Кристина Старк - Гончие Лилит

«Я не приеду, прости. Это все», – напечатала я и отправила сообщение. Стирая с экрана капающие на него слезы. Беспомощно глядя на полицейскую машину, припаркованную на противоположной стороне улицы.

Внутренний голос шептал мне, что еще не все потеряно. Что я смогу расквитаться с Лилит и забрать свое. Что смогу переспать с другим мужчиной и забыть об этом. Смогу вернуться к Боунсу, как ни в чем не бывало, и быть с ним счастлива. Но сердце не обманешь… Меня начал душить страх из-за того, что у этой истории может не быть хеппи-энда. Что я не выйду психически здоровой из западни, которую мне устроили. Что руки другого оставят на мне несмываемое клеймо, которое не даст мне забыть, кем я была и что делала…

«Дамы и господа, располагайтесь поудобнее. За окном плюс шестнадцать, ожидается проливной дождь, ветер и град. Но нет повода грустить. Там, куда мы направляемся, на градусниках всегда плюс шестьсот и с неба падает только сухой, теплый пепел. Следующая остановка – Ад».

«Суть дела: мне нужна новая гончая, и я ее нашла. Ум, неординарная внешность, нестандартное мышление. Немного наивна, но на данном этапе это даже плюс. Только две вещи мешают мне заполучить ее: обожаемый бойфренд и ее недостаточное презрение к мужчинам. И первое, и второе элементарно ампутируются в течение пяти минут при достаточной доле мастерства. И ты удостоена роли хирурга, Скай. Нужно затащить бойфренда в койку и отправить приглашающее сообщение его девушке с его же телефона. А потом трахать его до ее появления. Потом я соберу ошметки девичьей психики и буду использовать их по своему усмотрению…»

Прочитав письмо Лилит, я сунула телефон в карман, откинула голову на подголовник кресла и стала смотреть на мелькающие за окном автобуса здания, деревья, прохожих. Быстрее, еще быстрее. И вот уже глаза не в состоянии различить, что проносится мимо. Впрочем, мои глаза всегда не видели ничего дальше моего же носа. Мою жизнь разрушила та, у кого я прежде искала утешения. Меня трепали по щечкам те же руки, которые вонзили нож мне в спину. Но я была слишком слепа и не разглядела пятна крови на этих красивых руках…

Снова вытаскиваю телефон и судорожно жму на кнопки.

– Кто год назад раскромсал на ошметки меня? – надорванным голосом говорю я, как только Лилит снимает трубку. – Кого ты подослала к моему парню?

– Селена, – отвечает Лилит, проглотив зевок. – Это была Селена. Потом ее окончательно загрызла совесть, и мне пришлось вышвырнуть ее из «Мальтезе». Все, не отвлекайся на всякие глупости, Скай. У тебя впереди ответственное и требующее креативного подхода задание. В прикрепленном к письму файле перечень привычек твоего нового трофея и десяток подходящих тем для разговора с ним. Завтра вечером в Бостоне его можно будет подловить в холле офисного здания, в котором он работает. Так что не советую затягивать с вылетом. Чем быстрее начнешь, тем быстрее закончишь. Он предпочитает девочек в панковском стиле: одежда такая, как будто ее стащили у бомжа, пирсинг, волосы ядовитых оттенков. Успеешь забежать к Саймону и преобразиться. Пирсинг он тоже может сделать, если что. Надеюсь, Саймон сейчас в Бостоне. Все, мне принесли кофе, Скай, до скорого. Будет жаль, если он остынет, пока я с тобой болтаю.

Я для нее куда менее значима, чем чашка кофе, которую ей только что принесли. Вся моя жизнь уместилась бы на ее кофейном блюдце.

Слезы не могут закончиться. В организме нет потайного резервуара, заполненного слезами. Он вырабатывает их прямо из крови в режиме нон-стоп. Так что пока в тебе есть кровь – у тебя будут слезы. Пока ты живешь – ты будешь плакать.

Другое дело – носовые платки. Они рано или поздно непременно заканчиваются.

Саймон встретил меня в аэропорту с двумя стаканами кофе и пакетом круассанов. Обнаружилось, что во всем Бостоне нет ни одного человека, которому я могла бы доверять настолько, чтобы показать ему зареванное лицо и покрасневший нос.

– Нужно снова перекраситься? – спросил Саймон, пытаясь завести свой крохотный старый «шевроле». В салоне пахло бензином и пылью. – А в какой цвет?

– Все равно. Любой ядовитый оттенок.

– Случилось что-то страшное?

– С чего ты взял?

– Если дело доходит до ядовитых оттенков – значит, точно что-то стряслось.

Я только головой помотала.

– Как насчет синего? А-ля Кэти Перри. «Шевроле» чихнул, кашлянул, дернулся и наконец с утробным тарахтением покатил вперед.

– Или розовый, – продолжал он размышлять вслух. – А-ля юная дива корейской эстрады. Вообще все зависит от твоего настроения. Холодный оттенок будет успокаивать, горячий – заряжать.

– Выбери сам. Мне все равно.

– Хм… Хочешь быть морковкой? – Что?

– Могу устроить тебе ярко-истерично-морковный цвет. «Электрический оранжевый», если память не изменяет.

– Да, я хочу быть морковкой, Саймон. Морковкой, – зажмурилась я.

– Могу забацать классное длинное каре: впереди ниже ключиц, сзади коротко. Будет классно. Эй…

Лицо стало горячим и влажным, а горло, наоборот, – сухим, как песок в Сахаре. Я бы сейчас отдала все, что у меня есть, лишь бы вернуться в тот день, когда Боунс впервые назвал меня Морковкой.

– Саймон… У тебя есть что-нибудь забористое?

– В смысле?

– Дурь. Колеса. Что-нибудь. Когда это случится, я не хочу толком соображать. Не смогу сделать это с ясной головой.

– Сделать что? – взглянул на меня Саймон, сдвинув брови.

– Я была… Кем-то вроде… Ладно, будем называть вещи своими именами. Я шлюха, Саймон. Спала с парнями за деньги. Потом послала все к черту и почти вырвалась из этой западни, но… Меня взяли за горло… Шантаж… Конец… Дно…

Опешивший Саймон чуть не сбил какую-то женщину на пешеходном переходе, ударив по тормозам в самый последний момент. Ему понадобилось некоторое время, чтобы отдышаться и снова взяться за руль.

– У меня есть дурь, Скай.

Кто-то когда-то сказал мне, что можно пережить почти все, если вообразить себя героиней кинофильма. Если представить, что все, что с тобой происходит, – это сюжет полнометражной киноленты. Местами трагичной, местами смешной, но непременно со счастливым концом.

Сейчас режиссер вскинет руку и крикнет «Снято!». Визажист поправит волосы. Художник-постановщик решит заменить солнечное сияние на драматичные порывы ветра. Я пыталась поймать это ощущение. Пыталась убедить себя, что все происходящее – это не по-настоящему…

Он вел меня за руку в номер отеля – высокий темноволосый мужчина, выглядевший как типичный офисный клерк: пиджак, галстук, очки, гладко выбритое лицо. Один из тех, кто платит кредиткой, не переставая говорить по телефону, и много курит. Ничем не примечательный человек. С трудом верилось, что он в самом деле предпочитает девиц с разноцветными волосами и пирсингом. Единственное, что ударило по моим нервам, это острый, как лезвие бритвы, запах одеколона.