Нэйтан Робинсон - Ещё один придорожный букет

Я смеялся, и мой хохот эхом отражался от металлических стен кабины. С каждым автомобилем, подскакивающим на скат, я испытывал прилив адреналина, охлаждающий и возбуждающий. Все больше изуродованных машин присоединялись к восхитительному хаосу.

Это было мое шоу, моя сладостная месть, и ни грамма вины не отягощало мою измученную душу. Это было очищение.

Машины впереди начали замедляться. Сворачивали к обочине, в попытке уйти с его дороги, сминаясь и сцепляясь бамперами. Один отважный автомобилист сумел сделать разворот и направился в обратную сторону вдоль обочины, прежде чем на полной скорости врезался в автобус, смяв внутри четыре ряда сидений.

Я с ликованием пропахивал сбившийся в кучу транспорт. Машины переворачивались через край ската, приземляясь на крыши. Примерно каждый третий автомобиль я бил точно в цель, а именно в топливный бак, разливая взрывоопасную жидкость. Обо всем остальном уже заботились искры.

Впереди на мосту присели темные фигурки. Я заметил их на экране и сперва принял за зевак, но громкий удар по металлическому корпусу сообщил о другом.

Раздался второй удар, и экран передней камеры погас.

Я постучал пальцем по экрану, чтобы вернуть его к жизни, но тщетно.

Стремительно последовали третий и четвертый удары.

Полиция применила оружие, и теперь спереди я ослеп. Ускорившись, я стал пробиваться сквозь джунгли из остановившихся машин. На других экранах я видел, как люди покидают свои автомобили в безумном порыве спастись за барьером, карабкаются через него и падают с облегчением на камни и в колючий кустарник. Пусть бегут, - подумал я с благосклонностью доброго бога.

Приблизившись к мосту, я замедлился. Нажал еще несколько кнопок, проверил соединения и повернул ничем не отмеченный регулятор, созданный по собственному чертежу.

Из установленного на крыше сопла вырвалось огненное дыхание, лизнув ограду с яростью драконьего языка. Я не видел результата своих действий, но крики услышал.

Как ни странно, но впервые за долгое время, я почувствовал, что у меня встал. Не от возбуждения, а потому как курсирующая у меня в венах жизнь проникла в каждый уголок моего естества. Я схватил свой член, наполовину с гордостью, наполовину со стыдом. Этого не должно было быть. Но это случилось.

Затем я отпустил себя, открыл маленький передний люк, позволяющий видеть дорогу впереди, и нажал на акселератор.

На дороге хватало места, чтобы автомобили могли разворачиваться без катастрофических последствий. Следующую милю транспорта практически не встречалось, кроме "Вольво", все четыре двери которой были открыты, а единственным живым существом в салоне была немецкая овчарка, крутившаяся в стоящей на заднем сиденье клетке.

Проявив милосердие, я пощадил собаку и покатил дальше.

И снова впереди засверкали голубые огни. Я прищурился. Одна полицейская машина с визгом бросилась мне на встречу. Приближаясь, она все сильнее жалась к обочине. Поэтому я повернул руль, чтоб не дать ей уйти от столкновения. В последние тридцать футов машина резко уклонилась в сторону, пройдя всего в футе от ската. Завизжав шинами, она резко затормозила позади меня. Я увидел на экране, как она остановилась.

Не колеблясь, я схватил рукоятку, управляющую бетоноломом, и протянул стрелу к машине, дав при этом задний ход. Бетонолом пробил капот и вышел под приборной панелью. Ветровое стекло обвалилось. Я высоко поднял стрелу, а затем махнул ей в сторону, резко остановив вращение. Машина соскользнула с конца бетонолома и приземлилась на центральный разделительный барьер, смявшись при ударе об бетон.

Я увидел на экране, как с пассажирской стороны выпала расплывчатая фигура, перебралась через барьер и двинулась в мою сторону. Я направил бетонолом вниз, оставив выбоину в асфальте. Фигура в черном увернулась от стрелы, перекатилась и оказалась позади меня. Я смотрел, как герой карабкается на корпус.

- Все кончено, дружище. Все съезды блокированы, вылезай, хорошо? Хватит уже, а? Сдавайся.

Коп был всего в нескольких дюймах.

Я включил другое сопло. Пламя вырвалось из основания кабины, образовав огненное кольцо. Сквозь нарастающее шипение раздался крик героя. Я нажал на акселератор, следя за экраном задней камеры и ожидая, когда коп упадет на дорогу.

Но того нигде не было видно.

Я снова повернул вентиль, выпуская огонь горячими, извивающимися шлейфами, которые тянулись позади, словно сломанные пальцы.

Крутил руль в разные стороны, в попытке сбросить "безбилетника", но тщетно. Затем выпрямился, выключил вентиль, резко затормозил и дал задний ход. Снова затормозил.

Коп по-прежнему оставался невидим.

Я снова двинулся вперед. Кроме как выйти и встретиться с пассажиром лицом к лицу, других вариантов у меня не было.

Я направился дальше. К линии голубых огней. Полный решимости прорваться и продолжить свой крестовый поход.

Я хотел доказать свою точку зрения и донести до всех, что сыт по горло. Жизнь не была добра ко мне, так почему я должен проявлять доброту со своей стороны? После всего, через что я прошел. Сеять месть среди чужаков было единственной компенсацией, которую я считал по-настоящему справедливой. Словно причиняя боль другим, отвлекался от собственного отчаяния и страданий. Для всего остального я был слеп.

Пока казалось, что терапия работает. Я не ощущал ни вины, ни страха, ни сожаления о содеянном. Чувствовал себя легче, светлее. И даже спокойнее.

Они были всего лишь мясом. Просто вещами, которые я использовал для улучшения своего самочувствия. Вряд ли мне придется страдать от чувства вины. С другой стороны, если б мне пришлось отвечать перед богом, я бы всыпал ему по первое число.

На экране задней камере мелькнула темная фигура. Ковыляя прочь, она метнулась к краю дороги. Я не стал ее преследовать.

В кабине стояла тишина, нарушаемая лишь моим дыханием. Мои уши уже привыкли к нарастающей волне сирен. Я выглянул из переднего люка, спустя секунду закрыл его, увидев, что на меня несется цунами из мигающих голубыми огнями машин. Затем они остановились, вокруг засуетились фигурки людей.

Все кончено. Они поймали меня. Я мог бы повернуть назад, но какой в этом смысл? Когда-то это должно было закончиться. Я представлял себе подобный финал. Традиционный "Голливуд" с обязательным "плохишом", противостоящим полиции. И хотя я считал себя хорошим парнем и жертвой, в глазах общественности, закона и СМИ я был вовсе не таким. Они узнают, что, до того, как начал мстить случайным незнакомцам, я был несчастным человеком, сломленным потерей семьи. Так оно и было. Но пока они не испытают ту боль, что я испытал, они ничего не поймут. Но они запомнят меня, в этом я был уверен.