Александр Варго - Молитва отверженного

Из термоса сорвалась крупная маслянистая капля. Тихо шипя, она раскаленной кометой упала на бледную кожу предплечья Леонида. Он тут же взвыл от невыносимой боли. Ему показалось, что в его руку вонзили шампур, только что снятый с огня.

— Эй, не ори! — прикрикнул на него Пух. — Ты меня сегодня утомил своим визгом! Не Кролик, а испорченная сигнализация какая-то! — Он выпрямился.

Леонид, поскуливая, расширенными глазами смотрел на крохотную дырочку в коже, от которой поднимался дымок. Кожа вокруг ранки мгновенно покраснела и начала отекать.

Пух довольно усмехнулся.

— Это «шшш» неспроста, — таинственно сказал он. — Согласен? Знаешь, что это? Серная кислота. Ты уже сказал свое последнее слово, но мы дадим тебе еще один шанс. Тем более что твоя киска тебя не слышит. — Он потоптался на месте, словно решая в уме какое-то сложное уравнение, затем зевнул и продолжил: — Кролик, у тебя есть шанс восстановить справедливость. Я выливаю тебе на физиономию волшебную водичку, сажаю вас в машину и отвожу в ваш душный, вонючий город. Вариант номер два: порцию, которая предназначена судьбой тебе, я выливаю на твою киску. Чего ты морду-то свою воротишь? Смотри на меня! — заорал Пух, когда Леонид, роняя липкие слюни, начал по-паучьи пятиться назад.

— Винни, ты зря тратишь время, — вмешался Пятачок. — Он не любит ее.

— Это правда? — В голосе Пуха прорезались металлические нотки.

— Нет, я люблю ее, — проскулил Леонид.

— Тогда должен быть готов умереть за свою киску. Ты способен на такие жертвы?

Леонид бессильно лег на грязный пол. Сейчас он был готов умереть. Но только сразу, не мучаясь.

— Заканчивай, Винни, — с презрением сказал Пятачок.

Пух долгое время изучал фигуру, скорчившуюся на полу, после чего произнес:

— Да уж. Душераздирающее зрелище, как сказал бы Ослик Иа. Ты все-таки оказался дерьмовым Кроликом.

Леонид зарыдал, бессильно колотя руками по изгаженному полу.

Пух с торжественным видом подошел к Татьяне.

— Пятачок, сделай ей укольчик. Киска не должна проснуться.

Поросенок вразвалочку приблизился к женщине, неподвижно лежавшей на полу, и вполголоса спросил:

— Фентанил?..

— Да, как обычно.

Пятачок быстро сделал укол в шею Тане. Черты ее лица выровнялись, грудь мерно вздымалась в такт дыханию.

В полном молчании они простояли минут пять.

— Кролик! — наконец позвал Пух.

— Уйдите! — внезапно завизжал Леонид. — Я вам не кролик!

— Да, ты не Кролик. Ты куча дерьма. Даже хуже, — грустно сказал Пух, опрокидывая на лицо Татьяны термос.

Кислота сердито зашипела, расплавляя и разъедая нежную кожу женщины. Дымящееся лицо Тани начало медленно таять, словно сугроб под лучами солнца. Пятачок вынул из кармана мобильник и начал снимать происходящее на видео.

Леонид, корчась в судорогах, отвернулся.

— Оставьте ей глаза, — прорыдал он.

— А что, у Гали разве остались глаза? Поднимайся, придурок. Понесешь ее в машину, — мрачно сказал Пух, закручивая крышку термоса.

— Ты не попал ей в рот? Она может задохнуться, — озабоченно сказал Пятачок, убирая телефон.

Пух отрицательно покачал головой.

Леонида вырвало.

— Вот же в натуре дебил! — изумился Пятачок. — Только обкакаться осталось. Не понимаю, как этому дурачку удавалось вести бизнес.

