Константин Образцов - Красные цепи

И вот теперь этот тяжкий груз упал с его плеч. Если это дело рук маньяка, безумца, повинного еще в десятках смертей, и если теперь этот опасный сумасшедший убийца мертв, значит, трагическая гибель жены была просто страшной случайностью, и он может, наконец, вздохнуть спокойно, выпустив прочь из души терзающих ее призраков.

Отец замолчал. Молчала и Алина. Она не знала, что сказать. Она вообще больше не хотела ни говорить, ни слушать, а просто молча встать, уйти наверх в свою комнату и проспать там целые сутки, чтобы потом поехать на работу и навсегда забыть и никогда не вспоминать этот разговор.

Но отец смотрел на нее печально и ожидающе, как после долгой и трудной исповеди, и что-то сказать было все-таки нужно. Только что? Она не знала, каких слов ждет от нее папа. И просто для того, чтобы чем-то заполнить пустоту молчания и не делать паузу слишком долгой и неловкой, Алина спросила:

— Кто была эта женщина?

Отец пожал плечами.

— Ее звали Кристина. Я не знаю, чем она занималась, я вообще очень мало что про нее знал…

Алина похолодела. Видимо, что-то изменилось у нее в лице, потому что взгляд отца стал вдруг встревоженным.

— Папа, — сказала она, — а ты можешь еще раз ее описать?

— Дочка, мне не хотелось бы…

— Прошу тебя.

— Ну хорошо. Высокая, очень стройная, сильная и гибкая, как стальной хлыст. Чуть раскосые темные глаза, похожие на азиатские, смуглая кожа, высокие скулы, длинные черные волосы.

Алина почувствовала, как сердце сжимает ледяной холод.

— И знаешь, я ведь видел ее еще один раз. Совсем недавно, где-то год назад, на «Марии Селесте». Так странно, она совсем не изменилась с тех пор. Прошло тринадцать лет, и ей уже должно быть под сорок, а она до сих выглядит как юная девушка, даже как-то посвежела немного. Наверное, пластика. Или просто такой тип внешности. Она даже не поздоровалась: стояла рядом с Германом и, пока мы с ним разговаривали, смотрела куда-то в сторону, как будто меня вообще там не было…

— С каким Германом? — Алина слышала свой голос как будто со стороны сквозь обволакивающий голову шум прилившей крови.

— С Галачьянцем. Думаю, они…

Алина вскочила и молча бросилась в коридор. Она рывком открыла сумку, выхватила оттуда телефон и дрожащими пальцами набрала номер.

«А с Кристиной удалось поговорить? Помнишь, ты собирался…» — «Нет. Но я обязательно с ней поговорю. Очень надеюсь, что в самое ближайшее время».

Телефон Гронского был выключен.

Огромный дом похож на старинный каменный замок; шесть этажей стрельчатых окон и лепных барельефов возносятся к бурному небу, безмолвные каменные статуи на крыше призрачными силуэтами замерли в мятущейся снежной мгле. В темных оконных стеклах вспыхивают золотистые блики уличных фонарей.

Я останавливаю джип у высокой двустворчатой двери подъезда. Позеленевшая от времени скульптурная маска над нею похожа на лик мертвого ангела.

Улица пустынна, и я не вижу ни одной машины, на которой могли бы приехать те, кто так яростно ломился к Кристине. Неужели я опоздал и все уже кончено?..

Цифры на табличке у входа сплетены в привычный запутанный шифр: 1, 17, 18, 24. Нужная мне квартира под номером два на последнем, шестом этаже.

Я распахиваю тяжелые деревянные двери. Широкая пологая лестница уходит в темноту. Справа в стене огромный холодный камин, заложенный кирпичом. Искрошившиеся остатки лепнины на стенах. Торжественно-печальный запах тлена, сырых стен и затхлого воздуха встречает меня, как мертвый дворецкий в истлевшем от времени фраке.

Я бегу по лестнице, перескакивая через пологие ступени. Под моими шагами хрустит крошево осыпающегося праха со стен и потолка, и этот тихий звук отдается эхом в гулкой тишине темных каменных коридоров. Я взлетаю с этажа на этаж, распугивая привидений и заставляя шарахаться серые тени в углах, мимо потемневших деревянных дверей квартир, мимо уходящих вдаль длинных переходов с истертыми мозаичными полами и стрельчатых окон с остатками ярких витражей, вспыхивающих во мраке, как призраки дьявольских арлекинов. Изнутри дом кажется еще больше, чем снаружи, и в какой-то момент я начинаю опасаться, что потеряюсь в переплетении лестниц и коридоров. Откуда-то сверху несутся далекие крики, разносимые призрачным эхом, похожие на тоскливые вопли проснувшейся голодной нежити.

На пятом этаже лестница неожиданно заканчивается просторной площадкой. Я вижу перед собой широкую галерею, висящую над пустынным двором. Старинные двери покосились на заржавленных петлях, деревянный пол усыпан осколками стекол из разбитых окон, сквозь которые с воем проносится ледяной ветер. Я пробегаю через галерею, битое стекло трещит и скользит под ногами, скрипят и жалобно стонут рассохшиеся половицы паркета, справа и слева видны темные мансарды и соседние горбатые крыши. Снова сломанные двери, окно с витражом и лестница на последний этаж.

Площадка перед квартирой Кристины скрыта густой темнотой и забрана железной решеткой, на которой висит цепь с открытым тяжелым замком. Я делаю глубокий вдох и на мгновение останавливаюсь, чтобы дать успокоиться лихорадочно бьющемуся сердцу, потом удобнее перехватываю теплую пластиковую рукоять пистолета и осторожно поднимаюсь по ступеням. Тишина. Я поднимаюсь еще выше и вижу, что дверь квартиры приоткрыта.

Опоздал.

Сердце не унимается и колотится в груди часто и болезненно, отмеряя последние мгновения умирающей надежды. Я присматриваюсь: на двери нет следов взлома, язычок простого замка утоплен в металлический паз. Темное деревянное полотно ровное и гладкое, как будто никто не бился в него с неистовой силой всего несколько минут назад. Неужели она открыла им сама?.. За первой дверью я вижу вторую. Она закрыта, но не заперта.

Я толкаю ее и вхожу в жаркий полумрак квартиры. Душный воздух пропитан странными тревожными ароматами горячего дерева и пряного дыма. Тесную прихожую тускло освещает полоска мерцающего желтовато-багрового света из-под тяжелой темно-красной драпировки, закрывающей вход в комнату напротив. Слева сквозь остроконечную арку я вижу анфиладу пустых темных комнат, бесконечную, как зеркальный лабиринт.

— Кристина? — Мой голос звучит глухо и тускло в горячей густой тишине.

Из глубины темной анфилады доносится далекий звонкий звук, как будто что-то твердое и стеклянное упало и покатилось по каменному полу. Я поднимаю пистолет и делаю несколько шагов в сторону арки. Теперь мне кажется, что я слышу доносящееся оттуда чье-то всхлипывающее прерывистое дыхание.

Еще два осторожных шага. Дыхание затихло, а потом снова прозвучало из сумрака совсем рядом со мной.

— Кристина? — опять зову я.