Дина Оттом - Двери в полночь

— Привет, босс! — Махнув около виска двумя пальцами, он быстро спустился по ступеням и, картинно выпятив грудь, отчеканил: — Ничего значимого не произошло!

— Опять за «глухарем» погнался, — Шеф серьезно покачал головой, но в глазах его плясали черти. — Ай-ай-ай…

— Виноват — исправлюсь! — гаркнул Черт и вдруг резко сдулся. — Тьфу ты, не могу я долго воздух в легких держать!

Судя по всему, я присутствовала при старом ритуале, который оба знали наизусть. На фоне последних господ простота Черта казалась почти трогательной.

— А это у нас кто? — Капитан кивнул в мою сторону и подмигнул мне.

— А это у нас новенькая, — Шеф сделал ударение на слове «у нас» и приподнял бровь — видимо, настоящий диалог велся не словами, а интонацией и мимикой, — думаем вот, куда определять.

— С удовольствием возьму под свою опеку, — разъехался в улыбке Черт.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Шеф и хлопнул капитана по плечу, — ладно, вольно. Дуй отсюда.

Козырнув, Черт легко перемахнул в прыжке ограждение и исчез в наступающей серой хмари.

— Ну что, готова? — испытующе посмотрел на меня Шеф.

Я кивнула.

— Тогда советую зажмуриться — можно ослепнуть, бывали случаи. Слишком быстро и много непонятно чего проносится мимо.

Я ойкнула и зажала рот руками. Шеф ухмыльнулся.

— Все вы такие — пока не напугаешь как следует, ничего не делаете. Так, теперь дальше. Первый раз ты туда смогла бы пройти самостоятельно… черт его знает когда.

— Не поняла-а? — обиженно протянула я.

— Сейчас попробую объяснить на пальцах, — Шеф прислонился плечом к постаменту и задумчиво приложил длинный палец к резным губам, — вот смотри. Есть человек. Если его ничему не учить, а просто дать жить, то рано или поздно он поймет, что есть письменность и что надо учить буквы и читать книги. Понятно? Умница. А мы как бы берем и подкладываем ему букварь и прописи и еще учителя подсовываем, а потом еще параллельно начинаем курс английского. Ага?

— Ага, — согласилась я, — только я не поняла, как вы мне будете подкладывать преподавателя английского, раз сами не знаете, когда я туда попаду.

— Тут все просто. Я могу переместиться. Ты тоже сможешь после первого раза — эту дорогу никогда не забудешь, даже если захочешь. М-да, так вот, — он оттолкнулся плечом от гранита, встал прямо и одернул плащ, — мне надо будет просто тебя обнять — и мы оба переместимся.

Я невольно отпрянула. Не то чтобы мне так претила мысль оказаться в объятиях Шефа, просто сама форма процесса несколько… смущала своей неформальностью. Воображение быстренько нарисовало Шефа и Оскара, обнимающих по очереди половину служащих Института и так транспортирующих их вниз.

— И что, только так и можно? — Я даже не пыталась скрыть сомнения в голосе.

На мгновение он замялся:

— Ну или долгие тренировки и познание себя…

— Ой, не, хватит с меня тренировок! — взвыла я. — Я на все согласна!

— Тогда вперед, — улыбнулся Шеф, делая шаг ко мне.

Я невольно постаралась сжаться, натянув рукава на отмерзшие пальцы, и все равно чувствовала себя ужасно неловко.

— Не бойся, это не больно, — он поднял руки и осторожно сомкнул их кольцом за моей спиной, медленно сводя. — Только не забудь закрыть глаза.

Я опустила взгляд вниз, невольно отмечая контраст между его туфлями и своими кедами. Щеки ощутимо начинали пылать — кажется, я в жизни не чувствовала себя глупее. Шеф двигался осторожно и медленно, явно понимая, что я чувствую. По мере того, как его руки сжимались вокруг меня, мне приходилось все ближе и ближе подходить к нему, краснея все гуще и гуще.

