Стивен Кинг - Лавка дурных снов (сборник)

– Спасибо, что поделились со мной опытом, Уинни.

Он промолчал.

– Вы знаете, что у вас проблемы с головой?

Он продолжал молчать.

Нора снова посмотрела на книги. В основном они были о религии. Наконец она перевела взгляд на пастора.

– Если я это сделаю, а вы меня кинете, то сильно пожалеете.

Если жаргонное словечко его и покоробило, он никак этого не показал.

– Я выполню свое обязательство. Можете в этом не сомневаться.

– Ваша речь почти полностью восстановилась. Даже не шепелявите, разве что когда устаете.

Он пожал плечами:

– Вы просто привыкли к тому, как я говорю. Наверное, это все равно что научиться понимать чужой язык.

Она снова посмотрела на книги. Одна из них называлась «Проблемы добра и зла». Другая – «Основы морали». Она была толстой. Из гостиной доносилось тиканье старых настенных часов. Наконец он произнес:

– Итак?

– Неужели сам факт того, что вы все это рассказали мне, не является для вас достаточным грехом? Вы же подвергаете искушению нас обоих, и мы оба ему поддаемся. Неужели этого мало?

– Это грех только в мыслях и на словах. Он не удовлетворит моего любопытства.

Тиканье продолжалось.

– Если вы еще раз произнесете слово «итак», я уйду.

Он не стал ничего говорить и молча ждал. Она опустила взгляд на свои сцепленные руки. Ужаснее всего было то, что ее продолжало разбирать любопытство. Не относительно того, чего хотелось ему – это было известно, – а относительно того, чего хотелось ей самой.

Наконец она подняла глаза и дала ответ.

– Отлично, – сказал он.

После принятия решения ни Чад, ни Нора не хотели откладывать дело в долгий ящик – жить в ожидании было слишком мучительно. Они выбрали Форест-парк в Куинсе. Чад одолжил у Чарли Грина видеокамеру и научился ею пользоваться. Они дважды сходили в парк на разведку (в дождливые дни, когда там было практически безлюдно), и Чад заснял на пленку участок, который они выбрали для исполнения задуманного. В эти дни они много занимались сексом – нервным, страстным, упоительным, будто подростки на заднем сиденье автомобиля. Нора обнаружила, что почти все другие ее потребности в удовлетворении не нуждались. За десять дней между согласием и осуществлением своей части сделки она потеряла десять фунтов. Чад сказал, что она снова выглядит как студентка.

В один из солнечных октябрьских дней Чад припарковал их старенький «форд» на Мэртл-авеню. Нора сидела рядом. Она изменилась почти до неузнаваемости: перекрашенные в рыжий цвет волосы до плеч, длинная юбка и уродливая коричневая толстовка, темные очки и бейсболка. Нора казалась спокойной, но когда Чад потянулся к ней, резко отстранилась.

– Нора, ну что ты…

– У тебя есть деньги на такси?

– Да.

– А сумка, чтобы спрятать камеру?

– Да, конечно.

– Тогда дай мне ключи от машины. Увидимся дома.

– Ты уверена, что сможешь вести машину? Потому что реакция на такое…

– Со мной все будет в порядке. Дай мне ключи. Жди здесь пятнадцать минут. Если что-то пойдет не так… если мне просто покажется , будто что-то не так, я вернусь. Если не вернусь, иди к месту, которое мы выбрали. Ты помнишь, где оно?

– Конечно, помню!

Она улыбнулась – точнее, сверкнула зубами – и похвалила его:

– Молодец!

Затем Нора ушла.

Пятнадцать минут тянулись невыносимо долго, и Чаду пришлось проявить всю свою стойкость и выдержку. Мимо проносились на велосипедах подростки в защитных шлемах. Женщины, в основном парами, шли по своим делам – у многих в руках были хозяйственные сумки. Чад увидел пожилую женщину, с трудом переходившую улицу, и сначала принял ее за миссис Рестон, но когда та поравнялась с ним, понял, что ошибся. Она была намного старше соседки.

Когда пятнадцать минут были почти на исходе, ему вдруг пришло в голову – вполне разумная мысль, – что он может все прекратить, просто уехав. Второй ключ лежал под запаской. В парке Нора сначала будет искать его взглядом, а когда не найдет, возьмет такси и вернется в Бруклин. И, добравшись до дома, скажет ему спасибо. За то, что спас ее от себя самой.

А что потом? Он возьмет месячный отпуск. Никаких замен. Все силы бросит на то, чтобы закончить книгу. А там – как сложится.

Но вместо этого Чад вылез из машины и направился в парк с камерой Чарли Грина в руке. Бумажный пакет, в который он собирался спрятать камеру, лежал в кармане ветровки. Он трижды проверял, горит ли зеленый огонек питания. Будет просто ужасно, если после всех этих волнений вдруг выяснится, что он забыл включить камеру. Или снять с объектива крышку.

Он снова все проверил.

Нора сидела на скамейке. Увидев его, она смахнула прядь волос с левой щеки. Это был знак. Действуем как условились.

Позади нее располагалась детская площадка с качелями, каруселями, лошадками на пружинах и прочими аттракционами. В этот час там играли всего несколько детей. Их мамы, собравшись вместе на дальней стороне площадки, болтали и смеялись, не обращая на ребятишек особого внимания.

Нора поднялась со скамейки.

Двести тысяч долларов , подумал он, прильнув глазом к окуляру. Теперь он был совершенно спокоен.

Чад заснял все на пленку, как настоящий профессионал.

Оказавшись у своего дома, Чад буквально взлетел по лестнице на их этаж. Он не сомневался, что Норы в квартире нет. Он видел, как она убегала с площадки со всех ног, а мамаши на нее даже не смотрели – все они столпились вокруг малыша лет четырех, которого она выбрала. Но он был уверен, что дома ее не будет, а ему позвонят из полиции и сообщат о ее задержании, сообщат, что она во всем призналась и рассказала о нем. Мало того, Уинни она тоже выдала, так что все напрасно.

Его руки так дрожали, что он никак не мог попасть ключом в замочную скважину – ключ лишь позвякивал, стуча по замку, отказываясь пролезать в щель. Чад наклонился положить на пол пакет (уже сильно помятый) с видеокамерой, чтобы освободить левую руку и придержать ею правую, когда дверь вдруг открылась.

Теперь на Норе были обрезанные джинсы и топик, которые раньше скрывались под длинной юбкой и толстовкой. По плану она должна была скинуть юбку и толстовку в машине и только потом уехать. Нора заверила, что может это проделать в мгновение ока, и, похоже, не хвасталась.

Он схватил ее и привлек к себе так резко, что они ударились друг о друга – такие объятия вряд ли можно было назвать романтичными.

Мгновение спустя Нора отстранилась и сказала:

– Пойдем в квартиру.

Едва за ними закрылась дверь, она спросила:

– Ты снял? Скажи, что да. Я здесь уже почти полчаса, мечусь, точно миссис Рестон, и чуть с ума не сошла.

– Я тоже жутко переживал. – Он убрал волосы с пылающего лба. – Норри, мне было страшно до смерти .