Лена Обухова - Город засыпает

— Что тут понимать, Серегин? — хмыкнул он, когда приноровился к характеру машины и выехал на широкий проспект. — Обычное дело: если появляются сомнения в каком-то свидетельстве, надо это свидетельство проверить и либо подтвердить, либо опровергнуть.

— А у нас есть сомнения в том, что один из погибших в первой игре, — это Степан Кленин?

— Теперь есть, — кивнул Дементьев, поворачивая налево по указанию навигатора. — По свидетельствам Клениных, только Степан был помешан на «Мафии». К тому же он был странным и не устроенным в жизни. И именно ради его «завещания» в загородном доме собрались члены семьи, их друзья и даже я. Игру мог затеять только тот, кто знал об этом собрании. Насколько нам известно, знать об этом заранее могли только двое: сам Степан, написавший завещание, и его нотариус. Нотариус мертв, и в этом у меня сомнений нет. Кстати, чем больше думаю об этом, тем больше понимаю, что он мог стать не случайной первой жертвой. Возможно, он что-то знал.

— Мне кажется, вы кое-что упускаете, — с серьезным видом заметил Серегин.

Дементьев посмотрел на него со смесью удивления и восхищения, но ему быстро пришлось отвернуться, чтобы выполнить очередную команду навигатора.

— И что же это я упускаю, скажи мне на милость?

— Девушку, которая подарила Кленину карты. Она еще могла знать о том, что он затеял с завещанием. И она, очевидно, тоже помешана на игре.

— По свидетельству самого Кленина, он с этой девушкой расстался на утро и больше не виделся, — напомнил Дементьев.

— Он мог солгать об этом.

— Как и о девушке в целом.

Серегин молча насупился, оставив последнее предположение без комментария, потому что крыть ему оказалось нечем. До дома матери пропавшего Виктора Иванова они доехали в молчании.

Размышляя о том, каким образом Степан Кленин мог остаться жив, Дементьев пришел к единственному выводу: только если под его именем похоронили кого-то другого. И лучше всего на эту роль подходил Виктор Иванов, чье имя было в списке Степана, и кто до сих пор считался пропавшим без вести. Молодые люди были даже чем-то похожи: аналогичное телосложение, цвет волос, возраст. Конечно, не настолько, чтобы единокровный брат мог обознаться, но о причинах подобной ошибки Дементьев подумает позже, если сама ошибка подтвердится.

Дементьев ненавидел такие эпизоды в своей работе больше всего. Когда приходится сообщать родственникам о том, что кто-то погиб, — это само по себе ужасно, но в ситуации с людьми, долго числившимися пропавшими без вести, все усугубляется во много раз. Родственники, которые ничего еще не подозревают, встречают тебя вопросительным, ничего не понимающим взглядом. Родственники пропавших без вести смотрят с надеждой и страхом, а ты понимаешь, что через несколько секунд надежда в их взгляде погаснет.

С материю Виктора так и произошло. Елизавета Петровна, высокая моложавая женщина, которой еще не успело исполниться и пятидесяти, даже забыла пригласить гостей в квартиру, стоило ей услышать, кто они. В ее взгляде загорелась такая надежда, что Дементьев испытал непреодолимое желание ошибиться. Пусть в таком случае его единственная зацепка рассыплется в прах, но эта женщина не потеряет надежду увидеть сына живым. Однако стоило ей посмотреть на фотографию, сделанную в морге перед вскрытием «Степана Кленина», как ее взгляд потух. Она тяжело опустилась на стул, стоявший в прихожей, и буквально за считанные секунды постарела на несколько лет. В ее глазах заблестели слезы, но она не заплакала.

— Это ваш сын? — уточнил Дементьев, хотя и так все было понятно.

Она молча кивнула.

— Где вы его нашли?

— В заливе.

— Я могу его увидеть?

— Кхм, боюсь, это невозможно, — Дементьев услышал виноватые нотки в собственном голосе, хотя формально винить себя ему было не в чем: он все сделал как положено. Кто знал, что Кирилл Кленин соврет на опознании? — Понимаете, его нашли больше двух месяцев назад, но он был опознан как другой человек. И похоронен, как он же.

После этих слов Елизавета Петровна не выдержала и заплакала. Дементьев чувствовал, как Серегин рядом неловко переминается с ноги на ногу и не знает, что ему делать. Опыта в таких делах у него еще не было.

— Воды принеси, — тихо велел Дементьев, проходя в квартиру и закрывая за ними дверь.

Со второго раза Серегин понял и без спроса, хотя и разувшись, прошел вглубь квартиры в поисках кухни. Когда он вернулся, мать Виктора уже немного успокоилась. Достаточно, чтобы поблагодарить его за стакан воды и пригласить обоих в небольшую гостиную.

— Скажите, вы хорошо знали друзей сына? — спросил Дементьев, едва хозяйка квартиры села в кресло. Они с Серегиным разместились на диване.

— Когда-то хорошо, — она безразлично пожала плечами, сжимая почти не тронутый стакан и глядя только на него. — Одноклассники, соседи, ребята со двора. Потом он вырос, у него появились новые друзья. Он стал жить отдельно, редко заходить, со старыми друзьями дороги разошлись, а с новыми он меня уже не знакомил.

Дементьев понимающе кивнул, исподтишка разглядывая обстановку комнаты. То, что сын заходил редко, было заметно невооруженным взглядом. Карниз на стене висел чуть кривовато, как будто тот, кто его вешал, не имел понятия о существовании уровня, несколько картин на стене крепились прямо на гвозди, ручка в двери требовала замены, а сама дверь — небольшого ремонта петель. Елизавета Петровна никогда не была замужем, а потому квартира уже несколько лет, с тех пор, как сын переехал в собственное жилье, не видела мужской заботы. За два месяца, прошедших с исчезновения Виктора, она не пришла бы в такое состояние.

— Возможно, мой вопрос покажется вам странным и праздным, но поверьте, он очень важен для дела. Ваш сын увлекался «Мафией»? — спросил Дементьев, отвлекаясь от разглядывания стен. — Я имею в виду карточно-ролевую игру.

— О, еще как! — Елизавета Петровна нервно усмехнулась, но через мгновение снова помрачнела. — Когда приходил в гости, только и рассказывал, как они «с ребятами» в выходные играли, как и сколько раз он выиграл. Пытался мне что-то по тактике объяснять, но мне не очень нравилось про это слушать. Мне хотелось знать, есть ли у него девушка и как дела на работе, но про это он говорил отдельными фразами. «Нормально». «Никого особенного». — Она тяжело вздохнула, а потом удивленно посмотрела на них. — А его смерть как-то связана с игрой?

— Пока это только одна из версий, которую мы отрабатываем, — поспешно заверил Дементьев.

Она понимающе кивнула, а потом снова расплакалась.

— Надо было слушать, что он говорил, — сквозь слезы пробормотала женщина. — Может быть, тогда сейчас смогла бы вам чем-то помочь.