Кристина Старк - Гончие Лилит

– Вот этот – мэр города – страшно мутный тип. Но зрителю так часто намекали, что он может быть убийцей, что в это уже не особенно верится…

– Терри? Почему ты мне помогаешь? Мне нечего предложить тебе взамен. Я – руины. Из жалости? Из чувства вины?

– Я бы объяснил, но, боюсь, ты съедешь раньше, чем мне бы хотелось.

Терри не герой моего романа. И я уже давно не схожу по нему с ума. Но временной портал – еще один! – вдруг открылся прямо в этой комнате. Мне снова двадцать, мы лежим и смотрим кино у него дома, я влюблена в него по уши, но Терри не хочет никаких отношений, потому что его предыдущая девушка размолола его в щепки. Все, чего ему хочется, это прийти в себя и не ввязываться в новое безумство. Но я не знаю всего этого, мне кажется, что и он меня любит, просто очень нерешителен. Позже я пойму, что парни вроде него не могут быть нерешительными. Если уж они не берут в оборот девушку, то только потому, что не слишком-то она им и нужна… Это понимание придет потом, но сейчас я живу предвкушением наших будущих отношений. Я сплю в обнимку с игрушками, которые он мне дарит. Я пытаюсь похудеть, практикуя извращенные диеты, и, конечно же, я не знаю никакого Боунса. И никакую Лилит. Я свободна и счастлива – и счастье переполняет меня! Я никогда не была гончей, никогда не спала ни с кем за деньги, не делала всех этих безумных вещей, и мне не за что расплачиваться. Весь мой мир уместится в этой комнате. Я в прошлом, и это прошлое так восхитительно в своей простоте…

Поворачиваюсь на бок и встречаю направленный на меня взгляд. Прошлое, возьми меня! Поглоти целиком, как река. Пусть по поверхности разойдутся круги. Мне будет так хорошо в твоей глубине! Я хочу забыть будущее. Я хочу не помнить, что меня ждет.

Опускаю руку на щеку Терри, касаюсь его волос. Словно вдруг увидела его впервые.

– Знаешь, если буду хорошо работать, то Джонни повысит меня до бармена, – шепчу я, выдавливая из себя слабую улыбку. – И тогда Хьюго придется искать работу где-то еще, ха-ха. А Кейт рассказала мне рецепт новой диеты. Нужно съедать двести грамм «Нутеллы» каждый день, и все. Она божится, что диета сработает.

Терри хмурится, смотрит на меня пристально.

– А еще к нам заходит странная посетительница. Ее зовут Лилит. Мне кажется, ей что-то от меня нужно. Вот бы знать, что именно! Боюсь, скоро она подошлет к тебе опытную гончую, чтобы взорвать мой мир. Ну и пусть. Знаешь, что я сделаю, когда получу ту самую эсэмэску? Просто удалю ее и мысленно пожелаю тебе хорошо провести время. Не вини людей за то, что не оправдали твоих надежд. Вини себя, что ожидал от них слишком многого…

– Скай, – шепчет Терри, притягивая меня к своей груди, и я стискиваю зубы, чтобы не разреветься.

– Но сейчас мне так хорошо рядом с тобой, Терри. Я хочу, чтобы время остановилось. Чтобы мы с тобой застыли, как жуки в янтаре. За пределами этого момента нет жизни, я погибну… там, в будущем.

– Все наладится, все наладится, – говорит он, касаясь губами моего лба.

И тут вся моя жизнь действительно сжимается до настоящего мгновения. Обнимаю Терри за шею, жмусь к нему…

– Если ты помогаешь мне не из жалости, то… «Точно не из жалости», – говорят его объятия.

Я ему нравлюсь. Сильно. Гораздо сильнее, чем год назад. Теперь у меня другой вкус – вкус гончей… Я целую его так, будто в его губах заключен мой шанс на выздоровление. Как будто он – одна большая бутылка лекарства, которую мне нужно просто выпить залпом, и тогда я поправлюсь. Я снова буду здорова.

Терри приподнимается и склоняется надо мной, его пальцы рисуют волнистые линии на моей шее и моем плече, с которого сползла пижама. Он смотрит на меня, и я пьянею от этого взгляда, но стоит мне закрыть глаза…

И я вижу разбивающийся о сушу морской вал. Брызги, кружево пены, белый волос молнии, который небо роняет в океан. А на фоне бушующей стихии я вижу фигуру человека, который рисковал ради меня жизнью. Который был готов разделить со мной ложе океана, если я не выплыву…

Терри сажает меня к себе на колени и покрывает мою шею поцелуями. Они жгут до боли. Меня словно касаются раскаленным железом.

– Терри… Прости… Не могу. – Я сползаю с него и стискиваю голову руками. – Хотела бы, но все станет только хуже. Ты меня возненавидишь, а у меня и так врагов выше крыши… И он… все еще в моей голове.

Мне кажется, Терри сейчас заорет на меня и выгонит из гостиной. Воздух в комнате пропитывается его разочарованием и моим стыдом. Но он не орет. Вздыхает, касается моего плеча.

– Я не тороплю тебя, Скай. Пепел – это еще не конец. Нужно время, чтобы ветер его развеял. Вот тогда можно начать заново.

Говорят, что утро – это время разочарований и рези в глазах, когда они наконец-то распахиваются. Время головной боли и стыда. Не в моем случае. Я всегда любила утра. Утреннее солнце способно вымести из души всю пыль и успокоить боль. Тело легкое, как будто состоит из крыльев бабочек. А в голове такая тишина, что, кажется, вот-вот вспомнишь все свои прошлые жизни. И если в этом утре еще и банка кофе найдется, то вот и рай на земле. А этот парень, в одних штанах готовящий для тебя омлет, – он, наверное, ангел.

– Ты была права, – говорит мне Терри через плечо. – Убийцей оказался самый белый и пушистый персонаж.

– Я же говорила.

– Да, ты эксперт.

– Ничего удивительного. Мы живем в мире оборотней. Встретишь человека, полюбишь – а он и не человек вовсе. Оборотень. Сначала унесет тебя высоко в небо, а потом перебьет крылья и швырнет вниз.

Терри ставит передо мной тарелку и садится напротив. Омлет выглядит так аппетитно, что, кажется, я готова съесть его вместе с тарелкой.

– Терри, я собираюсь купить сегодня билет до Кейптауна, – говорю я, разламывая тост на кусочки.

Он прикрывает глаза и качает головой, как будто слышит откровенную чушь, которая полностью противоречит здравому смыслу. Терри выглядит почти несчастным. Наверное, он будет скучать. Я нашла в нем какую-то странную отдушину. Не представляю, каково это будет – снова остаться один на один с собой. Говорить только с собой. Есть в одиночестве. К хорошему быстро привыкаешь.

– Терри?

– Ты уже слышала мое мнение. Так что езжай – только не смей там хандрить! Разозлись на него, что ли. Злость помогает выжить.

– Ты… Я тут подумала… Хочешь поехать со мной?

Терри был нужен мне. То ли потому, что я успела привыкнуть к его обществу, то ли потому, что боялась остаться одна. Не думаю, что я могла бы влюбиться в него снова – в моем сердце не осталось мест для новых стрел Амура. Но в том, чтобы привести в царство Боунса другого мужчину, заключался какой-то отрадный символизм, мудрость жизни. Вера в то, что на любом пепелище рано или поздно расцветают цветы.