Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

— Как скажешь, — в моих словах так же присутствует фальшь. Я понимаю, что проблема уже поступила, но не могу найти сил на её решение. — Только оставлю записку Карине.

— Зачем?

— Вдруг она всё-таки решит заговорить со мной.

— Лия, в этом нет смысла.

— Есть, — я пишу на бумажке адрес и аккуратно вывожу: мне тебя не хватает. — Она моя сестра.

— И что?

— Она — моя стая.

Кира выходит из комнаты, и я следую за ней. Шрам ждет нас в коридоре, недовольно смиряет меня взглядом.

— Уже? Чего вы так рано?

— Не нуди. — Блондинка надевает на плечи кожаную куртку, а я в это время подкидываю записку под дверь Карины. — У нас были дела.

— Я так и понял.

— Лия? — я выключаю свет в зале и смотрю на Киру. — Забери, пожалуйста, мой телефон. Я на кухне его забыла.

Киваю и, накидывая на ходу пальто, направляюсь на кухню. Здесь идеальная чистота. Чашки стоят на полотенце, фрукты разложены в миске, а булки спрятаны на полке под хлебом. Такое чувство, что Стас знал, где всё должно находиться. Пожимаю плечами, беру сотовый блондинки и возвращаюсь в коридор.

— Да, ты просто отчаянная домохозяйка, — я улыбаюсь и смотрю на Шрама. — В моей кухне в последний раз было так чисто, когда я готовилась ко дню рождения мамы.

— Я задумался, — саркастически протягивает парень. — Не сомневайся: мытье твоей посуды не доставило мне колоссального удовольствия.

Смеюсь вместе с Кирой, беру пальто Макса, и мы, наконец, выходим из квартиры.

Когда мы садимся в машину, на улице уже темно. Я отказываюсь ехать спереди, потому что ещё чувствую себя не комфортно в автомобиле, и поэтому усаживаюсь сзади. Меня посещает странная мысль: откуда у Стаса и Максима столько денег? Не каждая семья может позволить себе две машины, но я быстро отбрасываю эти вопросы. Их семейное благосостояние — не моё дело.

Вскоре я узнаю, что Кира живет в десяти минутах езды от моего дома. Это цепляетещё больше: она всегда была так близко, но я этого попросту не замечала. Выдыхаю и смотрю в окно. Хочу запомнить дорогу.

— Ты как? — Шрам поворачивает ко мне голову. — Хорошо себя чувствуешь?

— Да, всё отлично. — Мы ждем Киру уже пять минут, и я нервно мну ладони. Из головы не выходит разговор с подругой. Мне кажется, что я близка к разгадке, и в то же время, я ощущаю непреодолимую пропасть между вопросами и ответами. — Можно спросить тебя?

— Конечно. Спрашивай.

Итак, финальный аккорд.

— Я же была в твоей стае, так ведь?

— Ну, вообще-то, — встретившись со мной взглядом, Стас запинается и выдыхает. — Да, Лия. Была.

Моё сердце падает. Я слышу его бешеный стук и медленно закрываю глаза. Мои опасения подтвердились, и больше нет смысла отрицать очевидное. Пазлы становятся на свои места, картинка восстанавливается.

Итак, я была членом стаи, я участвовала во всех противоправных действиях, и я ответственна за свои поступки. Теперь ясно, почему Карина боялась меня, и известно, от чего родители так рьяно стараются скрыть моё прошлое.

— Пребывание в стае как-то связано с моей амнезией? — тихо интересуюсь я. — Падение со здания — это результат испытания, инициации?

— И да, и нет, — аккуратно отвечает Шрам. — На самом деле, ни я должен тебе об этом рассказывать.

— А кто?

— Лия, — парень серьёзно хмурится. — Пойми меня, я не имею права вмешиваться. Потерпи, и ты узнаешь правду. Я уверен, что этот человек сам скоро придет к тебе, и вам придется серьёзно поговорить.

— То есть ты не скажешь, кто он?

— Нет. Я не могу.

Я ценю людей, которые могут держать секреты, и поэтому не продолжаю расспрашивать Стаса. Конечно, в глубине души, мне хочется узнать ответ на вопрос, но почему-то сейчас, мне кажется, что я и так достаточно для себя открыла.

Я не знаю, когда приходит Кира. Положив голову на кресло, я внезапно теряюсь в пространстве и засыпаю. Признаться, это отличный выход из моего положения: думать стало больно.

Когда мы приезжаем, меня будит Стас. Он специально долго сигналит и протягивает моё имя. Я раздраженно открываю глаза и зло смотрю на парня.

— Жить надоело? — сонно хриплю я, на что Шрам лишь улыбается. Он отдает ключи Кире, и выходит из машины.

— Одевай, — блондинка протягивает мне шорты. — Ты спала так безмятежно. Наверно, очень устала.

— На самом деле, нет. От чего мне уставать?

— От работы мозга, — язвительно отрезает Кира и наблюдает за тем, как неуклюже я нацепляю шорты. Это очень трудно сделать, так как я до сих пор чувствую ноющую боль в плече и не могу сильно согнуться. Но, в конечном счете, мои джинсы становятся ненужными, и я облегченно выдыхаю.

— Слава Богу.

— Идем.

Кира выходит из машины, дожидается, пока вылезу я, и закрывает автомобиль. Мы проходим несколько шагов вперед, прежде чем я начинаю осознавать происходящее вокруг. Здесь нет толпы, нет людей, кажется, что набережная вымерла. Вокруг лишь темнота, фонари и звезды.

— Мы точно приехали по адресу? — неуверенно интересуюсь я и поправляю шорты. Давно ничто так не обтягивало мою задницу. — Здесь подозрительно тихо.

— Вечеринка проходит внутри, а не снаружи.

Я киваю, и следую за блондинкой. Кира надела короткое красное платье. Едва ли оно что-то прикрывает, но ей безумно идет. Кожаная куртка закрывает плечи, сапоги прикрывают щиколотку. Всё так гармонично и сбалансировано, что я невольно начинаю завидовать.

Когда мы входим в бар, меня одолевает странное чувство де жавю. Но теперь я знаю почему.

Свет взрывается передо мной фейерверком, толпа подростков появляется перед глазами, и я ощущаю тепло, которого мне не хватало на улице. Меня охватывает атмосфера свободы и безнаказанности. Уверена, некоторым из присутствующих ещё нет и восемнадцати. Но все без исключения держат в руках по кружке пива, или по рюмке виски. Я прохожу глубже и замечаю Шрама. Он уже стоит возле барной стойки и общается с двумя молодыми парнями. Те следят за его жестами так заворожено и влюбленно, что меня начинает пугать подобная верность. Из колонок рвутся наружу басы, музыка опьяняет и отрезвляет одновременно. Я уже чувствую, как начинаю двигаться в такт мелодии, непроизвольно, случайно, но мои шаги ступают точно на вторую долю, и я ничего не могу с собой поделать.

— Как здесь много людей, — громко протягиваю я, и смотрю на Киру. Она опять улыбается, и я думаю, что улыбка ей очень идет. — Неужели все эти люди — члены стаи?

— Так и есть. Кирилл, или Тощак, — она указывает на худого парня, с огромной татуировкой в виде льва на шее. — Он договорился со своим знакомым, и тот выделяет нам каждое третье воскресение для подобных собраний.

— Это круто.

— Не то слово. Мы можем веселиться здесь до утра, и никто нам ничего не скажет! — Мы обе пытаемся перекричать музыку, но это довольно трудно сделать. — Я хочу чего-нибудь выпить. Ты как?