Дина Оттом - Двери в полночь

Я вскочила:

— Если вы считаете меня… я не знаю даже кем, вражеским шпионом, то так и скажите! А не ходите вокруг да около! — Кажется, меня трясло. — Мне нечего скрывать, и я отвечу на любой ваш вопрос! Что до Нижнего Города, то вы там были вместе со мной и видели все, что я делала и куда ходила! Мне… мне оскорбительно слышать ваши подозрения, хотя я и понимаю вашу позицию! Но я совершенно невиновна и могу поклясться чем угодно!

Когда я замолчала, слова будто повисли в воздухе, медленно растворяясь. В ушах стучала кровь, щеки пылали, а ногти впились в ладони. И точно — меня колотило крупной дрожью.

На этот раз я вцепилась в Шефа взглядом. Надеюсь, в нем было достаточно негодования. Пусть устраивают мне любые тесты и допросы — я невиновна и знаю об этом!

Шеф смотрел на меня несколько секунд, потом вдруг улыбнулся — почти тепло, — сделал шаг ко мне и обнял. От неожиданности я чуть не плюхнулась обратно в кресло, но он легко придержал меня под руки. Я подняла на него недоуменный взгляд: только что он практически открыто выдвигал мне обвинения в смерти своей сотрудницы, а теперь объятия?! Но слова негодования застряли у меня в горле, потому что с ним снова произошла удивительная перемена: нет, он не превратился в того же мальчика с картинки, каким был. Он так и остался существом без возраста, сильным и опасным, но теперь эта опасность была направлена куда-то в сторону, а проступающая во взгляде и движениях сила превратилась из атакующей в защищающую — словом, мне вдруг безумно захотелось прижаться к нему и закрыть глаза, и я знала, что не будет мне места сохраннее, чем в его руках…

«Что за сопли!» — одернула я себя и поспешно высвободилась.

— Александр Дмитриевич, — я специально использовала его официальное имя, — что происходит, в конце концов?!

— Милый ребенок, — Шеф улыбнулся, взъерошив мне волосы, и в одно движение оказался на своем прежнем месте, — ты так мило оправдывалась, я чуть не прослезился.

И он отвернулся к столу, снова уткнувшись в какие-то бумаги. Будто ничего и не было. Будто секунду назад я не чувствовала запах ветра и моря от его плаща, холодящего мои щеки.

Я обессиленно опустилась в кресло, бормоча под нос что-то совершенно непечатное. Ну что за черт?!

Было тихо — только шелест бумаг в его легких пальцах да мое сердитое сопение. Прошла минута, вторая, третья. Мне уже даже злиться на него надоело. Ну вот и зачем я тут? А что, если он все равно мне не верит?

— М, — издал наконец Шеф, задумчиво приложив палец к губам и быстро пробегая глазами какой-то документ.

Я встрепенулась. Зря, все продолжалось так же. Еще несколько минут тишины.

Наконец, мое терпение лопнуло. Я встала с кресла и решительно повернула к двери, скосив на Шефа внимательный взгляд. Будто меня тут и нет вовсе, а он просто один читает у себя бумаги. Отлично! Я взялась за ручку.

— Куда пошла? — раздалось у меня из-за спины. — Я тебя еще не отпускал.

— Вы наговорили мне бочку арестантов, — сказала я, не оборачиваясь, — заставили оправдываться глупейшим образом и все равно, кажется, мне не верите. Тупо сидеть и ждать, когда вы начитаетесь, я не намерена. У меня теперь есть капитан, у него сбор через… — Я попыталась сориентироваться во времени. — В общем, я должна быть там!

