Адам Нэвилл - Судные дни

– Удачи. – Такси уехало, и Кайл остался один на темной холодной улице.

В квартире Гавриила горел свет. Кайл позвонил. Огромная негритянка приоткрыла дверь, накинув цепочку.

– Уже поздно, вы к кому?

Кайл объяснил, что он друг брата Гавриила. Она понятия не имела, о ком идет речь. «Он что, переехал? Он, вообще, еще жив?» Кайл замер в оцепенении. Но прежде чем женщина закрыла дверь, он услышал слабый голос Гавриила:

– Кто там?

– Гавриил! Это Кайл, – крикнул он, – срочно!

– Артур, кто такой Гавриил? – спросила женщина, обернувшись через плечо.

Повисла тишина, а потом сектант ответил:

– Впусти его!

Брат Гавриил вернулся к своему настоящему имени – старика звали Артур Смит. Женщина была его сиделкой. А может, и сиделкой его матери заодно. Теперь в присмотре нуждались оба. Ее прислал Макс.

То, что осталось от Гавриила, Кайл нашел в захламленной гостиной. Смит сидел в грязном кресле перед мерцающим газовым камином. К счастью, ноги калеки закрывал клетчатый плед. Во время съемки во Франции Кайл удивлялся, какой Гавриил худой. Но тогда он выглядел еще относительно здоровым, а сейчас от него остался лишь хрупкий скелет, съежившийся в кресле, слишком большом для тщедушного тела. Серая кожа, мутные глаза, безгубый слюнявый рот и безразличное выражение лица, как будто его накачали лекарствами. В комнате пахло больницей. Столик загромождали пачки таблеток и бутылочки воды, у стены стояла инвалидная коляска, а на диване лежали два костыля. Спрашивать, как Артур себя чувствует, было бессмысленно.

– Мне теперь наплевать, – прохрипел он, прежде чем Кайл успел извиниться за то, что не навестил его в больнице.

– Простите?

– На фильм. На все.

Кайл кивнул, попытался ободряюще улыбнуться, но не смог:

– Я… простите меня. Все вышло из-под контроля. Я вынужден был сюда прийти. Мне нужна ваша помощь.

Гавриил поднял маленькую костлявую руку, но тут же уронил ее. Безнадежность жеста, казалось, прекрасно подытожила всю ситуацию.

– Мы все в одной лодке. Все, кого использовал Макс. И я пытаюсь понять, как он это сделал и почему, – продолжил Кайл.

– Думаете, я знаю?

– Во Франции. На ферме…

– Я не хочу об этом думать, – Гавриил потряс косматой головой.

– Вы нам не все рассказали о сестре Катерине. И о том, что случилось на ферме в семидесятых.

– А сейчас какая разница? И я говорил, что во второй год меня там не было.

– Вы должны что-то знать. Я собираю информацию по крупицам, у людей, которые ничего не понимают так же, как и я. Женщина в Америке рассказала, что некто, кого она называла старыми друзьями, приходил в храм. В пустыне. И оставлял после себя кости, одежду, обрывки ткани. Но Катерина приехала в Америку уже с целой коллекцией таких предметов. Значит, она находила их и во Франции? На ферме? Древние вещи. Артефакты. Вы что-то о них знаете?

Гавриил раздраженно вздохнул:

– Мы находили их в храме. Когда начались видения. Когда и пришли они. Я никогда не видел сущности. Но они там были. Мы слышали их над головой, они двигались под стропилами. Поэтому я и убежал.

– Что вы видели? Какие видения?

Гавриил молча смотрел на свои колени, потом поднял голову:

– Как будто конец света. Огонь. Пожар. Лай собак. Я туда пришел не для такого.

– А наркотики были?

– Нет, у нас даже еды не было. Мы голодали. Слабые, больные, мы почти умирали. Я вам правду рассказал.

– Но не всю. Теперь оказывается, что были видения и еще предметы, остающиеся после них. Что это? Что появлялось на той ферме?

Гавриил пожал плечами и вздохнул:

– Не знаю. Какие-то кости, старая одежда. Я старался на них не смотреть. У Макса спросите, он знает. Я только ради денег согласился. Ну, на ваш фильм.

