Александр Варго - Молитва отверженного

Когда все было готово, он поставил чайник на плиту, затем подошел к Тане, сел рядом на матрас и сказал:

— Просыпайся, родная. Уже утро.

Женщина не отреагировала.

Саша слегка толкнул и проговорил:

— Я знаю, что ты не спишь. Ты обиделась на меня?

Татьяна повернулась на спину.

— Мне снилось, что мы все умерли, — сказала она, разлепив рот.

— Ты хочешь пить? — спросил Денин, участливо склонившись над ней.

— Я хочу, чтобы этот сон исполнился.

— Нет! — Саша покрутил нечесаной головой. — Так быстро нельзя сдаваться. Ты будешь чай?

Молчание.

Из горла Александра вырвался болезненный вздох. Она все-таки обиделась.

Малышка надула губки. Ничего. Он не только заботливый, но еще и терпеливый, самый справедливый родитель.

— Мне надо уехать ненадолго. Я вернусь часа через два, три — это максимум, — сказал Денин, надевая туфли, и понюхал подмышку у рубашки.

Она уже начала попахивать потом.

«Нужно постирать шмотки, иначе скоро от меня люди будут шарахаться, — подумал он. — Вдобавок это может не понравиться Танюше. Да. Значит, нужно еще купить стиральный порошок и мыло. — Саша озабоченно потер лоб. — Сплошные расходы!»

— Я хочу поговорить с дочерью, — услышал он голос Тани.

На его лице появилось скорбное выражение. Ему приходилось сознательно причинять любимой зло во избежание куда более ужасных последствий.

— Пока это нельзя сделать, котенок. Я вернусь, и мы обговорим это.

— Ты вернешься? — Таня усмехнулась. — А если тебя собьет машина? С тобой случится приступ? Что будет со мной?

Саша уставился на нее покрасневшими от бессонницы глазами.

— С какого хрена у меня может случиться приступ?

— Ты стонал всю ночь, да и сейчас кряхтишь как умирающий старик. Что с тобой, Денин? Твоя опухоль все же оказалась настоящей?

Саша стиснул зубы так сильно, что услышал легкий хруст.

Он решил, что не будет отвечать ей. Ведь родители не опускаются на один уровень с детьми, которые провоцируют их на ссору, правильно?

— Со мной ничего не случится. Поверь.

Он критически оглядел результаты своей утренней работы. Старые одеяла, кое-как прибитые гвоздями к стенам, вряд ли смогут в полной мере поглотить звуки, если Таня вдруг начнет кричать. Более того, теперь спальня приняла вид психиатрической палаты для буйнопомешанных, и это ему не нравилось.

Нет, нужно применить самое надежное и проверенное средство.

Поискав глазами скотч, Александр обнаружил его на стуле у выхода.

— Извини, родная. Но так будет лучше для тебя. — С этими словами он принялся заматывать кисти и лодыжки женщины липкой лентой.

Татьяна попыталась было сопротивляться, но Денин ударил ее в живот. Она закашлялась.

Саша молча ждал, пока она придет в себя. Вскоре дыхание Ковалевой выровнялось. Он не стал дожидаться, когда ее легкие наполнятся воздухом, она закричит или снова начнет несправедливо обвинять его во всевозможных грехах. Денин заклеил ей рот, немного подождал, убедился в том, что Татьяна свободно дышит носом, после чего принес ее сумочку, извлек оттуда тюбик с противоожоговым кремом.

— Я позабочусь о тебе, — сказал Александр, старательно намазывая липкой субстанцией корявое, в рытвинах лицо Тани.

Она что-то нечленораздельно мычала, крутила головой. Саша обратил внимание, как сильно воспалена и исцарапана шея у его любимой.

— Тебе нельзя делать резких движений. У тебя может быть заражение, — сказал он строго, как и подобало справедливому отцу. — Я куплю йод и вату. Но ты должна лежать тихо.

Тело женщины обмякло.

Денин поцеловал ее в лоб и почувствовал на губах неприятный вкус геля. Пора ехать. Чем раньше он отправится, тем быстрее вернется.

— Ничего не бойся. Помни, что я никому тебя не отдам.

Прошло менее часа после ухода Денина, когда у ворот дома остановилась потрепанная «девятка». Из машины, щурясь на солнце, степенно вышел широкоплечий мужчина с угрюмым лицом. Это был Станислав, брат Игоря.

Он медленно приблизился к воротам, лениво помахивая монтировкой, подергал ручку. Заперто.

Стас внимательно оглядел почву у забора, обратил внимание на примятую траву. Затем, невзирая на крупные габариты, он с легкостью перемахнул через забор и вскоре оказался у крыльца.

— Просил ведь тебя, болвана, оставить мне ключ, — буркнул Стас и потянул на себя дверь.

Тоже заперто.

Он неторопливо обошел весь дом, пытаясь не упустить из вида ни одну деталь. Все окна наглухо закрыты занавесками. Станислав остановился у лестницы, лежащей в траве, задрал голову, посмотрел на окно чердака.

Мужчина помнил, что с чердака можно было попасть в дом. Он с сомнением взглянул на старую, потемневшую от времени лестницу. Многие ступеньки-перекладины треснули и были обмотаны изоляционной лентой. Интересно, насколько надежна эта штуковина?

Он решился, прислонил лестницу к стене дома, поставил ногу на первую перекладину. Ступенька жалобно скрипнула, но выдержала вес мужчины. Он подвинул вторую ногу.

Скрип-скрип.

Станислав начал медленно подниматься.

Когда до чердака оставалось не более полутора метров, под его левой ногой раздался хруст. Он не успел ничего подумать и рухнул вниз, увлекая за собой сломанную лестницу.

— Твою мать!.. — процедил Стас, барахтаясь в траве.

Он поднялся, с раздражением оглядел свои новые джинсы, перепачканные травой.

— Твою мать! — повторил Стас. — Хорошо, что ходули не сломал. И на том спасибо.

Уголовник снова приник к окну, постучал, потом подумал, не разбить ли стекло. Бывший зэк полагал, что в доме, скорее всего, никого нет. Во всяком случае, живых людей. Игорь уехал или…

Стас не хотел думать о плохом, но учитывал непреодолимое влечение младшего брата к выпивке, знал, что с ним могло произойти что угодно. Его смущало странное сообщение на телефон о море и каком-то дебиле из Краснодара, о существовании которого Игорь никогда раньше не упоминал.

Станислав не мог объяснить самому себе, зачем он так упорно стремился попасть внутрь. То самое пресловутое шестое чувство полностью овладело им. Оно беспрерывно нашептывало, что Стас просто обязан проверить дом брата и убедиться, что там все в порядке.

Он посмотрел на монтировку, которую сжимал в руке. С помощью этой штуковины Стас окажется внутри через минуту.

Он уже хотел было двинуться к входной двери, как его внимание привлек странный звук, донесшийся из глубины дома. Стас нахмурился, приник к окну и затаил дыхание. Несколько секунд ничего не происходило. Затем слух мужчины отчетливо уловил какой-то шорох и что-то непонятное, напоминающее сдавленный стон.

Внутри кто-то был.

Станислав постучал монтировкой по стеклу:

— Игорь?! Это ты, вафел плюшевый?