности.

Тварь была свирепой, но умела сохранять спокойствие в случае необходимости.

Добыча, выбранная ею, оставила след, и Тварь шла по нему, не обращая внимания на кровопролитие в тумане.

Ее коготь был наготове.