– Почему вы ничего не рассказали во Франции?

– Не смог. Они все еще были там. Я чувствовал их запах, ощущал их присутствие. Они злились. Как в последнюю неделю перед моим побегом. Я испугался.

– Сущности? Они были там с нами?

Гавриил посмотрел на горящий камин. Кивнул. Казалось, он сейчас заплачет:

– Они оставили меня в покое. Надолго. Я забыл о них. А потом начались сны, и тут же появился Макс. Мне нужны были деньги. Но на ферме я осознал, какую ошибку сделал. Ну, что опять туда приехал. Я не хочу, чтобы они вернулись, чтобы пришли сюда.

– Боюсь, они все равно придут. Они, кажется, навещают старых знакомых по всему миру. Но как? Что они такое? Скажите мне, пожалуйста.

Гавриил шумно сглотнул:

– Вы ничего не сможете сделать. А мне уже все равно. Эта жизнь… – Он замолчал и возвел глаза к потолку.

Кайл опустился рядом с ним на колени и тронул его за руку – как будто флейту взял.

– Расскажите мне, что вам известно, Гавриил. Мне нужно знать все, прежде чем я пойду к Максу. Он мне ничего не говорит. Лжет.

Гавриил улыбнулся:

– А раньше вы бы и не поверили. Решили бы, что он бредит. А вот сейчас, возможно, вы готовы.

– К чему?

– К тому, что он обнаружил. Он и мне ничего не сказал. Я ему никогда не нравился. Макс просто хотел, чтобы я зачем-то поехал во Францию. Боюсь… – он сглотнул, – я был наживкой.

У Кайла закружилась голова:

– Боже!

– Думаю, он хотел, чтобы они попали на пленку. Решил, что мы с Исидой сможем их привлечь. Когда я ушел из Собора из-за того, что Катерина привела их, мне написал мой друг, Стюарт. Тогда его звали брат Авраам. Он остался на ферме и писал мне несколько раз. Тайком отправлял письма, когда ходил за водой. Уверял, что хочет уйти. Просил прислать денег на паром. Я был на мели, но занял у родителей и перевел ему. Еще он попросил встретить его на вокзале Виктория. Назвал день и время, но не приехал. И больше я ничего о нем не слышал. И о других тоже. Я искал брата Авраама, когда вернулся в Лондон, и не нашел никаких следов. Когда несколько месяцев назад на меня вышел Макс, я спросил, не знает ли он, где Авраам и другие. Он сказал, что искал. Что они пропали много лет назад.

– И велел ничего не говорить мне и Дэну.

Гавриил не ответил – только устало взглянул на Кайла.

– Вы обращались в полицию?

Старик покачал головой:

– Я знал только, что они остались во Франции. Или отправились с Катериной в Америку. Она умела быть очень убедительной.

– А вот сейчас, двадцать лет спустя, что о вас подумают?

– Мне плевать. Идите в полицию.

– Думаете, они мне поверят?

Гавриил улыбнулся еле заметно, но все же была в этой улыбке тень триумфа.

– Авраам хотел уйти, он говорил, что там небезопасно. Что Семеро попытались захватить власть, и только Геенна и Беллона сохранили верность Катерине. А она хотела сделать что-то ужасное. Из-за этого начался бунт. А еще он сказал, что сразу после бунта случилась ужасная гроза. Буря. И в ней пропали трое детей. Их так и не нашли. А еще пятерых отступников, которые пытались свергнуть Катерину. И собак. И куриц. Все пропали. В новостях об этом не упоминали, я проверял. Никакой бури в Нормандии. Брат Авраам сказал, что люди просто улетели в небо. Вверх! И не упали! – Он сглотнул. – Я решил, что он сошел с ума. Убедил себя в этом. Ну тогда… сейчас я в этом не так уверен. Но он писал что-то о «Нечестивой свинье и дожде из черных костей». Этого я никогда не забуду. Во время грозы на ферме что-то случилось. Думаю, поэтому они и уехали в Америку. Потому что на ферме продолжали пропадать люди. И дети. Я сохранил то последнее письмо.