Кристина Старк - Гончие Лилит

– Отличный юмор, мэм, – горько заметила я.

– Отличная задница, мисс, – ответила докторша и помогла мне забраться в кровать.

Итак, что в остатке?

Меня предали все, кто только мог предать. У меня отобрали Боунса, веру в людей и вот-вот отберут водительские права. Я не знаю, где моя одежда, мой телефон и все остальные вещи, которые находились в машине. И, конечно же, понятия не имею, что делать дальше и как себе помочь. Впрочем, некоторая ясность по поводу кое-чего у меня все же была: я вырву Алише все волосы, как только до нее доберусь. Я выясню правду о Сэме Оушене, чего бы это ни стоило. И я больше не позволю Лилит водить меня за нос. К черту гончих! Теперь-то уж наверняка.

Но это все завтра. А сегодня я собираюсь свернуться клубком и молить Бога послать мне сейчас хоть одного человека, который не смотрел бы на меня, как на чокнутую наркоманку или продажную шлюху.

Молись громче, Полански. Бог не слышит писк мышей.

На следующий день я получила свои вещи, выписку, штраф на восемьсот долларов за вождение автомобиля в состоянии наркотического опьянения (Что за фигня? Это точно какая-то ошибка!) и свой телефон, на котором обнаружила уйму непринятых вызовов от Боунса, Фионы, Лилит и даже стилиста Саймона. Боунс звонил мне раз пятьдесят вечером после того, как я убежала из парка. Лилит звонила ночью и утром. Фиона – днем, видимо, сразу после разговора с братом, который сказал ей об отмене свадьбы.

Я набрала номер Боунса, но он не ответил. Со всеми остальными я поговорю потом. Позже, когда перестанут трястись руки и гудеть голова. Только не падай в обморок, только не падай, сказала я себе, направляясь к выходу.

– Эй, Белоснежка, курнуть хочешь?

На выходе из больницы на ступеньках сидела чернокожая девушка в большой вязаной шапке и с сигаретой в зубах. Настоящая беспризорница, если бы не идеальный маникюр. И красивые зубы. И колечко с бриллиантом на мизинце.

– Давай, – кивнула я и села рядом.

– Что-то ты совсем плоха, подруга. – Она протянула мне зажженную сигарету. – О-о, узнаю бланк федеральной конторы – тоже любишь надраться, а потом сесть за руль?

Я взглянула на выписанный мне штраф и покачала головой.

– Я не пью и не употребляю наркотики, это или ошибка, или мне их подсыпали…

– Ну да, ну да, – хохотнула девушка, выпуская изо рта кольцо дыма и протягивая мне руку. – Шантель.

– Скай, – ответила я, пожимая ее мягкие, красивые пальцы. – А ты что здесь забыла?

– Подхватила какую-то дрянь от одного козла. Сдавала анализы. Верней, сдавала вчера, а сегодня меня обрадовали, что это хламио-что-то-там. Теперь неделю глотать колеса и никакого алкоголя.

– Оу, – только и произнесла я. Ну и подробности.

– Да ладно тебе, не красней, Белоснежка. На твоей планете девушки никогда ничего не подхватывают от всяких козлов?

– Ну… На моей планете девушки всегда используют презерватив.

– А еще не плюют на пол, не превышают скорость и едят только обезжиренный йогурт?

– Да, на моей планете все ужасно скучные, – рассмеялась я.

– Зато на моей праздник каждый день. – Шантель сунула руку в карман. – Глянь, что мне обломилось вчера.

Я покосилась, и у меня сжалось горло: на ее ладони лежало кольцо, подаренное мне Боунсом.

– О боже…

– Я то же самое сказала, когда один чувак просто выбросил его. Больной. Это же белое золото и натуральные брюлики! Знаешь, как дело было? Подъезжаю я, значит, вчера сдавать анализы. Паркую свою тачку, и тут этот тип выезжает на своей «бэхе» со стоянки и выбрасывает из окна кольцо. «Эй, сэр, ты потерял кое-че!» – ору ему. «Возьми себе», – ответил он и укатил. Ненавижу всех этих селебритис. Дети в Африке голодают, а они брюлики из окна выбрасывают.

– Шантель, – хрипло проговорила я. – Это мое помолвочное кольцо, а тот парень…

– Да иди ты, – рассмеялась она. – Хрен я тебе его отдам.

– Я знаю. Но я могу выкупить его у тебя. Сколько за него хочешь?

Шантель вдавила окурок в бетон и посмотрела на меня так, словно прикидывала, как много я могу дать.

– А ты не бедненькая овечка, так?

– Возможно.

– А я ведь тоже, – подмигнула мне она и кивнула в сторону.

Повернув голову, я увидела останавливающийся неподалеку роскошный «мерседес», за рулем которого сидела делового вида чернокожая женщина в золотых очках. Ее волосы были скручены в элегантный пучок, а в ушах покачивались огромные серьги.

– Матушка за мной приехала. Идем, отужинаешь у нас дома, она круто готовит лобстера. Расскажешь нам, отчего Белоснежка вся такая бледная и убитая. Мы послушаем, пожалеем тебя. Наверняка история будет – обрыдаться. Потом сходишь на свиданку с моим братишкой. Он жирноват и прыщав – но как танцует! Можешь перекантоваться у меня ночку-две. Только не нюхать, не курить и не колоться. Дома – ни-ни. У бабушки аллергия на крэк, а матушка не выносит обдолбанных. А потом, если все будет пучком, я отдам тебе твое кольчишко. Ну что, Белоснежка?

– Мне тебя, видать, сам бог послал.

– Еще бы. Лобстеры с укропом точно с неба не падают.

– Ну, только на свидание с твоим братом я точно не пойду.

– И долго мне еще ждать, пока вы закончите трепаться, барышни?! – крикнула нам дама из «мерса».

– Ма, ты сегодня готовишь лобстера! – сказала Шантель, когда мы подошли к машине. – Знакомься, это Скай!

Женщина окинула меня взглядом с головы до ног, заметила штрафной бланк в моих руках и строго сказала:

– Только не нюхать, не курить и не колоться. Дома – ни-ни. У бабушки аллергия на крэк, а я не выношу обдолбанных.

– Да-да, я ей уже сказала, – закивала Шантель, впихивая меня в салон. – Она согласна. Она согласна почти на все, кроме свидания с Джорданом.

– Это еще почему? – строго сказала ее мать, мастерски выводя «мерседес» на оживленную дорогу.

– Мое сердце не свободно, мэм, – пробормотала я.

– Сердце Шантель тоже было не свободно, и теперь у нее хламидиоз.

– Мам, при чем тут это?!

– Очень даже при чем. Нет более проблемного и вредного органа, чем тупое, влюбчивое девчачье сердце. И, если бы это было возможно, я бы советовала всем просто его удалять. Да-да, под скальпель – и нет проблем.

«И я бы с радостью последовала вашему совету, мэм», – подумала я.

– Мэм, если вас не обременит, не могли бы вы подвезти меня к отелю «Ритц-Карлтон» на бульваре Вест Олимпик? Я бы хотела выписаться оттуда и забрать вещи. Это не слишком далеко.

Миссис Даллас глянула на меня в зеркало заднего вида и, кашлянув, сказала:

– Милочка, когда-нибудь ты сможешь рассказать своим детям, что сама миссис Даллас однажды поработала для тебя таксисткой.

– Если, конечно, это не обременительно…

– Еще как обременительно, там на парковке места днем с огнем не сыщешь, но Шантель так сильно пинает ногой мое кресло, что, по-видимому, я должна соврать тебе.