Дина Оттом - Двери в полночь

Рот мгновенно забило шерстью, жесткой и горькой. Бока сжало, я почувствовала уколы когтей. Я постаралась выплюнуть шерсть изо рта (или уже морды?) и найти место поуязвимее, но что-то мне не давало это сделать, вжимая мою голову. Кое-как я высвободила одну руку и наугад ткнула куда-то вперед, надеясь, что попаду. Раздалось сдавленное шипение, и руку у локтя прожгло острой и яркой болью, будто в меня воткнули десяток иголок и пару ножей — похоже, она меня укусила. Я взвыла. Боль придала мне сил, я, мотая головой из стороны в сторону, оттащила ее назад, как могла потянулась вперед и тоже укусила, сведя челюсти с озверелым отчаянием…

Не знаю, сколько прошло времени, не думаю, что много. Мы ничего не видели, но накопившаяся в нас злость — друг на друга ли или вообще на этот мир — нашла наконец выход и бушевала как могла. Мы катались по полу, рычали и кусались. Если бы Жанна могла сейчас думать спокойно, я бы уже валялась на полу поверженная, но раздражение заставило ее драться как подсказывали женские инстинкты, а не как учили, и мы были почти наравне. Мое тело саднило и болело, ребра трещали, сдавленные ее неимоверной силой, но никто не хотел уступать. Первая волна злости отступала, и я понимала, что сейчас нашей драке — боем это было назвать невозможно — придет конец, и победителем буду не я.

Как раз в этот момент мы снова перекатились по полу, и я оказалась сверху. Она ударила мне когтями куда-то в бок, и от боли я на мгновение подчинилась инстинктам — и взмыла под потолок. Не думала, что мои крылья способны выдержать двоих, но оказалось именно так. Хоть мне и было тяжело, но я заметила, что, потеряв устойчивую землю под ногами, Жанна стала менее уверена, и хватка ее ослабла. Я уже предвкушала победу, когда почувствовала, как сильно она цепляется за меня и тянет вниз. Я наклонила голову — плоская покрытая шерстью голова с искореженными чертами лица и горящими красными глазами. Нос слился с челюстью и выдался вперед, одновременно став шире. Морда оскалена, являя крепкие длинные клыки, руки превращены в лапы, когти цепляются за обрывки моей одежды. Она и правда уже больше походила на животное, чем на человека, и зрелище это было жуткое.

И тут на своем голом животе — трансформация все еще не закончилась, и кожа едва стала плотнее — я почувствовала ее холодные когти задних лап. Понимание вспыхнуло в мозгу и оставило светящийся след, будто выжгло надпись: сейчас она просто разорвет мне живот. И скажет, что я на нее напала. И будет права. И никто меня не оправдает. Может быть, вздохнет Шеф. Подожмет губы Оскар.

Оскар!..

Кто бы мог подумать, что простое имя, простое воспоминание может придать сил. Я сложила крылья и рухнула на пол, как могла выставив ее перед собой. Удар волной прошел по нашим телам, что-то хрустнуло, из легких — моих и ее — выбило воздух, и хватка вдруг ослабла, а нас самих разметало по полу. Никто не шевелился, только мы с шумом дышали, невидящими глазами вглядываясь в темноту. Я уже хотела, чтобы все прекратилось, я не хотела продолжения. Я знала, что она победит, — она все же капитан, а кто я…

— Дамы, брейк! — Звук голоса Шефа оборвался на полуноте. Он пошарил рукой по стене, пощелкал выключателем и вдруг протянул: — Таааак…

Мы кое-как встали. Жанна стремительно превращалась обратно в человека, я, наоборот, гордо расправила крылья — мне казалось, что так я выгляжу важнее. Но поправить волосы и одежду все же стоило…

— Можешь не стараться, мы прекрасно видим в темноте.

Я охнула от неожиданности — это был Оскар! Сколько дней я мечтала, что он вот так зайдет с Шефом на нашу тренировку и увидит, какая я стала, какая сильная и ловкая, как я владею своим телом, и, может быть, тогда… Может быть…

И что он видит? Мне стало стыдно, я почувствовала, как горит в темноте лицо, и опустила голову. Судорогой вошли в тело крылья, ушли когти. Я стояла перед ними, чуть не падая от усталости, оборванная, грязная и растрепанная, а зал вокруг меня танцевал польку.

— Неплохо бы все же свет, — флегматично заметил Шеф, и я услышала, как он ставит на скамейку кофе. — Оскар, там должно быть резервное.

Вспыхнул свет, заставив меня прикрыть глаза рукой, но они все равно заслезились.

— Хороши-и… — удовлетворенно протянул Шеф, как будто наш вид доставлял ему искреннее удовольствие.

Оскар молча обозревал нас. Я с тревогой вглядывалась в его бесстрастное лицо, следя за взглядом. Жанна оказалась только немного поцарапана и испачкана, правда, по тому, что стояла она не прямо, а чуть склонившись, я поняла, что у нее все же что-то болит. На секунду чувство удовлетворения заменило страх перед начальственной расправой.

— Собственно, чего-то подобного я и ожидал, — заметил со вздохом Оскар, и за счастьем просто слышать его голос я едва могла уловить смысл слов. Он засунул руки в карманы джинсов и прислонился к стене. Я с удивлением заметила, что его желтые глаза смеются, а губы готовы разойтись в ухмылке. Ожидал?! Он что, специально?!

Я покосилась на Жанну — похоже, для нее слова босса оказались таким же сюрпризом.

— Это точно, — поддакнул Шеф, нагибаясь за нашим кофе. Один стакан он взял сам, а второй протянул Оскару. Оборотень с удовольствием сделал глоток. — Вот вы, значит, какие предсказуемые…

Я оторопело таращилась на Оскара. Пол-лица его скрывал стакан, но глаза — в этом не было сомнений! — глаза смеялись. Они смотрели на меня и смеялись! Я даже перестала чувствовать боль, и по телу разлилось тепло — неужели?.. Неужели?!..

— Вот в кои-то веки зайдешь тебя навестить, а ты дерешься, как дворовая девчонка, — он снова улыбнулся. А я не могла поверить своим ушам: он обращался ко мне, только ко мне! Жанны вообще будто не было здесь. Я ошеломленно перевела взгляд на нее и успела заметить, как она вспыхнула и наклонила голову, пряча глаза.

— Э… Ну… — проблеяла я, все еще боясь поверить в свое счастье.

— Потрепали тебя знатно.

Оскар отошел от стены, поставил кофе на пол и подошел ко мне. Совсем близко, совсем как раньше. Он покрутил меня так и сяк, не обращая внимания на мои болезненные охи, но это было в сотни, в тысячи раз лучше, чем эти два месяца молчания. Я искоса следила за ним, и странный, горьковато-пряный аромат его тела снова заволок мой разум. Он был красив как и раньше, в нем совершенно ничего не изменилось, как будто только вчера он рассказывал Шефу, в кого я превращаюсь! Я прикрыла глаза, надеясь, что он спишет это на усталость.

Оскар… Оскар…

— Так, — услышала я его голос. — Жанна — быстро приводить себя в порядок, тебе на дежурство.

— Есть! — Надо же, сколько смысла можно вложить в одно короткое слово.

Я открыла глаза и не смогла сдержать улыбку: на меня смотрели смеющиеся желтые глаза с морщинками в уголках.