Дина Оттом - Двери в полночь

Всего. Сто двадцать. Я охнула — да она мне в прапрабабушки годится!

— До полного превращения осталось ждать, думаю, не дольше десяти-пятнадцати лет, а в наших масштабах это мелочь, — продолжал Шеф канцелярским тоном. — Командует она совсем недавно — всего восемь лет, но уже провела несколько очень удачных и опасных операций. Группа ее, конечно, вначале приняла с трудом, но теперь на нее буквально молится. Она у нас самый перспективный сотрудник.

Она уже восемь лет командует группой взрослых оборотней. Что я делала восемь лет назад? Кажется, еще даже целоваться не умела. Я в отчаянии рухнула на спинку кресла. Еще одна женщина, рядом с которой я — полное и совершенное ничтожество.

— Шеф, — спросила я несчастным голосом, — а она, вообще, настоящая?

— Не знаю! — Шеф хохотнул. — Спроси Оскара, это он ее приволок.

Кажется, я лечу куда-то вниз, в темную-темную дыру, а меня бьют обухом по голове.

— Оскар?.. — прокашлялась я, дав изрядного петуха.

— М-да, — Шеф, кажется, понял, что сболтнул лишнего, — вообще-то это я уже точно не должен был тебе говорить. Он привел ее лет сто назад. Нашел в лесу рядом с какой-то захудалой деревенькой — он тогда любил выбраться на природу. Занимался с ней, тренировал все время — она оказалась способной.

Вот так. С ней он занимался. На нее у него время было. А на меня — нет. Хотелось вскочить сразу же, убежать и где-нибудь попинать как следует стенку, глотая слезы.

— Она ему предана до паранойи, один раз даже полезла под удар осознанно, потому что подумала, что ему грозит опасность. К счастью, у нас все было спланировано, и никто из них не пострадал. Оскар даже думал взять ее в пару, но все же побоялся рисковать. А она мечтает дотянуться до его уровня. Стать не хуже, не слабее. И, судя по тому, что мы видим пока что, у нее неплохие шансы.

Шеф поболтал кофейную гущу на дне и залпом выпил. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.

— Убейте меня, — попросила я.

Он невесело улыбнулся:

— Оскар предупреждал, что будет трудно.

— Да! — Я в отчаянии взмахнула руками, сворачивая со стола тяжелое пресс-папье в форме дракона. — Но я думала, что будут тренировки и что-то еще, но не…

Я замолчала, уронив голову на руки.

— Шеф, с таким совершенством, вообще, рядом находиться-то можно?

— Вот и узнаешь, — он подмигнул мне, — вам вместе несколько месяцев придется провести. Каждый день.

Я застонала и встала, собираясь уйти. Шеф попыхивал трубкой, кося на меня ярко-голубым глазом.

— А она, — я перевела дыхание, — а она зато старая, вот!

Послышался кашель и сдавленное хихиканье.

Затылок домчал меня до дома, и я впервые подумала о своем жилище с облегчением, а не просто с радостью. Швейцар распахнул дверь, и я быстро скользнула к себе.

Белизна ковров поражала, и я скинула кеды сразу за дверью. Потом посмотрела выше — и приподняла джинсы. Потом вспомнила, сколько я не была в жилом помещении и в ванной вообще, — и пошла ее искать. Интересно, это все так кочуют из офиса домой и тут же обратно или только мне пока что везет?

Ванная нашлась не сразу — я ее просто не замечала. Оригинальным дизайнерским решением она располагалась в самом центре моей квартирки, этаким домиком внутри домика, облицованная снаружи темным деревом и заставленная полочками. Внутри все оказалось выше всяких похвал: черный кафель и белые аксессуары. Белый коврик на полу, белая вешалка для одежды — с черным, правда, халатом. Шелковым. Я нервно хихикнула — сколько такой стоил, даже представить было страшно.

Пол оказался с подогревом — мечта всей жизни. Я брезгливо сбросила с себя футболку и джинсы и огляделась в поисках чего-то типа корзины для грязного белья. Она нашлась в другом углу ванной, рядом с черным унитазом на львиных лапах.

Я задумчиво оглядела полки. Выбор поражал: казалось, сюда просто стащили весь ассортимент какого-нибудь гламурного магазина. Мыло всех форм и цветов, шампуни, кондиционеры и гели для душа занимали чуть ли не полстены, а в шкафчике нашлись огромные тяжелые свечи.

Искренне надеясь, что меня сейчас никто никуда не выдернет и что полученная смесь не взорвется, я высыпала в почти полную ванну все, название чему знала. Сначала меня одолела легкая жадность, обусловленная вечной нехваткой денег — всего надо поменьше, чтобы хватило на подольше, — но я взяла себя в руки и сыпала почти не глядя. Ломать привычки оказалось неожиданно приятно. Подобрав волосы и представив себя героиней какого-нибудь фильма, я с наслаждением улеглась в воду. Как ни странно, ядерная смесь не прожгла мне кожу, а наоборот, подействовала расслабляюще. Раздражало только одно: я немного всплыла над дном ванны. Сначала я подумала, что мне показалось, но нет — я и правда не чувствовала его под спиной. Стало как-то не по себе.

Плюнув на данный себе в обиде зарок не звонить Оскару, я потянулась за мобильником.

Гудок, второй, третий…

— Оскар, — голос немного удивленный и, кажется, радостный. Или мне показалось?

— Оскар, — начала я плаксивым тоном, — я всплываю в ванне. Я говно?..

Оскар хрюкнул и закашлялся.

— Гхм… Нет, — наконец он справился с голосом, — ты не… Не продукт жизнедеятельности. Это нормально при твоей форме трансформации. Она подразумевает крылья, а значит — полеты. А для полетов нужны легкие кости. Они просто становятся полыми.

— Полыми? — переспросила я в замешательстве. Стало как-то противно. — То есть… Они будут легче ломаться, да?

Оскар засмеялся:

— Ты же оборотень! Нет, конечно!

Я облегченно выдохнула. Мы помолчали.

— Слушай, у меня тут нет часов, сколько сейчас времени? Что вообще за время суток?

Кажется, он улыбнулся.

— Сейчас поздний вечер, почти полночь. Ты когда спала последний раз?

— Не помню, — честно призналась я, — кажется, еще в подвале.

— Тогда очень советую вылезать из ванны и спать. Насколько я знаю, у тебя там есть где расположиться.

— О, да! — Я с наслаждением бухнулась обратно в воду, подняв тучу брызг и расплескав пену. — Что есть, то есть!

Снова повисла тишина. Я уже собралась было прощаться, но тут Оскар снова заговорил:

— Вы сегодня встречались с Жанной?

А у меня только-только настроение улучшилось.

— Да, — сказала я как можно холоднее, рисуя пальцем круги в пене, — встречались. Завтра начнем.

— Я надеюсь, вы поладите. Она отличный специалист.

Он говорил так, будто подбирал слова. Может быть, и правда было так?

— Не сомневаюсь. Вид у нее внушительный, — не удержалась я от шпильки.

— У нее трудная жизнь, ей многое приходится делать, — мгновенно встал на ее защиту Оскар.

Мне стало совсем грустно. Стал ли бы он так же защищать меня? Разговаривал ли с Жанной, приходилось ли ему говорить ей что-то типа «Ну она же совсем недавно, ей столько всего приходится перенести!»?