Адам Нэвилл - Судные дни

– Кайл.

– Младшему из членов «Семьи» было семнадцать, старшему – двадцать шесть. В основном, им было около двадцати. Когда Мэнсон оказался в тюрьме, они занялись вооруженными ограблениями, продолжали убийства, планировали захватить самолет и убить президента. Даже подобрались довольно близко к Джеральду Форду. Главная приспешница Мэнсона, Сквики, стояла от него на расстоянии двух футов в костюме монахини. Только пистолет не выстрелил. Она до сих пор живет неподалеку от тюрьмы Сен-Квентин, рядом с Чарли. Она считает его Иисусом.

– Пожалуйста.

Кайл налил себе еще виски.

– Девятьсот последователей преподобного Джима Джонса в 1978 году отравились или перестреляли друг друга во время «Белой ночи» в Гайане. Массовое самоубийство. Первой умерла женщина с месячным ребенком. Многие выпили виноградный лимонад с ядом добровольно. Они стояли в очереди за бумажным стаканчиком со стрихнином или за инъекцией. Врач приготовил яд в баке. Около шестидесяти людей отказались, их убили. Их застрелила охрана, а некоторым сделали укол стрихнина. Если сопротивлялись дети, им заливали яд в горло шприцем. Убийцы пользовались глотательным рефлексом, чтобы жидкость попала внутрь. Они все скончались в агонии. Корчились. Истекали кровью. Блевали. И все это время Джонс кричал, проповедовал, орал в микрофон…

Дэн вскочил:

– Хорошо! Я понял! Понял, блин! Кайл, мать твою! Заткись! Хватит! – На лице Дэна теперь появилось настоящее отвращение. – Ты слишком глубоко во все это влез! Ну не время сейчас! Я же только ради тебя приехал! И не хочу ничего слушать!

Кайл взбесился. Дэн не читал никаких исследований, так и не открыл «Судные дни» Левина. Скорее всего, он по теме даже строчку в Гугле не набрал, палец о палец не ударил, чтобы узнать о том, что они снимают, что исследуют, во что вляпались и что, возможно, вытащили на свет божий. Дэну это было не нужно. Он просто болтался вокруг с камерой, жрал всякую дрянь, сосал пиво, храпел, как свинья, и не давал ему спать, пока Кайл планировал, думал, сидел за рулем. Как вообще Дэн мог до сих пор относиться к этому фильму как к работе? Он что, ему одолжение делал? Почему ему настолько все равно?!

– В это?! Ты сказал в «это»?

Дэн отвернулся. Потом снова тревожно посмотрел на Кайла:

– Ты знаешь, о чем я.

– Нет, не знаю.

– Друг, ты от всего этого головой поехал. Честно говоря, ты меня пугаешь. Я знал, что так будет. Чувствовал. Только думал, что с ума сойду я.

– Да надо же! Кто бы мог подумать?

Дэн сел, отхлебнул пива из банки, которая казалась крошечной в его огромной ручище, и снова встал:

– Все должно было быть не так. Мы могли отказаться. И я тебе, блин, говорил. Но ты же никого не слушаешь!

Кайл и сейчас не обращал внимания на слова друга, погрузившись в собственные мысли.

– Ты видел эту хрень на чердаке. Во Франции. В Лондоне. И на моей чертовой кухне! С тобой все в порядке! Это я! Я облажался! Все из-за меня!

Дэн критически осмотрел Кайла, как будто напарник публично валял дурака спьяну, а тот встал и схватился за голову:

– Что я делаю? Что я здесь делаю?

– Чувак, успокойся. Все хорошо. Не начинай. Ты меня в это втянул, помнишь? И держи себя в руках, пока мы не вернемся домой.

Кайл повернулся к Дэну:

– Ты не понимаешь. Теперь все по-другому. Вышло на новый уровень. Не могу я держать себя в руках, боже, – он подошел ближе и посмотрел прямо в большое красное лицо оператора. – Нас обманули. Нам солгали. Мы влезли во что-то очень серьезное. Об этом и говорила Марта.

Он хотел добавить, что люди, которых они пытались понять, убили бы их без всякой жалости. Люди, которые учились жить без совести. Разве могла исчезнуть такая садистская ярость даже после их смерти? Вот что Кайл хотел узнать. Разве могло патологическое желание власти и контроля выцвести, как чернила на полицейском отчете или страницы в больше никому не нужной документальной книге?

– Все равно успокойся, – Дэн выглядел так, словно с трудом сдерживал улыбку, и смутное раздражение Кайла перерастало в гнев, при котором он с трудом мог контролировать свои действия и слова.

– Сука! Черт! – Он, шумно топая, пересек комнату и со всего размаха врезал кулаком по стене. Представил себе, что это маленькая оранжевая головенка Макса с его кукольной прической. Отступил на шаг и прижал руку к груди. Остатки здравого смысла сказали, что он может разбить что-нибудь ценное. Кайл подумал о мобильнике, который однажды швырнул в стену, и о разбитом ноутбуке, упокоившемся в мусорном баке. – Блин.

Его тошнило, и кружилась голова, в глазах плыло. Он пил на пустой желудок. Напился. Сколько он уже не спал? В Америке прикорнул от силы на час или два. В полете глаз не сомкнул. Да и вообще с Нормандии старался не ложиться. Как давно это было? Несколько дней назад? А не лет? Разум сдавал слишком быстро.

Он опустился на колени, чувствуя, как напряглась каждая жилка в теле, как переутомление, помимо всякой его воли, прорывается наружу. Кайл в отчаянии ударил ладонями по полу и крикнул:

– Сука!

Посмотрел на Дэна.

– С меня хватит, – он не мог остановиться, начал всхлипывать, взревел от собственной беспомощности, но слезы по-прежнему текли по щекам, – я больше не могу…

– Эй, друг, – Дэн опустился на пол, но держался на расстоянии.

– Все эти люди… что с ними не так? Из-за чего это все? Из-за власти? Вот что власть делает с нами? Она издевалась над ними. Насиловала их. Грабила и убивала людей, которые отдали ей все. Перерезала им глотки. Хоронила их живьем! Почему? Они были обречены, как только ее встретили. Они были прокляты.

Кайл перекатился на спину, вытянул ноги и вытер глаза:

– А сейчас, неужели что-то изменилось? Люди все, все сделают ради статуса. Денег. Психопаты, на которых мы работаем. Украденные идеи. Каждый хочет ударить конкурента в спину. Ради чего? Ради какой-то фигни, которую один раз покажут по телику? Да кому она нужна? Кто о ней просил? Зачем вообще вспоминать об этих уродах? О Мэнсоне, Джонсе, этой жирной мрази, сестре Катерине? Им нужно было восхищение! Поклонение! И сейчас все так же! «Большой брат»! Та же фигня! «Минута славы», чтоб ее! Танцы на хреновом льду!

Дэн заулыбался, потом засмеялся и засопел:

– Можно я это сниму? Для дополнительных материалов на DVD?

– И все? Больше мы ни на что не способны? После миллионов лет эволюции мы до сих пор поклоняемся знаменитостям, подкармливаем эго маньяков, пока они отнимают наши деньги, трахают нас в задницу и режут нам глотки! Это мы должны резать! – Кайл немного упокоился, ярость уходила. Закрыл глаза. Голова была как котел. – Я просто хотел сказать, что я все. Меня это достало. Жизнь. Работа. Люди. Их желания. Боже мой, – он на секунду представил, что живет один, выращивает хлеб и носит воду из колодца. А вокруг тишина. – Может, мне пора все бросить. Получу деньги, раздам долги и уйду.