— А нас точно никто не видит? А то глупо как-то, — я подняла на него глаза, пытаясь разглядеть выражение лица, — хотя бы капля такой же неловкости, которую испытывала я, и мне сразу станет легче. Но нет, как будто он каждый день по роте девушек обнимает и утаскивает в другие миры.

— А что тут глупого? Ну подумают, что мы влюбленная парочка, — совершенно спокойно заметил он.

Я вскинула на него полный возмущения взгляд: он еще и издевается надо мной!

— Все, затихни.

Одна его рука легла мне на спину, вторую он положил на затылок. Полыхающими щеками я ощущала его холодный от падающего снега плащ.

— Закрыла глаза?

Я кивнула.

— Не бойся, — прошептал он мне в самое ухо. А потом мир вокруг нас взорвался.

Я не знаю, как описать то, что я чувствовала. Всего несколько мгновений, но эти ощущения я не забуду никогда. Я как будто была в центре бури, все вокруг бушевало и куда-то летело, я чувствовала, как дикая сила проносится рядом со мной, будто я была в центре торнадо, — и единственное, что оставалось на месте и вселяло каплю уверенности, — ощущение холодной ткани у лица и кольца рук за спиной. Я вдруг поняла, что кусаю губы, а пальцы до боли сжаты, вцепившись в отвороты плаща.

В первый момент я попыталась дернуться и посмотреть, что же происходит, но Шеф не дал мне, прижав мою голову к себе.

Мое сознание судорожно пыталось понять, что же происходит, и еще секунда этого непонятного состояния между «здесь» и «нигде» — и я бы запаниковала, но тут все вдруг закончилось. Мир вокруг остановился, дикий ветер, который, как мне казалось, бушевал вокруг, мгновенно улегся. Я продолжала стоять, крепко зажмурившись и не отпуская холодной как лед успокаивающей ткани. Откуда-то сверху раздался тихий смешок.

— Плащ уже можно отпустить, прилетели.

Я сглотнула, все еще не раскрывая глаз. Медленно разжала сведенные пальцы. Кольцо рук за моей спиной тут же исчезло, и от неуверенности я открыла глаза.

Шеф стоял в шаге от меня и, чуть наклонив голову, изучал мое состояние с полуулыбкой на изогнувшихся губах. Я несколько раз моргнула, стараясь привести голову в порядок и не видя ничего вокруг, кроме него. Да, это мой начальник, привычный, уже почти родной — вот от него и будем отталкиваться… Я прищурилась, потом помотала головой, пытаясь понять, что не так. Понять не получалось, но разница чувствовалась совершенно отчетливо — так, ища различия между двумя картинками, наши глаза цепляются за что-то, но мы еще не можем заметить эту деталь.

Меж тем с Шефом совершенно точно что-то было не так. Он как-то неуловимо изменился, отличаясь от того парня, которого я привыкла видеть в НИИДе, как законченная картина отличается от чернового наброска.

— Аэ… — выдавила я, старясь вложить в это все свои многочисленные вопросы.

— Да, закономерная реакция, — он откинул полу плаща, вынул из кармана брюк сигареты и закурил. Я немедленно захлопала в воздухе пустой ладонью. Он протянул мне пачку и зажигалку.

Шеф хмыкнул и повернулся влево, ожидая, пока я закурю. А я все не сводила с него удивленных глаз, никак не понимая, что же именно в нем изменилось. Лицо вроде бы было то же, но… Он будто повзрослел в одно мгновение, исчезла та слащавость, что раздражала меня все это время. Черты стали жестче, движения — более плавными, поменялась даже осанка. Передо мной стоял уже не юнец, с которым я считалась по необходимости, а кто-то, кто только выглядел молодо, и, сколько лет скрывалось за этими голубыми глазами, я уже не рискнула бы предположить. Сигарета так и повисла не прикуренной в моих пальцах, а рука замерла на колесике зажигалки.