Эшли Дьюал - Одинокие души (СИ)

— Она не такая, — снисходительно заверяю я папу. — Она умней меня и лучше. Поверь, если бы не обстоятельства, Карина не за что бы не ввязалась в подобную передрягу.

— Что ж, я на это надеюсь. Иначе, выходит как-то странно. Две дочки, и двоих мы не сумели воспитать.

Его слова обижают меня. Я ведь нормальная! Я ведь преданная.

Поджимаю губы, и отворачиваюсь к окну. Чувствую, как нос покалывает, как подбегают слезы, но беру себя в руки. Я заслужила такое отношение, и не важно, что я этого не помню. Я обидела родителей, и теперь обязана платить по счетам.

Сложно, конечно, чувствовать вину за то, в чем не имеешь и малейшего понятия, но нужно.

Прощаюсь и иду на вальс. В дверях меня ждет Астахов. Он робко улыбается и помогает мне снять пальто.

— Готова к очередному выносу мозга?

— А то, — я усмехаюсь, пытаясь волнения на счет папиных слов, закинуть подальше в душу. Не до них мне сейчас. Правда. — Кто решил собираться? Я думала, репетиции теперь только на следующей неделе.

— Актив классов настоял.

— И не сидится им дома.

Учительница показывает новые движения. Затем спрашивает, кто будет делать поддержки. Леша уверенно поднимает руку, а я тяжело выдыхаю. Не слишком мне хочется быть подброшенной в воздух. Но слово Астахова — закон. Он уверяет меня, что вальс без поддержек — не вальс, и я нехотя соглашаюсь.

К концу занятия мои ребра болят от чрезмерного давления. Из-за того, что Леша высокий он поднимает меня не за подмышки, а за талию, и это плохо отражается на моем организме. Но я не жалуюсь. Глупо сетовать на такую мизерную боль, когда, например, Стас лежит в больнице с проколотым плечом.

— Порепетируем потом с тобой отдельно от всех, — с энтузиазмом сообщает мне парень, когда мы выходим из кабинета ритмики. — Хочу всё досконально отработать.

— Пощади меня, — наиграно вою и усмехаюсь. — У тебя и так все отлично получается. Признавайся, ты брал в тайне дополнительные занятия.

— Да-да, конечно. И тебе бы тоже не помешало это сделать. А то движешься, как бегемотиха.

— Что? — я толкаю друга в бок и обижено хмурюсь. — Сейчас получишь, Лешечка. Не нарывайся.

— Не забывай, что всем приемам тебя научил я, — он самодовольно улыбается и покачивает головой. — Так что, кто тут ещё нарывается.

Я смеюсь, когда слышу телефонный звонок. Вспоминаю, что забыла позвонить маме, и закатываю глаза. Сейчас опять придется выслушать тираду о безответственности. Однако на дисплее высвечивается другое имя.

— Кира? — я прикладываю палец ко рту и прошу Лешу вести себя потише.

— Лия.

Я слышу плач. Мое сердце падает навзничь. Резко примерзаю к месту и хватаюсь свободной рукой за грудь. Астахов тут же появляется рядом.

— Кира, — громко дышу. — Что с тобой? Что случилось?

— Стас… он…

Телефон выпадает из моих рук. Я смотрю на Лешу и внезапно взрываюсь плачем. Оказываюсь в объятиях парня, чувствую, как подкашиваются ноги, и испытываю дикую боль во всем теле. Едва не падаю. Ощущаю дикий холод и проваливаюсь в небытие.

Похороны решают провести в субботу.

Я нахожу черное платье. Мама вызывается его погладить. Карина не выходит из комнаты, молчит, иногда плачет. А мне больно дышать, больно ходить, больно даже думать о том, куда я должна приехать через несколько часов.

Смерть Стаса это трагедия не только для его семьи. Это трагедия для всех нас, и поэтому я обязана присутствовать на похоронах. Он сердце стаи, он её душа. Почтить его придет каждый. И мой страх подобных церемоний недопустим.

Мы с Кирой решаем ехать вместе. Её мама подвозит нас к дому Древаль. К небольшому, уютному коттеджу, на набережной Питера. Мы выходим, плетемся держа друг друга за руку. Кира то и дело вытирает лицо, взрывается плачем, затем затихает. Я уже чувствую, как от неё исходит алкоголь, но почему-то не собираюсь сейчас наставлять на путь истинный.

В доме много людей. Все стоят на первом этаже в темной одежде, тихо разговаривают и делятся переживаниями. Я чувствую себя лишней. Оглядываюсь и понимаю, что большая частьиз всех присутствующих вообще понятия не имеет, кем был Стас на самом деле. Они знают общую картинку, знают лишь маску. Но не знают сути. Он ведь и не Стас вовсе. Он Шрам. Шрам!

Вновь слышу, как взвывает Кира. Она безжизненно наваливается на свою мать и прикрывает руками лицо.

Отворачиваюсь. Не могу на это смотреть.

Пытаюсь глубоко дышать, но не получается. Вижу в глубине зала отца братьев. Он бледный, как стена. На его лице нет слез, нет боли. Он молчит, летает в каком-то трансе, вроде бы здесь, но одновременно далеко отсюда. Понимаю, что нужно подойти к нему, но боюсь. Что нужно сказать человеку, у которого умер сын, чтобы ему стало легче? Что?!

Смахиваю слезы.

Начинаю искать глазами Макса. Я не виделась с ним с того самого дня, как узнала о смерти Стаса. Сейчас меня терзает угрызение совести. Я кинула его в момент, когда он так сильно во мне нуждался. Но мне было страшно! Еще никто из близких мне людей не умирал, и я не знала, как надо себя вести с ним рядом. Теперь я жалею, что даже не попыталась облегчить его боль.

Но лучше поздно, чем никогда.

Какая-то женщина вдалеке смотрит на часы. Она нервно осматривается и говорит отцу братьев:

— Мы должны были начать десять минут назад. Где Максим?

Старший Древаль не отвечает. Всё так же смотрит в одну точку, не двигается.

Я обеспокоенно подхожу к Кире.

— Куда пропал Макс?

— Не… — она запинается, вытирая глаза. — Не знаю.

Выдыхаю. Протискиваюсь сквозь толпу и незаметно проскальзываю на второй этаж. Здесь длинный коридор с разветвлением в разные комнаты. Я стремительно иду вперед, заглядываю в каждое из помещений, и чуть не проношусь мимо, заметив в одном из них на кровати Бесстрашного.

Останавливаюсь и чувствую, как сердце обливается кровью.

Парень сидит спиной ко мне, громко и тяжело дышит. Его плечи опущены, волосы свисают вниз. Черный свитер, черные брюки, в черный день. Ценой огромных усилий, я заставляю себя сойти с места и пройти в комнату. Подхожу к Максу. Сажусь перед ним на колени, и прямо как в больнице дрожащей рукой прикасаюсь к щеке.

— Эй?

Он сдергивает мою ладонь и резко поднимает голову. Подрывается с кровати, и отходит в сторону. Я встаю вместе с ним.

— Ты что здесь забыла?

— Я пришла на… — вдыхаю поглубже и продолжаю. — На похороны.

— Нет. Что ты делаешь в этой комнате? — чеканя каждую букву, злится Максим и прожигает меня ненавистным взглядом. — Кто позволил тебе подняться?

— Никто, просто…

— Вот и уходи!

— Все ждут тебя внизу, и я решила начать поиски со второго этажа.

— Они увенчались успехом?

— Макс, — я делаю шаг к нему навстречу, на что парень отскакивает назад.