Григорий Гончаров - Бункер 'BS-800'/ der Fluch des Reichs.

Холод. Тоска. Одиночество. За окном шёл дождь. Вода падала с неба на землю плотной, сплошной стеной. На улице пахло свежестью, озоном, и чем-то ещё — еле уловимый запах чего-то давно забытого, не осязаемого, запах самого детства. Именно этот запах наполняет изнутри запотевшую дождевым конденсатом душу меланхолией: грустью и тоской. Крупные капли дождя выбивали из листьев барабанную дробь, заодно сбивая с них желтоватую пыль. Несильный ветер направлял дождь на стекло — и вода, собираясь в крупные капли, резко скатывалась тонкими струйками на жестяной отлив подоконника. Звук дождя навивал уют и спокойствие. Потрескавшийся асфальт под окнами, заполнился лужами, и какая-то девушка, укрывшись под натянутой на голову курткой, бежала, ловко маневрируя между ними. Должно быть, её кто-то очень ждёт, а может, она просто спешит домой, чтоб скорее укрыться от прохладного летнего дождя. Мокрая кошка, похожая сейчас на выдру, прошмыгнула в дыру подвальной вентиляции блочной «десятиэтажки». Этот подвал — её дом, там ей хорошо, там эта кошка чувствует себя в безопасности, под защитой.

Он сидел перед окном, один, в своей квартире, и наблюдал за медленно скатывающимися по стеклу каплями. Стекло отражало синеватый отсвет включённого монитора за его спиной, на экране которого плясали гномы — новая анимированная заставка создавала иллюзию каких-то перемен вокруг. Компьютер работал круглосуточно, и мерное гудение нескольких кулеров стало привычным, незаметным. Тело его передёрнул озноб, несмотря на то, что в квартире было довольно тепло; видимо, душа его была сейчас там — за окном, под дождём и, вновь оказавшись в теле, перенесла с улицы частицы дождевой прохлады. За спиной раздался мелодичный звук — это уведомление: на почту пришло новое письмо. Он удивился, поскольку писать на этот электронный адрес было просто не кому… почти не кому. Знал этот адрес лишь ограниченный до пяти человек узкий круг его товарищей — это были абсолютно непохожие друг на друга люди, объединяло которых лишь одно — пристрастие к раскопкам. С неохотой оторвавшись от созерцания залитого дождём двора, он подошёл к компьютеру, плюхнулся в привычное кресло, и нажал кнопку «ввод». Клавиатура отозвалась звонким щелчком, кнопка чуть провалилось под давлением его пальца. Заставка с гномами резко исчезла с экрана, и на её месте появились чёрные буквы:

«Здорова, Камерадес! Давно не виделись! У меня есть кое-что такое, от чего у тебя на голове, — и не только на ней, — волосы встанут дыбом! Я достал редкую карту. Но не просто карту — а карту, выпущенную в единственном экземпляре; карту небольшого участка «зелёнки», на котором никогда не было никаких крупномасштабных «БД» [2] Боевые действия .

Ты спросишь: «а на хуя она сдалась, твоя карта?» Но не торопи события! В этом районе за всё время войны, сражались лишь один раз: два элитных спецотряда — фашики, и Наши. Оба отряда полностью уничтожили друг друга, до последнего бойца. Не знаю, что они не поделили — ведь в этом квадрате нет ничего, кроме леса, поляны и ручья. Может быть, они забили стрелу, чтобы выяснить чьё кун-фу круче? Карта попала в мои руки только вчера, есть инфа, что эта карта скоро пойдёт «по рукам». Надо ехать, форсировать события. Я решил выезжать завтра с утра, поеду на неделю, с корешем Стэфом — не знаю, помнишь ли ты его или нет. Сам он, после того как доставит меня на точку, вернётся обратно, в Москву. А через неделю снова приедет за мною. Если ты хочешь присоединиться — то отбей «смс» на указанный номер, а то одному по лесу шататься мне как-то не хочется! Если ты согласен присоединиться — тогда встретимся утром, на нашем месте. Поедем вместе, «на Стэфе», или на твоей «Ниве», если тебе так удобнее. Буду надеяться, что завтра увидимся. ЗЫ. Смотри прикреплённый файл».

Он сидел перед экраном, не мигающим взглядом, смотрел куда-то сквозь окно монитора, затем открыл прикрепленный к сообщению скан карты, с выделенным красным карандашом ровным кругом. Судя по всему, в его центре и произошли те события, которые так взбудоражили Левинца. «Что ж, — размышлял Симак, — Левинц — поисковик фортовый, и всю добытую информацию по раскопками обычно проверяет очень тщательно и щепетильно. Причин не доверять ему, или сомневаться в серьёзности его намерений, нет. Однако странно всё это, неожиданно, спонтанно. Но, как показывает практика, все спонтанные решения обычно являются самыми продуктивными и удачливыми, яркими. В конце концов, я ничего не теряю! Надо ехать! Решено!»

Отбил «смс-ку» Борису:

«Еду на своей тачке. В семь на нашей остановке»

Я и мой друг Борис Левинцилов — поисковики, копатели, называемые некоторыми людьми «Чёрными». «Чёрным» приличный поисковик себя не назовёт — по негласному кодексу словосочетание «Чёрный копатель» применяется лишь к мародёрам, которые ищут на местах боёв лишь сомнительную материальную выгоду. Люди, не брезгующие цветным ломом, думающие лишь о локальном, сомнительном, обогащении, не уважающие свою историю — и называются поисковиками «чёрными», «панками», «бомжами», «металлистами», «мародёрами».

Сами себя мы называем в основном по «никам», различным «кликухам» и «погонялам», либо просто по именам. Меня зовут Симак, — так окрестила меня наша поисковая братва, после того, как у меня в руках разлетелась винтовка системы Симонова, «АВС-36», предшественница знаменитого карабина «СКС». Во время Великой Отечественной производство винтовки было поставлено из рук вон плохо: нарушалась технология производства, использовался некачественный металл, сборка производилась непрофессиональными рабочими, — которые сами удивлялись, как созданное ими оружие ещё и стреляет? Благодаря этому из шедевра стрелкового оружия получился рядовой «винт», имеющий кучу недостатков. Среди солдат «РККА» [3] Рабоче-крестьянская Красная Армия «АВС-36» слыла капризной, не надёжной «свечёй».

Проблема была в том, что наскоро подготовленные солдаты чистили не вовремя, — или не чистили вовсе, — точный механизм некачественно сработанного на заводе оружия — что и стало причиной частых заеданий и заклиниваний. Эта винтовка, несмотря ни на что, всё равно заняла достойное место среди стрелкового оружия «ВОВ», — уже после войны, переродившись в «СКС». В умелых руках «АВС-36» превращалась в грозное, точное и надёжное оружие: даже немцы придумали прозвище для нашей винтовки: «Ivan Peitsche» [4] Кнут, плеть «Ивана» .