Я взялась за золотистую ручку двери. Даже успела на нее нажать и потянуть на себя…

— Я сказал, ты никуда не пойдешь, — раздался голос у меня над ухом, и я ясно услышала в нем шипение. Вздрогнув, я отпустила ручку от неожиданности и замерла, боясь повернуться. Дежавю. Такое уже было. Картинка вспыхнула перед глазами, нарисовавшись так четко и ясно, что у меня даже перехватило дыхание. Я говорю Оскару, что не готова биться непонятно за что, и пытаюсь уйти — а смуглая рука захлопывает приоткрытую мной дверь с такой силой, что на дереве почти остаются следы. А потом… Потом они спасают меня, оба, — и я вишу на шее Оскара, умоляя простить меня и взять обратно.

Нет уж. Я не собираюсь повторять свои ошибки.

Так я и стояла, выхватывая взглядом то рисунок дерева на двери, то отражение лампы в блестящей ручке и боясь повернуться.

— Ну что, — прошелестело у меня над ухом, — стоишь, никуда не собираешься?

Я осторожно покачала головой.

— Вот и умница. Хорошая девочка.

Я кивнула. Да, я очень хорошая, не надо меня… есть. В очередной раз я задумалась, кто же такой Шеф.

— Вольно, — раздалось уже издалека, уже простым человеческим голосом, просто усталым. Я обернулась. — А теперь сядь и слушай меня. Внимательно.

Шеф кивнул мне на кофемашину в углу, к которой я бросилась со всех ног. Кофе не дают варить тому, кому не доверяют. Значит — доверяет. Значит — все в порядке.

Повоевав с кнопками, я все же осилила сатанинское отродье и обернулась в поисках кружек. Даже если всего одной — пусть. Это уже не главное.

— Они в шкафу, найдешь? — Шеф держал в одной руке документ, который продолжал читать, а двумя пальцами другой взял за спинку второе кожаное кресло и ставил сейчас, не глядя, рядом с моим. Весило оно килограммов десять, не меньше. Я поспешно закрыла рот и ринулась к шкафу.

— Мне надо было услышать, что ты скажешь, и я не собираюсь извиняться.

Кто бы сомневался. Мы сидели, пили уже вторую кружку кофе на каждого — первая была просто проглочена, чтобы не заснуть, — и Шеф даже разрешил мне курить в кабинете.

— Происходит и правда что-то странное. Город среагировал на твое появление. Это безусловно, — Шеф отхлебнул кофе, на мгновение сведя брови в одну пшеничную линию, — но никто и не думал никогда, что ты могла как-то повлиять на смерть Зены.

Даже я дернулась, когда услышала это словосочетание, — а ведь видела ее всего один раз, несколько минут. А он говорит так, будто это его ни капли не трогает. Не верю.

— Туман действительно несколько повысил активность с тех пор, как ты появилась. Поэтому я и пошел с тобой вниз — посмотреть, что будет. А Оскару, предвосхищая твой вопрос… и закрой рот… и не пепели меня взглядом… так вот, Оскару и правда было не до того. Город дернулся, встретив тебя, а ты — его. Но ничего кардинально ужасного не произошло. Так что — успокойся, ты вне подозрений.

— А зачем вам надо было услышать, что я скажу?

— А интересно было, — Шеф прикурил сигарету, она на мгновение выхватила красным его лицо, — я, знаешь ли, любопытная тварь.

— Да уж, — не сдержалась я, но тут же прикусила язык. Босс, слава богу, сделал вид, что ничего не слышал. — А что думают остальные?

— Успокойся, там тоже не дураки, — Шеф улыбнулся. Устало, но тепло. От его перемен можно было с ума сойти, я уже переставала их отмечать. — Никто против тебя ничего не имеет. Черту, сама понимаешь, не до того. Они с Зеной в паре уже лет… — Он прищурился, вспоминая: — Лет семьдесят работали. Это слаженная пара, которая понимала друг друга без слов. Так что это тройной удар: по нему как по личности, как по команде в целом и как по капитану. Сейчас формально место Зены займет Михалыч, он как раз за ней по силе шел. Но это ненадолго. Контакт важнее, эта замена только на первых порах, чтобы не дать группе сильно упасть в силовом варианте.