Ольга Ярмакова - the Notebook. Найденная история

– А я не пробовала цикорий. Читала о нём, но ни разу не пробовала. – Прекратила я шуточную перепалку меж хозяевами.

– Вот и отлично! – обрадовалась Марго. – Такого цикория ты нигде не попробуешь.

– Да уж, что-что, а Марго – превеликая хозяйка, – добавил Ланс, за что получил от супруги такую обаятельную улыбку, что повеселел ещё больше.

– Расскажи про… Лон, – попросила меня Мария. – Я должна знать. Мы должны…. Понимаешь?

– Милая, Лиза нам все расскажет, но только после того, как мы попьём чудесный напиток нашей хозяйки. – Константин был рядом и обнимал жену за плечи. – К тому же, детям ни к чему слышать подробности. Смотри, как они напуганы. Хватит с них этого внезапного перехода через леса.

– Ты прав, дорогой, ты прав, – тихо отозвалась Мария.

Когда распитие цикория подошло к концу, взрослые стали собирать чашки и вставать из-за обоих столов – всё-таки за центральным столиком мы все не умещались, отчего пришлось делиться на две группы. Я сидела у окна в столовой зоне, хотя хозяева настаивали, чтобы, как гостья, я расположилась за столиком в гостиной части. Но я отказалась, да и Артур сидел рядышком.

Малышка Аннушка разместилась между нами и светилась от удовольствия, она временами брала меня за ладонь и водила по ней пальчиками, легонько щекоча.

– Лиза, ты будешь учить меня и Пети, читать, как прежде? – вдруг спросила девочка. – Мы давно не читали.

– Конечно, буду, – ответила я. – Я же обещала научить вас читать, чтобы вы прочитали много-много книг и стали умными-преумными.

– А сегодня ты будешь нас учить?

– Сегодня, пожалуй, что нет. Но скоро мы возобновим наши уроки. Кстати, теперь не только я смогу вас обучать. – Я посмотрела на Артура и улыбнулась ему. – Дядя Артур не хуже меня владеет техникой чтения и у него много интересных книг.

– Кто? Я? – смутился он. – Да какой из меня учитель чтения? Я же постоянно отсутствую.

– Ничего страшного. Пару раз в неделю или один ты можешь уделять племянникам время. – Мы перемигнулись с Аннушкой.

– Но я не умею! – Мужчина посмотрел на меня с мольбой в глазах.

– А тут нечего уметь, – бескомпромиссно продолжила я, от души забавляясь растерянностью собеседника. – Буквы они уже знают. Нужно, лишь научить их складывать буквы в слога, а слога в слова. А там они уже и без твоей и моей помощи справятся.

– А мне, кажется пора в город, – заторопился было Артур. – Я договорился с Мэрилин о встрече. Важный разговор.

– Дядя Артур, – Пётр застенчиво, но отчаянно хотел задержать Артура в домике лесного сторожа. – Ты давно не пел для нас.

– Сейчас, Хади?! – Мужчина прямо-таки застыл на месте. – Думаю, это может подождать до вечера. Лицо мальчика поблекло и выражало разочарование.

– Артур, ты поёшь? А что за песни? – спросила я, мне стало вдруг интересно.

– Да так, не то чтобы часто… да и песни всего три от силы… – замялся он.

– Как интересно! Может, задержишься на несколько минут? Думаю, Мэрилин сердиться не будет, – я подошла ближе к нему и прошептала на ухо. – А вот наш Питер Пэн расстроится, если его любимый дядя уйдёт и не одарит племянника заветной песней. Смотри, как он скис.

– Ну, хорошо, – согласился Артур.

– Ты споёшь о Камелоте? – спросила Марго. Очевидно, в этом доме песни звучали частенько, и репертуар был известен.

– А вы хотите эту песню? – уточнил Артур.

– Да, давай Камелот! – дружно поддержали выбор Константин и Ланс, Мария улыбнулась и тихо кивнула головой.

– Ну что ж… Камелот, так Камелот!

Артур подошёл ближе к центральному столу и встал напротив окошка, через которое так настойчиво вторгались утренние лучи солнца. Мужчина на миг вгляделся в стекло, жмурясь от сочного медового света и вдохновившись, вновь обернулся к публике, затаившей дыхание и жаждущей песни.

Его голос меня поразил до глубины, до мурашек и озноба. В нём было столько душевного порыва и нежности вперемежку с грустью и торжественностью. Не больше, не меньше – гимн.

Без печалей и невзгод

Существует Камелот.

Стражник, путник ли входи,

Лучше места не найти.

Процветает сотни лет,

Но к нему дороги нет.

И живет среди людей

Лишь легенда королей.

А легенда говорит

Про Артуров меч и щит,

Про дубовый, круглый стол

И про рыцарей при нём.

Процветает Камелот,

Он живёт, цветёт, поёт.

И зовёт к себе, манит,

Сердце светом опалит.

Но не страшен огонь тот

Он же вера в Камелот.

И душа любая в нём

Все грехи сметёт огнём.

Без печалей и невзгод

Существует Камелот.

Процветает сотни лет,

Но к нему дороги нет…

– Как красиво, Артур! – Мой голос показался мне слишком громким после образовавшейся тишины, когда песня прекратилась. – А слова мне чем-то знакомы. Будто я их уже где-то слышала.

– Возможно, и знакомы. – Артур выглядел задумчивым и рассеянным. – Девушка, что напела мне эту песню, наверняка была из твоих краёв.

– Почему ты так решил? – Я смутилась до чёртиков, даже уши покраснели.

– Вы похожи чем-то, – ответил Артур, немного замявшись. – У вас взгляд одинаковый.

– Взгляд? – оторопело произнесла я.

– А мне пора! – Он засуетился и, оказавшись в предбаннике, уже обувался. – Мэрилин. Я опаздываю!

– Когда вернётся Морган? – спросил Ланс.

– Сегодня обещался, – ответил Артур, отворяя входную дверь. – Но может и задержаться до следующего утра. Ты же знаешь, какой он бродяга.

– Знаю, – сказал сторож. – Отчего ж мне не знать. А ты сам-то когда вернёшься?

– Вот переговорю с Мэрилин и вернусь, – произнёс Артур и как-то странно глянул на меня. – Думаю, к обеду, не раньше. Хотя есть парочка неотложных дел. Не ждите особо!

Дверь захлопнулась, а к торопливым шагам за ней присоединился дружелюбный лай.

Ср. future

После того, как Артур покинул домик Ланса, мы, взрослые, вышли из избы, оставив на время детей одних, и лишь тогда я поведала о страшной судьбе Лона моим друзьям и добрым хозяевам.

Мария расплакалась, когда я описывала кончину Флоры и многочисленные жестокости, творимые бандой Медрода. Константин молчал и курил трубку глубокими затяжками, его глаза оставались сухими, но были затянуты возмущением и печалью. Марго обнимала мою подругу и сокрушалась о содеянном бесчинстве, искренне сочувствуя Марии. А Ланс сурово смотрел поверх наших голов, руки плетьми висели вдоль тела и он не замечал, как в побелевшие от напряжения кулаки носами доверительно тыкались собачьи морды. Преданные псы, словно чувствуя человеческое переживание, оказались рядом, чтобы разделить горе, как только умеют животные.