Алексей Шолохов - Альфа-самка (сборник)

Сашка потянулся за стаканом и будто невзначай положил правую ладонь на грудь Алены. Она задрожала всем телом. Он почувствовал это, разгоряченный спиртным, повернулся к ней и шепнул что-то на ухо. У девочки щеки побагровели от стыда. Она подскочила и выбежала на улицу.

– Куда ты, егоза? – ничего не понимая, спохватился отец. Не увидел тогда он и взгляда старшего сына, а то бы враз сообразил, что произошло.

– Да ну ее. Ты вот скажи мне, сынок, почему ты не спрашиваешь, как мы тут с матерью жили?

– Батя, а что вам сделается? Вы что тут, баланду лопаете или на вшивой шконке спите? Нет, батя, вы вон что трескаете – колбасы да сыры, да и спишь ты на двуспальной кровати в обнимку с бабой.

– Ты кого это бабой называешь? Ты мать бабой называешь?!

– Ну а кто она? Не мужик же? Ладно, батя, не кипятись, да и меня не заводи.

– Ты хотя бы там понял, что ты натворил? У тебя много времени было подумать обо всем этом.

– А чего тут думать? Ну, убил и убил. Сделанного не воротишь. Я за это отсидел, даже больше, чем надо.

– Отсидел ты больше положенного только из-за своей глупости. Бегать меньше надо было. Но ты хотя бы задумывался, сколько судеб ты сломал одним махом…

– Замолчи, отец!

– …парнишка тот мог бы полюбить и иметь детей. Ты тоже…

– Я сказал: замолчи!

– …мать, я, родители того паренька. Все…

– Заткнись, козел, – парень вскочил и…

– Он избил меня тогда. Очень сильно избил, – старик замолчал и посмотрел на рюмку. Взял ее дрожащей рукой и выпил. – Нет, я все равно любил его. Это же мой сын. Мой первенец. В общем, я всегда был на его стороне. По правде сказать, – старик, будто боясь, что его услышит еще кто-нибудь, кроме бармена, перешел на шепот, – тогда, ну когда он пристукнул этого мальчишку, я был полностью за своего парня. Таким паршивцам самое место в аду. И я думаю, если б не Санька его, то… он бы Саньку точно не пожалел. Хотя теперь и не знаю, что было бы лучше…

Алена сидела за письменным столом и что-то писала. Она была настолько увлечена, что и не заметила, как в комнату вошли.

Стас остановился у нее за спиной и руками закрыл ей глаза. Она вздрогнула и напряглась.

– Угадай, кто?

Девочка даже вздохнула, когда услышала голос Стасика.

– У-уф. А я-то думала…

– Что ты думала? Привидение? – мальчишка залился смехом.

«Какой он еще маленький. Правду говорят, что мальчишки отстают в развитии».

– Ален, пойдем в кино? «Универсальный солдат» с Ван Даммом. – Мальчишка посмотрел на сестру, зная, как она обожает этого актера.

Восторженный визг чуть не оглушил паренька.

– Новый фильм?

– Да, и говорят, он там так машется.

Немного успокоившись, Алена сказала:

– Ну, подожди, уже поздно, и нас родители никуда не пустят!

– Я открою тебе один секрет, сестренка. У нас есть старший брат. А с ним нас хоть до утра отпустят.

– Нет, я не пойду.

– Чего вдруг?

– Не пойду, и все. – Алена развернулась и снова села за стол.

– Ну, как знаешь.

И уже от двери Стас спросил:

– Так что мне передать Ван Дамму?

– Я боюсь его, – не оборачиваясь, сказала девочка.

– Кого? – не понял Стасик.

– Стас, когда он на меня смотрит, меня в дрожь бросает.

– Ты про Сашку, что ли?

– Ты знаешь, что он у меня спросил в тот день, когда он избил папу? – Алена повернулась к Стасу.

– Что?

– Он меня спросил, хотела бы я увидеть голого мужчину…

Уже когда братья сидели в темном зале кинотеатра «Юность», Стас думал о том, что сказала ему Алена. Он украдкой поглядывал на старшего брата.

