Cadillac

Dolan's Cadillac

Stephen King

«Кадиллак» Долана

Стивен Кинг

Revenge is a dish best eaten cold.

Месть - это блюдо, которое лучше всего есть холодным.

Испанская поговорка

I waited and watched for seven years. I saw him come and go—Dolan. I watched him stroll into fancy restaurants dressed in a tuxedo, always with a different woman on his arm, always with his pair of bodyguards bookending him. I watched his hair go from iron-gray to a fashionable silver while my own simply receded until I was bald. I watched him leave Las Vegas on his regular pilgrimages to the West Coast; I watched him return.

Я ждал, наблюдая за ним, целых семь лет. Я видел, как он - Долан - приезжал и уезжал снова. Я видел, как он входил в роскошные рестораны, в смокинге, всегда с красавицей, держащей его под руку, всякий раз с новой, всегда сопровождаемый двумя телохранителями, отгораживающими его от остальных посетителей. На моих глазах его седеющие волосы превращались в изысканное серебро, тогда как мои собственные просто выпадали и я облысел. Я следил за ним, когда он совершал свои ежегодные поездки из Лас-Вегаса на Западное побережье, и видел, как возвращался обратно.

On two or three occasions I watched from a side road as his Sedan DeVille, the same color as his hair, swept by on Route 71 toward Los Angeles. And on a few occasions I watched him leave his place in the Hollywood Hills in the same gray Cadillac to return to Las Vegas—not often, though. I am a schoolteacher. Schoolteachers and high-priced hoodlums do not have the same freedom of movement; it's just an economic fact of life.

Два или три раза я наблюдал с соседней дороги, как его седан «де вилль» такого же цвета, как и его волосы, проносился мимо меня по шоссе 71 в Лос-Анджелес. Видел и как он выезжал со своей виллы в Голливуд-Хилз в том же серебристом «кадиллаке», направляясь в Лас-Вегас, - правда, не слишком часто. У школьных учителей и богатых гангстеров разные экономические возможности в жизни, и потому они не обладают одной и той же свободой перемещения.

He did not know I was watching him—I never came close enough for him to know that. I was careful.

Он не подозревал, что я слежу за ним, - я никогда не приближался к нему настолько, чтобы он мог заметить меня. Я был очень осторожен.

He killed my wife or had her killed; it comes to the same, either way. Do you want details? You won't get them from me. If you want them, look them up in the back issues of the papers. Her name was Elizabeth. She taught in the same school where I taught and where I teach still. She taught first-graders. They loved her, and I think that some of them may not have forgotten their love still, although they would be teenagers now.

Он убил мою жену - или распорядился, чтобы ее убили, что одно и то же. Хотите подробности? От меня вы их не получите. Если вам так уж хочется, вы найдете их в старых газетах. Ее звали Элизабет. Она преподавала в той же школе, что и я и где я продолжаю преподавать. Она учила первоклашек. Они любили ее, и мне кажется, некоторые из них все еще продолжают любить, хотя теперь уж стали значительно старше.

I loved her and love her still, certainly. She was not beautiful but she was pretty. She was quiet, but she could laugh. I dream of her. Of her hazel eyes. There has never been another woman for me. Nor ever will be.

Я любил ее и, разумеется, люблю до сих пор. Элизабет нельзя было назвать прелестной, но она нравилась мне. Она была тихой, но временами так заразительно смеялась. Я вижу ее во сне. Мне снятся ее карие глаза. Кроме нес, у меня не было ни одной женщины. И не будет.

He slipped—Dolan. That's all you have to know. And Elizabeth was there, at the wrong place and the wrong time, to see the slip. She went to the police, and the police sent her to the FBI, and she was questioned, and she said yes, she would testify.

Долан допустил ошибку. Больше вам ничего не следует знать. Л Элизабет оказалась там как раз в то самое время и все видела. Она пошла в полицию, полиция направила ее и ФБР. Там ее допросили, и она ответила - да, она готова выступить свидетельницей на суде.

