Ян Валентин - Звезда Стриндберга

Он посмотрел на красный крестик на карте. Это была последняя пометка в Мурманске. Когда он в следующий раз поднесет зажигалку к пламени горелки, они будут уже далеко, где-то в бездонных водах Северного Ледовитого океана. Сейчас Эва закончит утренний туалет, и они оставят отель «Руссландия». Скорее всего, навсегда.

Дон подошел к окну. Русский ледокол стоял на рейде в гавани, напоминая огромный плавучий дом.

На черном корпусе были выведены два белых овала, символизирующих строение атома. На «Ямале» был установлен атомный двигатель – единственный двигатель, чья мощность позволяла пробиться через октябрьский паковый лед в Арктике.

Стальная надстройка корабля была выкрашена в ярко-оранжевый цвет, на ней четко вырисовывались глазницы расположенных в шесть рядов окон.

Вообще-то мне полагалось бы радоваться – бесконечное ожидание наконец-то и закончилось, подумал Дон. Но единственное, что он чувствовал, – глухую сосущую боль под ложечкой. И он знал причину этой боли. Страх. Впереди был грозный, готовый поглотить все живое Северный Ледовитый океан. Он уже потребовал неслыханное количество жертв. Этот океан, подумал Дон, только и ждет, чтобы утащить звезду и крест в свое ледяное чрево, а заодно и нас с Эвой.

Месяц назад, в товарном вагоне, предложение адвоката выглядело совершенно гипотетическим, своего рода разминкой воображения: скрыться в Мурманске, переждать немного и попытаться пробиться дальше на север. Там, вдалеке от Интерпола, им, может быть, удастся раскрыть тайну Стриндберга. Увидеть это отверстие, этот коридор, туннель, ведущий в недра земли, о котором они столько слышали в последнее время.

Дон поначалу не принял эту мысль всерьез. Но Эва полезла в Интернет и показала Дону все полярные круизные рейсы из Мурманска. Компания, где им в конце концов удалось заказать места, называлась «Бейли Экспедишнс Арктик Круз». Добравшись до Мурманска, они в первой же банковской конторе заранее оплатили стоимость путевок.

Присланных Хекс долларов едва хватило. Они предъявили свои фальшивые паспорта, и все путевые документы им прислали по факсу. Там были указаны их новые имена: Самуель и Анна Гольдштейн, шведские евреи среднего возраста; у жены светлые волосы и подозрительно нерезкое фото.

Дон несчитанное количество раз заходил на сайт «Бейли Экспедишнс» – ему хотелось убедиться, что все это происходит не во сне.

На фотографиях, выложенных на сайт американского бюро путешествий, красовались туристы в красных анораках. Они обнимались на Северном полюсе у флага, над ними сияло солнце, а небо было голубым и безоблачным. За их спиной виднелся огромный «Ямал» в пробитой во льду узкой прогалине. Все вместе выглядело как воскресная экскурсия.

Семь дней до девяностого градуса северной широты. Правда, теперь, осенью, о голубом небе можно только мечтать – почти все путешествие пройдет во мраке полярной ночи. Дон накопал также кучу малоприятных сведений об осенних арктических штормах. Но адвокат только легкомысленно махнула рукой.

А вот как заставить ледокол сменить курс, когда они доберутся до близкой к указанной лучом точки, по-прежнему было неясно. Но Эву, казалось, эти детали не особенно беспокоили – она не могла дождаться момента, когда они взойдут на борт гигантского корабля. Дон пытался напомнить ей, что вагон «Грин Карго» все еще дожидается их на заснеженной железнодорожной ветке на окраине Мурманска. Может быть, сестре удастся послать их в Юго-Восточную Азию или куда-нибудь еще, в любое недостижимое для полиции место с более гуманным климатом. Но Эва упрямо повторяла, что после всех выпавших на их долю испытаний было бы глупо не довести дело до конца и что если Дон откажется, она отправится на Северный полюс в одиночестве. Загадка должна быть решена, и тогда все вопросы с полицией отпадут сами собой.

Дон услышал, как она закрыла душ в ванной, – и скис. Словно бы в песочных часах иссякла последняя струйка. Эва всегда одевалась сразу после душа, прямо в ванной. Он так никогда и не видел ее неодетой.

Он выключил свет в номере – ему захотелось посмотреть на Полярную звезду.

Дон стоял в темноте и прислушивался к симфонии огромного порта. Он попытался приглушить страх хорошей дозой стезолида, но быстро сообразил, что этого недостаточно. Взяв сумку, прислоненную к рюкзаку, он начал копаться во всех ее отделениях и кармашках.

Лишь проглотив несколько таблеток, Дон смог собраться с силами, свернуть карту Арктики и сунуть ее в карман рюкзака.

Так он и стоял в темноте. Единственное, что он знал твердо, – ему ни за что не следовало ехать в Фалун и открывать дверь застекленной веранды на даче Эрика Халла.

Одно дело – любоваться на атомный ледокол из окна на десятом этаже гостиницы «Руссландия». И совсем другое – ползти по пирсу вдоль гигантского корпуса «Ямала» и чувствовать себя крошечным жалким жучком. На бронированном носу корабля была намалевана ухмыляющаяся акула, а откуда-то изнутри доносились глухие звуки русского военного марша.

В порту пахло гниющими водорослями. Солнце еще не показалось над черной водой бухты – Мурманск вступал в долгую полярную ночь.

Еле сдерживаясь, чтобы не впасть в панику, Дон шел по обледенелому пирсу. Утренняя стужа перехватывала горло, и дышать становилось все труднее.

Большого доверия ни к кораблю, ни к русскому атомному реактору он не испытывал, но говорить об этом с Эвой было слишком поздно. К тому же он слишком устал, чтобы вообще произносить какие-то слова. Рюкзак висел на плече, а на другом болталась заветная сумочка. Бунзеновская горелка с каждым шагом все сильнее врезалась в спину, но адвокат даже и не думала предложить ему помощь.

Дон издали различил фосфоресцирующие в свете установленных на пирсе фонарей красные анораки. На пятачке у багажных тележек, указанном в рекламной брошюре, собралось уже человек пятьдесят пассажиров. Не позже чем в семь часов пятнадцать минут он должен отметиться у входа Т-9. Оттуда они поднимутся на лифте на кормовую палубу ледокола.

Подойдя поближе, Дон заметил загорелого плейбоя средних лет, очевидно представителя компании «Бейли Экспедишнс». В одной руке у него был мегафон, а другой он постоянно поправляя пышную шевелюру.

– Дэвид Бейли, – представился плейбой, протягивая руку для пожатия.

– Самуель Гольдштейн. А это… Анна, моя жена. Это мы заказали круиз в последий момент.

– Лучше поздно, чем никогда, – улыбнулся Бейли. – И кстати, не вы одни так припозднились.

У него были неестественно белые зубы.

Он вручил Эве и Дону красные экспедиционные анораки. На спине и на груди красовался логотип компании. Бейли перелистал папку с пластиковыми кармашками и протянул им бейджики. Дон тут же прикрепил бейдж к куртке. На карточке красовалась надпись: «Самуель Гольдштейн, Швеция. Каюта № 43».