«Он не мог такое спросить. Кто угодно, только не он. А если даже и спросил, то он просто пошутил. Он же старший брат! Нет, я не боюсь его. Я восхищаюсь им. Он научит меня быть сильным. Он рассказывал, как там поступают со слабаками. Только сильные выживают в этом мире. Мой брат сильный, и я стану таким же, как он».

– Вот этого я больше всего и боялся. Они вернулись поздно и оба пьяные. Пьяные! Понимаешь? Ладно – Сашка, но Стасу всего пятнадцать. Чего только он мне в тот вечер не наговорил. И что я слабак, и что таких, как я, на зоне опускают. Сашкино влияние… Мать всю ночь прорыдала. И за что ей такое? – Старик налил себе и выпил.

Сергей отвлекся от протирания бокалов и посмотрел на худощавого седого мужчину.

– Братья были всегда вместе. Аленка старалась избегать их. Мне и в голову тогда не могло прийти, что… такое у меня в доме…

Он шел по дорожке к дому. Сашка неизвестно где пропадал целыми днями, но двойняшки наверняка уже дома.

Проходя мимо окна в спальню дочери, он краем глаза увидел какое-то движение. Подошел ближе… Стон вырвался из горла. Илья бросился в дом. Когда он вбежал в комнату дочери, девочка сидела в углу, закутанная в одеяло, – она плакала. Над ней навис совершенно голый Саша.

– …и если ты кому скажешь…

– Что здесь происходит?

– О, батя, ты что так рано?

– Что…

Девочка зарыдала.

– Да вот, учу младшую сестренку уму-разуму…

Парень подошел к отцу.

– Не суйся в это, старик.

– Да я тебе… – Илья бросился на сына. Сильный удар отбросил его на пол к ногам дочери.

Мужчина поднялся сначала на колено, а затем и во весь рост. Голова кружилась, из носа шла кровь. Он посмотрел на удаляющегося парня. И это его сын?! То, что он поднял руку на отца… Но вот Аленушку не надо было трогать.

Илья пошел к себе. Взглянул на сейф. Ружье? Нет, нет… Достал из-под кровати ящик с инструментами. После того как Сашка обнаружил пристрастие к молоткам, Илья держал ящик возле себя.

Он достал молоток и направился к Саше. Парень сидел на кухне, даже не удосужившись надеть штаны. Илья подошел и встал напротив сына. Костяшки пальцев, сжимавших ручку молотка за спиной, побелели от напряжения.

– Скажи мне, подонок, – дрожащим голосом проговорил отец, – неужели у тебя ничего святого не осталось? Она же твоя сестра! – И он не смог сдержать слез.

– Брат сестру прижал к кресту… – Наглая ухмылка скривила рот парня.

И все. Это была последняя капля.

Удар. Несильный, как-то вскользь. Парень вскочил, выпучив глаза. Кровь заливала лицо. Еще один удар. Еще. Лицо Сашки превратилось в кровавое месиво.

– Я его скинул в высохший колодец на задах огорода, – старик замолчал. Сергей принялся натирать стаканы.

– Через месяц… моя девочка… Через месяц моя Аленушка повесилась, – голос старика дрожал. Сергей даже подумал, что старик сейчас заплачет. Но нет, он налил еще водки и выпил.

– Ты знаешь, сынок, я почувствовал тогда облегчение. Когда увидел ее посиневшее лицо и вывалившийся язык, мне стало легко, будто груз с плеч. Она не смогла бы жить с этим. Да и я тоже не смог бы. Вот так вот, сынок. Плохой я отец. Плохой. Сашка сломал и ей жизнь. Лежа там, на дне колодца, изъеденный червями, он продолжал ломать людей, как спички. Тамару после смерти Аленушки будто подменили. Да и про Сашку, мне кажется, она догадалась. Она умерла через год с небольшим. Стас закончил школу, поехал поступать в город и не вернулся. За пятнадцать лет три письма, всего три. А тут как снег на голову…