They promised to protect her, but they either slipped or they underestimated Dolan. Maybe it was both. Whatever it was, she got into her car one night and the dynamite wired to the ignition made me a widower. He made me a widower—Dolan.

With no witness to testify, he was let free.

Они обещали защитить ее, но либо обманули, либо недооценили Додана. А может быть, и то и другое. Как бы то ни было, однажды вечером она села в свой автомобиль, и несколько динамитных шашек, присоединенных к системе зажигания, сделали меня вдовцом. Это он сделал меня вдовцом - Долан.

Поскольку свидетелей, готовых дать показания, не оказалось, дело закрыли.

He went back to his world, I to mine. The penthouse apartment in Vegas for him, the empty tract home for me. The succession of beautiful women in furs and sequined evening dresses for him, the silence for me. The gray Cadillacs, four of them over the years, for him, and the aging Buick Riviera for me. His hair went silver while mine just went.

But I watched.

Он вернулся и своп мир, а я - в свой. Для пего - великолепный пентхаус в Лас-Вегасе, для меня - пустой деревянный дом. Его сопровождала вереница прекрасных женщин в мехах и вечерних платьях, тогда как моим уделом стало одиночество. Серебристо-серые «кадиллаки» для пего - он сменил их четыре на протяжении этих лет - и старый «бьюик-ривьсра» для меня. Его волосы приобрели цвет благородного серебра, тогда как моих вовсе не стало. Но я следил за ним.

I was careful—oh, yes! Very careful. I knew what he was, what he could do. I knew he would step on me like a bug if he saw or sensed what I meant for him. So I was careful.

Я был очень осторожен - о, как я был осторожен! Я знал, кто он и на что способен. И ничуть не сомневался, что он может раздавить меня как клопа, стоит только ему заметить меня или заподозрить, что я готовил для него. Поэтому я был осторожен.

During my summer vacation three years ago I followed him (at a prudent distance) to Los Angeles, where he went frequently. He stayed in his fine house and threw parties (I watched the comings and goings from a safe shadow at the end of the block, fading back when the police cars made their frequent patrols),

Три года назад, во время летних каникул, я последовал за ним (на благоразумном расстоянии) в Лос-Анджелес, куда он ездил довольно часто. Там он жил в своем роскошном доме и принимал гостей. Я наблюдал за их приездом и отъездом с безопасного расстояния в тени здания на дальнем конце квартала, прячась от полицейских автомобилей, нее время патрулирующих этот район.

and I stayed in a cheap hotel where people played their radios too loud and neon light from the topless bar across the street shone in the windows. I fell asleep on those nights and dreamed of Elizabeth's hazel eyes, dreamed that none of it had ever happened, and woke up sometimes with tears drying on my face.

Остановился я в дешевом отеле, постояльцы которого не выключают, казалось, своих радиоприемников, а в окно моей комнаты светила неоновая реклама бара с противоположной стороны улицы.

В эти ночи я не сыпал, и мне снились карие глаза моей Элизабет, снилось, что ничего не случилось, и я просыпался со щеками, мокрыми от слез.

I came close to losing hope.

He was well guarded, you see; so well guarded. He went nowhere without those two heavily armed gorillas with him, and the Cadillac itself was armor plated. The big radial tires it rolled on were of the self-sealing type favored by dictators in small, uneasy countries.

Мне казалось, что я теряю надежду. Его хорошо охраняли, понимаете, слишком хорошо охраняли. Куда бы он ни пошел, его повсюду сопровождали двое до зубов вооруженных телохранителей, а «кадиллак» был бронированным. Широкие радиальные шины, на которых он катил, пользуются популярностью у диктаторов в беспокойных странах - пулевые пробоины на них затягиваются сами.

Then, that last time, I saw how it could be done—but I did not see it until after I'd had a very bad scare.

И тут, в тот последний раз, я увидел, как можно убить Додана, - но только после столкновения, изрядно напугавшего меня.

I followed him back to Las Vegas, always keeping at least a mile between us, sometimes two, sometimes three. As we crossed the desert heading east his car was at times no more than a sunflash on the horizon and I thought about Elizabeth, how the sun looked on her hair.