Ян Валентин - Звезда Стриндберга

Ноги не слушались. Его проволокли мимо дачи, по тропинке, к забору, где стояла небрежно припаркованная машина с включенной аварийной сигнализацией.

Чья-то тяжелая рука пригнула ему голову, и его втолкнули на заднее сиденье. Там он и увидел впервые этого Усача.

Когда Дон понял, что никто его ответов не слушает, что они продолжают задавать одни и те же вопросы, он отключил внимание и стал смотреть на дорогу.

Из гаража полицейского управления его провели по коридору в комнату, где стояла кровать с полиуретановым матрасом. Он даже и не понял сначала, что это за помещение. Лишь обнаружив, что на внутренней стороне двери нет ручки, он осознал – это тюремная камера.

Дон прилег и попытался задремать. Но едва удалось немного расслабиться, явился Усач еще с каким-то типом. Опять его взяли под руки и потащили по лестнице – в комнату для допросов с этой проклятой мигающей лампой.

Вначале они задавали вопросы по очереди, но напарник Усача быстро устал – извинился и пошел за кофе.

Усач не успокаивался:

– Значит так, Дон… что вы делали на даче у Эрика Халла вчера вечером, кроме того, что глотали ваши таблетки? – Он поставил на стол потертую кожаную сумку и, не сводя глаз с Дона, выгреб оттуда внушительную кучу баночек и ампул. – Итак, у вас здесь… посмотрим… – Руки Усача методично сортировали баночки. – Стезолид, флунитразепам. Без этикетки…

– Я же уже сказал… – Пожалуй, впервые в жизни Дон так наглядно увидел содержимое собственной сумки, и у него пересохло во рту. – Я же уже сказал, – выдавил он. – Я врач…

– Аподорм, кетоган, еще без этикетки… смотрим дальше…. Долконтин, ксанор, медиканет, халдол, модиодал, нитразепам, здесь что-то по-русски… фентанил…

– Я имею право выписывать все эти препараты для собственного употребления.

– Спазмофен, риталин, нозинан, дормикум, субутекс…

– Вы можете позвонить в управление здравоохранения и…

– Оксиконтин, собрил, могадон, морфин… еще банка стезолида, безымянная банка с капсулами… эфедрин…

Усач вытряхнул остатки содержимого сумки на стол – образовался внушительный ворох мятых конвалют и одноразовых шприцев, увенчанный резиновым жгутом.

Он выключил магнитофон. Наступило тягостное молчание.

– Знаете ли… рано или поздно мы найдем бутылку, которой вы раскроили череп Эрика Халла.

Дон отвел глаза от аптечного склада на столе и вцепился левой рукой в правую, чтобы не потянуться к ближайшей коробочке могадона.

Опять сердцебиение… неужели этот чертов полицейский не видит, как ему плохо, как ему трудно дышать? Jene tsemishung, сплошная путаница, ну и влип…

И все та же картина перед глазами: изуродованный висок, выпирающая лобная доля мозга, глаз на кровавой ниточке… и слипшаяся от крови трава.

Он посмотрел на полицейского за столом. Этот-то ко всему привычен, ему скоро понадобятся фотографии, чтобы вспомнить, как выглядел убитый. И кошмары ему сниться не будут.

В дверь постучали.

Напарник Усача через полтора часа вспомнил, что обещал принести кофе, – в руке у него дымилась чашка. Дон благодарно вдохнул струю свежего воздуха из открытой двери.

Он не сразу заметил, что за спиной следователя стоит женщина в бежевом плаще, светлые волосы аккуратно уложены. Возраст определить трудно… что-то около сорока пяти, решил Дон, – уже заметны складки у рта.

Усач перехватил у напарника чашку, жадно отхлебнул дымящийся кофе и вопросительно уставился на женщину в коридоре.

Напарник прокашлялся:

– Адвокат Эва Странд. Говорит, ее направила сюда адвокатская контора «Афцелиус» в Бурленге. – Он знаком пригласил женщину войти.

Та сделала несколько шагов и остановилась в дверном проеме.

Полицейский положил руку на плечо Усача – придется примириться.

– Прокурор вот-вот подпишет ордер об аресте. Адвокат все равно понадобится.

Усач молча прихлебывал кофе.

– Если у вас нет никаких других предпочтений…

Дон не сразу сообразил, что эти слова адресованы ему.

– Предпочтений?

– Может быть, вы хотите другого адвоката?

Дон устало покачал головой. Он плохо понимал, что происходит.

Женщина подошла к торцу стола, положила руку на спинку стула и обратилась к Усачу:

– Если вы не возражаете…

Усач проворчал что-то нечленораздельное. Возможно, он даже и хотел возразить, но женщина отодвинула стул, решительно села и протянула Дону руку:

– Добрый день. Я Эва Странд, адвокат.

Дон кивнул.

– Мы слышали про убийство по радио. Сказали, кого-то уже задержали. Значит, вы и есть Дон Тительман?

Дон снова кивнул. Ему не хотелось отпускать ее теплую руку.

– Если я правильно поняла, вы сидите здесь с раннего утра и отвечаете на вопросы? Вам не предложили позвонить, не дали поесть? Даже кофе не предложили?

Поскольку Дон был не в состоянии произнести ни слова, она повернулась к Усачу:

– Именно так все и было?

– Да, но…

– В таком случае будет более чем уместно, если вы предложите свидетелю – пока еще свидетелю! – позавтракать.

Усач поначалу не отреагировал, но в ее голосе был такой напор, что он нерешительно встал.

– А что это у вас на столе? – Она кивнула в сторону вороха лекарств.

– Вот именно… – Усач, встав со стула, обрел прежнюю уверенность. – Взгляните сами. Субутекс – заменитель героина. Бензодиазепины в ассортименте. Здесь что-то русское… далее – три банки без этикеток, спазмофен, содержит морфин, полно всякой наркоты… Посмотрите, посмотрите….

– Рецепт на фентанил есть?

– Да, валяется где-то в сумке.

– На спазмофен?

Усач неохотно кивнул.

– В таком случае я требую, чтобы вы немедленно попросили извинения и вернули свидетелю все лекарства, подтвержденные рецептами. На остальное вы составите протокол изъятия, и мы этим займемся в суде.

Дон так и не отпустил руку адвоката. Он понял, что отпустит ее разве что под угрозой немедленного расстрела.

Усач неохотно смахнул лекарства в сумку и протянул ее Дону.

– И не забудьте, что свидетель ничего не ел со вчерашнего дня.

С тяжким вздохом Усач пошел к двери, где, пряча улыбку, стоял его напарник.

– Значит, Эва Странд? – спросил Усач, обернувшись.

Она кивнула, не сводя с Дона внимательного взгляда.

– Адвокатская фирма «Афцелиус» в Бурленге?

Она снова кивнула.

– Вы там давно?

– Сравнительно недавно. С лета… я переехала из Стокгольма, где работала тринадцать лет. А что?

– Коллега имеет в виду, что здесь редко появляются новые лица, – примирительно сказал напарник.

– Здесь, в наших краях, мы обычно находим общий язык с адвокатами, – буркнул Усач.

– Вот как? И что это значит?

– Что значит, что значит… ну ладно. Добро пожаловать в Фалун.

Он вышел. Напарник проводил его улыбкой и повернулся к адвокату: