Александр Варго - Пуповина

– Это бред, – вполголоса произнес он. – У меня галлюцинации. Ничего такого… ничего такого не может быть в принципе!

«Выпей» – ласково посоветовал ему противный голос. «Выпей, и сразу полегчает, парень».

Кузнецов провел кончиком языка по шершавым губам.

Выпить. Отличная мысль, чувак.

Покачиваясь, он прошел на кухню. Достал из морозилки припасенную бутылку.

– Я тебе не отец, – бормотал он, срывая крышку. – Ты мне не дочь, а я тебе не отец, так вот.

Наконец с крышкой было покончено, и он сделал огромный глоток. Живот тут же скрутило, внутри расцвел огненный шар, и спиртное попросилось наружу. Владимира вырвало прямо на пол.

– Ты сдохла, – давясь рвотой, прохрипел он. – Там, на операционном столе. Пять лет назад!

(ты не забыл, что мне скоро десять лет?)

Дерьмо.

Подождав, пока желудок отпустит, он вздохнул и предпринял еще одну попытку. На этот раз все прошло удачно. Через минуту он повторил.

Хмель быстро ударил в голову. Кузнецов кое-как убрался на кухне и нетвердой походкой прошлепал в спальню.

Посмотрел в окно. Конечно же, там никого не было.

«Там никого и не могло быть, дубина».

Ага, точно.

Он пьяно усмехнулся и лег в кровать.

Все будет в ажуре.

Однако нормально уснуть ему в эту ночь не пришлось.

Страшное произошло буквально сразу же. Во рту еще стоял прогорклый вкус водки, тело было ватным, и веки ни в какую не хотели разлипаться, но мозг уже четко зафиксировал: в доме чужой.

Владимир подскочил в кровати, словно распрямившаяся пружина.

– Ира? – спросил он, выйдя в коридор. Его пятка угодила во что-то липкое, и он сморщился. Включил свет и закричал, увидев на полу грязные следы босых ног. Не ребенка, а подростка, неосознанно отметил он, разглядывая подсыхающую слякоть на ламинате.

Его безумный взгляд метнулся к двери. Распахнута, как орущий в ужасе рот, впуская в квартиру струящийся из подъезда сквозняк.

Следы вели в комнату к дочери.

«Нет».

Кузнецов понесся на кухню, и, схватив разделочный нож, вбежал в детскую.

(Оно там. В кроватке Настюши, оно хочет утащить ее с собой)

От этих диких мыслей у него зашевелились волосы. Он включил свет и бросился к детской кроватке. Пуста.

Владимир в растерянности переминался с ноги на ногу, оглядывая комнату.

– Настя?!

Сзади кто-то негромко захихикал, и он развернулся, выставив вперед нож.

Шкаф, конечно же.

Рука потянулась к дверце.

– Я убью тебя, – сквозь зубы сказал он. – Верну тебя туда, откуда ты пришла.

Смешок повторился, и Кузнецов распахнул шкаф. Слева что-то встрепыхнулось, и он, не думая, взмахнул ножом. Лезвие распороло платье Ирины – ее любимый вечерний наряд.

Никого нет.

– Я не сошел с ума, – задыхаясь, произнес Владимир. Он переворошил все содержимое шкафа. Ни Насти, ни…

(мертвой девочки)

никого другого там не было. И не могло быть.

Он тупо посмотрел на руку, с остервенением сжимающую нож.

(испортил платье жены. Утром получишь п…лей, Кузнецов)

– Но как же следы?! – он замотал головой, словно пытался отрицать очевидное. – Чертовы следы?

(когнитивный диссонанс, парень)

Хихиканье раздалось вновь. На этот раз звук шел из гостиной, и Владимир, не раздумывая, сорвался туда.

Конечно, как он сразу не подумал. Тварь схватила его дочь и потащила к Ирине, чтобы там всех вместе их сожрать…

Оно было там.

Владимир завопил не своим голосом, видя, как разлагающееся существо со спутанными волосами медленно ползет по одеялу к Ирине. Услышав крик мужчины, оно повернулось к нему.

– Это мое, – прохрюкало оно. – Отдай мне их.

Ирина открыла глаза и, завидев Владимира, разразилась истошным криком.

Кузнецов бросился вперед, в неистовстве размахивая ножом.

Ирина швырнула в него подушку, не переставая звать на помощь. Откуда-то донесся перепуганный голосок Насти.

Владимир отшвырнул подушку и прыгнул на кровать. Ирина обнимала плачущую Настю, загораживая ее своим телом.

Он остановился, щурясь от света и удивленно крутя головой по сторонам.

Тварь куда-то исчезла.

– Папа, не надо, – судорожно всхлипывала дочь, вцепившись в ночную рубашку матери.

– Настеныш, – упавшим голосом произнес Владимир. Боже, что происходит? Он поднял глаза на жену. Бледная, с расширенными глазами, она выглядела как привидение.

– Ты сошел с ума, Володя, – заикаясь, с трудом выговорила она. – Не подходи к нам!

– Послушай, я просто увидел…

(что ты увидел?)

– Я…

Кузнецов запнулся, с тревогой прислушиваясь.

Ну да. Как он сразу не догадался?

– Она под кроватью, – хрипло сказал он, неуклюже спрыгивая вниз. – Я знаю…

Он опустился на четвереньки.

– Решила поиграть со мной в прятки? – едва слышно спросил он.

В темноте чувствовался едва различимый запах пыли и… чего-то нехорошего.

(запах протухшего мяса)

Темнота под кроватью студенисто шевельнулась, словно была тающим куском желе. Потом кто-то снова хихикнул.

В тот момент, когда он, сопя от натуги, начал двигать кровать, Ирина обрушила на его затылок тяжелую вазу.

23 апреля, пятница, 7:22

– Эй! Кому говорят! Поднимайся, давай!

Голос был странным, казалось, он был везде, сочился отовсюду, словно клейкий туман, пеленая тяжелым покрывалом.

Владимир открыл глаза. Он попытался приподнять голову и едва сдержал стон – боль была такая, словно в его затылок по самые шляпки заколотили несколько «соток».

– Что случилось? – еле ворочая языком, спросил он.

– Много чего, – насмешливо произнес сержант. Грузный, с мясистыми обвислыми щеками и ноздреватым носом, он напоминал стареющего бульдога. – Тебя посетила волшебная фея.

– Фея, – глупо повторил Владимир и попытался дотронуться до затылка. Это было ошибкой, так как боль вспыхнула с удвоенной силой.

Только сейчас до него стало доходить, что он находится в камере, в простонародье именуемой «обезьянник», и его челюсть медленно опустилась вниз.

Твою налево. Докатился, называется.

– Послушайте, – начал он, но тут же умолк, увидев появившуюся рядом с сержантом Ирину.

– Две минуты, – предупредил он, бряцнув связкой ключей.

Женщина кивнула и шагнула вперед.

– Ира, – тихо проговорил Кузнецов. Его поразило лицо жены – бледное и осунувшееся, словно она не спала несколько суток. Глубоко запавшие глаза излучали невыносимую усталость. – Ира, прости меня.

– Ты помнишь, что ты делал ночью?

Память, как услужливый продавец, мгновенно выдала живописную картину – он с тесаком в руке носится по квартире в поисках девочки, умершей пять лет назад. Ему стало страшно.

(что со мной?!)

В горле запершило, Владимир закашлялся, и это не преминуло отразиться на его многострадальном затылке. Он поморщился.