— Я тоже ума не приложу, — произнес Пух. — Кролики, они такие. Не только ценный мех, как говорится.

Татьяна хрипло задышала, ее тело вздрогнуло, как если бы по нему прошелся разряд тока. Изо рта высунулся язык, плоть, лишенная кожи, стала покрываться грязно-серой пленкой.

— Если ты не заберешь свою женщину, то мы снова подвесим ее к потолку! — гаркнул Пух. — Ты этого хочешь?!

— До пятницы мы совершенно свободны, — подтвердил Пятачок.

Леонид поднялся на ноги, размазывая по брюкам рвоту. Его сильно шатало.

— Поднимай ее! — выкрикнул Пух, и Леонид, спотыкаясь, наклонился над хрипящей Татьяной.

От вида сырой плоти, кое-где прожженной до кости, его желудок скрутило спазмами, и он приложил неимоверные усилия, чтобы удержаться от рвоты хотя бы сейчас.

Стоная и плача, он поднял тело Тани.

Пятачок надел ему на голову черный мешок, положил руки на плечи и заявил:

— Я пойду с тобой и укажу тебе истинный путь. Чтобы ты лобик себе не расшиб по дороге.

— Пошел! — приказал Пух, и Леонид послушно заковылял к выходу.

Оказавшись в своей машине, он почувствовал себя уверенней, хотя Пятачок и связал ему руки. Негодяи посадили Татьяну рядом с ним, и ее изувеченная голова безвольно легла ему на плечо. Он вздрогнул, почувствовав теплую влагу. Танино лицо, прожигаемое кислотой, продолжало тихо шипеть, будто жило своей отдельной жизнью, независимо от тела. Постепенно и эти звуки затихли, остался лишь запах горелого.

— Пятачок, возьми марлю, — услышал Леонид немного усталый голос Пуха. — А то с нее может потечь. — Медведь закряхтел так, как если бы сидел в туалете, затем послышался шелест материи. — Аж весь вспотел в этом наряде, — пожаловался он.

«Переодеваются», — догадался Леонид.

Вскоре с его стороны кто-то уселся.

— Хрю-хрю, — услышал он совсем близко голос Пятачка. — Подвинься, толстяк.

Леонид безропотно передвинулся, осторожно подталкивая Татьяну. Она пугала его. Но еще больше он страшился того, что рано или поздно она придет в себя.

«Если выживет», — неожиданно подумал Леонид.

Хлопнула дверь, зашумел двигатель, и автомобиль медленно тронулся с места.

— Вот так, — резюмировал Пух. — Добро всегда побеждает зло. Знаешь, Кролик, у меня есть любимая сказка. Идет по лесу маленькая девочка. Навстречу ей выскакивает огромная Куча Дерьма и кричит:

«Маленькая девочка, я тебя съем!»

«Нет, это я тебя съем!» — ответила девочка и съела эту нехорошую Кучу Дерьма. Вот так добро в очередной раз победило зло. Кролик, ты слышишь?

Леонид без сил откинулся на спинку сиденья и плотно сжал губы. Ему было страшно даже думать о Тане.

«Выживет ли она? Бог ты мой, у нее не лицо, а сырой фарш! А если Таня умрет?!»

Его снова охватил безотчетный ужас. Он потерял ориентацию в пространстве и времени, сам того не заметив, провалился в вязкую бессознательную пустоту.

— Проснись, парень.

Чья-то рука бесцеремонно сорвала с него мешок, больно задев сломанный нос.

Леонид, щурясь, огляделся по сторонам. Они все еще были в машине. За окном начинало светать, моросил мелкий дождь.

С переднего сиденья его в упор разглядывал человек в мотоциклетном шлеме.

Леонид сглотнул, скосив взгляд. Справа от него сидел еще один тип в таком же шлеме.

«Как будто и не было тех безумных часов, проведенных в какой-то глухомани», — внезапно подумалось ему.

На Татьяну Леонид смотреть не решился, это было выше его сил.