Кристина Старк - Крылья

Я клацнул на зеленый кружок «Спотифая» и выбрал единственную композицию в моем списке: Lamb – Gabriel. Раньше я просто не мог слушать ее. Эта песня была на диске, который я унес с могилы Катрины, и с тех пор слишком сильно, до головокружения, напоминала мне о ней. Но теперь я слушал ее и больше не задыхался от боли. Теперь она возвращала меня мыслями в совсем другой день и место:

Двадцать третье апреля.

Одна из богом забытых трасс где-то в самом сердце крымских степей.

Сумасшедшая весенняя гроза.

Ангел с мокрыми волосами, в моем свитере, сидящий рядом на пассажирском сиденье…

– Крис?

Я оглянулся: в дверях, подпирая косяк плечом, стояла Диомедея. Я свернул программу слежения и прикрыл крышку ноута. Но песня продолжала звучать, наполняя тишину восхитительными клавишными аккордами.

– Дио? Я думал, ты еще на вечеринке.

– Приехала полчаса назад. Собиралась лечь, но что-то не спится.

Что-то слишком связная речь для человека, который только что под завязку залился алкоголем.

– Красивая песня, – заметила сестра.

– Да, – все, что смог ответить я.

– Она же у тебя в машине. И больше никакой музыки вообще. Что это за трек такой… особенный?

« Господи, да она вообще не пьяна!»

Диомедея плюхнулась рядом – пижамка с утятами, волосы вымыты и уложены, ночной крем толстым слоем на мордашке. Сто лет не видел ничего подобного.

– Что-то ты слишком трезвая, – сменил тему я. – И причесанная. Разве после таких вечеринок не полагается падать в кровать прямо в платье и туфлях?

– Все ясно. Песня очень особенная, но черта с два я об этом узнаю.

– Как-то так. Как вечеринка?

Дио наградила меня взрывоопасным взглядом и пихнула локтем в бок.

– Было… несколько странных происшествий.

– Надо же. Например?

– Например, один касавчик разбил затылок другому безо всяких на то причин. Просто проходил мимо, а потом схватил беднягу за воротник и тряхнул спиной об стену. Прикинь. Все до сих пор недоумевают, что на него нашло.

– О, я уверен, что у этого красавчика была на то серьезная причина, – натянуто рассмеялся я, влез в толстовку и побрел на кухню.

Меньше всего мне сейчас хотелось говорить об этом ублюдке Бутео. Диомедея вскочила и двинулась следом. Ох, что-то мне подсказывало, что на этот раз она просто так не отстанет. И тот факт, что на часах три ночи, ее тоже не смутит.

Диомедея отсыпала мне еще тротила из-под ресниц.

– Ну-ну. Но потом случилось нечто еще более странное.

– Я весь внимание.

– Ты можешь себе представить ситуацию, когда молодой свободный мужчина отказывается от общества чертовски привлекательной девушки, которая всегда ему нравилась. Более того, они когда-то были любовниками и проводили кучу времени вместе.

– Тебя кто-то отшил на вечеринке? Вот подлец, – хмыкнул я.

– Я говорю о тебе и Эланоидес, – сказала Дно, пропуская шутку мимо ушей.

– На это у меня тоже были причины, – с раздражением ответил я, мысленно посылая болтливой Элли ведро летающих гнилых помидоров.

– Например, какие? Серьезно. Я была уверена, что вы уйдете с вечеринки под руку. И мама тоже.

– Я сделаю вид, что не слышал этого.

– Выкладывай, что происходит. С тобой творится что-то неладное.

Я налил себе полный стакан воды и выпил его залпом.

– Есть вещи, которые я хотел бы оставить при себе. Думаю, ты поймешь меня, как никто другой, потому что тебе тоже есть что скрывать. Я не собираюсь лезть в твое личное пространство, уважаю твою личную жизнь и буду счастлив, если ты тоже…

– О как это мило, он уважает чужую личную жизнь! Тогда скажи-ка, кто эта птица, за перемещениями которой ты так тщательно следишь? – резко перебила меня сестра, тряхнув головой в сторону ноутбука. – Она в курсе, что на ней маячок?

Как мало иногда нужно для того, чтобы выбить почву из-под ног. Десятка слов будет достаточно. Я смотрел на сестру, тщетно пытаясь облечь мысли в речь. Вдруг в этой мертвой предрассветной тишине затрезвонил телефон, но я не двинулся с места. Диомедея сидела напротив, тоже игнорируя звонок и не сводя с меня темных взволнованных глаз. Дуэль взглядов. Телефон перестал звонить, и в комнате снова воцарилась полная тишина.

– Это девушка, которую я люблю.

Дио подошла ко мне и обняла так крепко, как – если память не подводит – еще никогда не обнимала.

– Немного не та реакция, которую я ожидал, – сказал я, ероша ее волосы.

– Ждал ужаса, сочувствия и недоумения? Или что там случается с десульторами, когда речь заходит об Инсанье…

– Вроде того.

– Я догадалась раньше. Сразу, как только вернулась из реабилитации. На твоем ноуте была запущена программа слежения, – помнишь, ты одолжил мне его, когда я искала квартиру? Тогда я не придала этому значения, хотя заметила, что карту птичьих миграций по Крымскому полуострову ты изучаешь особенно тщательно. Потом Альцедо восполнил пробелы. Сначала боялся получить от тебя по ушам, но потом продался за флакон Infusion D’Iris и все мне рассказал.

– Дешевка, – фыркнул я.

– Ну и… Эланоидес вчера пропела мне на ухо, что ты «не свободен»! Тогда я решила прижать тебя к стенке сразу же, как только представится случай. Приехала домой, но будить тебя не пришлось. Ты сам проснулся. После того как пять минут задыхался во сне.

– Думаю, тебе стоит послать резюме в Департамент расследований, – ухмыльнулся я.

– Ты злишься?

– Нет.

– Почему ты ничего не сказал мне?

– Шутишь? После того как тебя едва-едва поставили на ноги в реабилитации, обвешать тебя своими проблемами? Альцедо все-таки получит по ушам.

– Не нужно. Он знал, что так будет лучше. Ну и… очень хотел новые духи.

– Ладно, как скажешь. А теперь быстро спать.

– Спать? Спать?! Ну нет! Только после того, как ты расскажешь, что собираешься делать!

– Делать с чем? – переспросил я.

– Со всем. С этой девушкой, со своей любовью, со своими чувствами.

Ее вопрос застал меня врасплох.

– Ничего, soror.

– Как это «ничего»? – опешила она.

– А что я, по-твоему, должен делать?

Дио смотрела на меня, приоткрыв рот и слегка покраснев, – я недоумевал: это отдаленное действие алкоголя или я действительно ляпнул что-то не то?

– Ты же всегда интересовался Инсаньей. Твое отношение к ней всегда выходило за грани обычного недоумения и презрения. Ты даже на пару с Кором хотел исследовать ее во всех проявлениях! И вот теперь, когда она в твоей голове, ты говоришь, что не намерен ничего делать? Я думала, ты как минимум… доволен этой возможностью.

– Доволен? – поперхнулся я. – Тогда зачем я, по-твоему, сижу на силентиуме? Зачем я по доброй воле принимаю препарат, который заставляет меня проводить три четверти суток в койке, задыхаясь от кошмаров, и фактически сидеть на внутривенном питании, потому что любая еда вызывает сильнейшее отвращение? Зачем?