Array Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

– Да, и большинство людей уже к этому привыкли. Мы не сошли с ума. Не стали безумнее, чем те, кто жил во время войны или эпидемии. Ну, не считая, наверное, Джейса. Кстати, ты в него влюблена?

– Не знаю. Вроде того. Глядя на него, я будто смотрю в зеркало. Тогда я думаю: «Так вот что было бы, если бы так и не повзрослела и не привыкла к тому, что нужно мыть посуду, даже несмотря на то что она потом снова станет грязной…»

В последнюю минуту Джейс умолк. Он перестал вертеться и болтать, а попытался убежать обратно в пещеру. Шоггот возник перед ним и накрыл его, будто волна. Стефан услышал хруст. Он посмотрел на Мелиссу, которая по-прежнему оставалась безразличной. Шогготы тащились по небольшой равнине на своих ложноножках, подступая все ближе.

– Виски кончился, – заметила она, но это было не так. Тогда она взяла бутылку, вставила горлышко в рот и опрокинула ее. Затем надула щеки, поднялась, взяла керосиновый фонарик, слегка повернула диск, чтобы вывести фитиль, оставив гореть только полоску оранжевого света.

Стефан слышал, как бьется его сердце. Слышал, как бьется сердце Мелиссы. Ему показалось, что он слышал даже сквозь хлюпающие звуки, издаваемые шогготами. Он слышал человеческие крики. Он сидел не двигаясь, когда в пещере потемнело. Шогготы растянулись у входа. Мелисса выплюнула виски, и тот, попав на горящий фитиль лампы, превратился в огненный шар. Шоггот обжегся и отступил, но затем появилось еще несколько.

Запах в подвале: пыль, плесень и слабая синтетическая вонь ковра дедушки, который он расстелил здесь двадцать лет назад. Резкий, терпкий запах нафталиновых шариков от моли в карманах одежды, висящей в шкафу. Отдаленный запах сырой земли по ту сторону шлакобетонных стен. Едва уловимый запах корицы, смешанный с ванилью и соляным раствором.

Звуки в подвале: печь, которая вначале просто жужжала, а потом переключилась на монотонное гудение. Коврик, скрипящий у нее под кроссовками. То, что Рэйчел приняла за отзвук воды в баке, хотя ее отец клялся, что она никак не могла его слышать. Скрипучий от нагрева деревянный дом.

Обстановка в подвале: открытая, будто место, которое, как она знала, каким-то образом было больше дома. Когда они были детьми, Джош убедил ее, что в стенах были потайные двери, на которые можно было наткнуться, проходя мимо. Если бы она их нашла, то оказалась бы в огромной подземной черной пещере, заполненной людьми-кротами. Ее не столь пугала кромешная тьма, как ее младшего брата, как кроты-люди и бескрайние пещеры, в которые, по его словам, они могли ее утащить. Даже сейчас, считая себя уравновешенной двадцатипятилетней девушкой, она не могла ничего поделать со своими руками, которые покрылись гусиной кожей из-за ощущения такого простора.

Вид в подвале: то же самое темное пятно, которое заслонило собой все, кроме дальних углов поля зрения. По привычке она переложила трость из левой руки в правую и щелкнула выключателем внизу у лестницы. Но увидела только легкое свечение. Это было неважно – ей все равно не нужна была трость, чтобы пробраться через весь подвал, заставленный коробками с игрушками и одеждой, в угол, где стоял дедушкин старый морозильник. Учитывая то, что она собиралась сделать, было даже хорошо, что она ничего не могла видеть.

На чердаке было тихо. В стороне стоял дедов сундук, на котором не было замка. И Джош, смелый и любопытный шестнадцатилетний парень, каким он всегда был, счел это за разрешение заглянуть внутрь. Под старой одеждой он нашел магнитофон и кассеты. Рэйчел провела указательным пальцем по оставшимся потертым кнопкам, нажала на четвертую, и магнитофон начал воспроизведение. Щелчок, стук, шипение, как от газировки, и мужской голос. Это был голос молодого человека, подростка, который на старой кассете звучал резко и высоко.

– Хорошо, – сказал он. – Что ты говорил, пап?

Затем послышался второй человек, дедушка. Его гнусавый акцент, который он сохранил даже после переезда из Кентукки в Нью-Йорк, на пленке выделялся еще сильнее.

– Карту нашел Джерри и решил, что на ней отмечено какое-то место в Руб-Эль-Хали, [71] Песчаная пустыня на Ближнем Востоке, занимающая южную часть Аравийского полуострова, одна из крупнейших в мире. но именно я вычислил, куда точно нам следует пойти.