Юля Лемеш - Дозвониться до небес

– Тебя приняли в общество избранных. А ты резвишься, как ребенок, – упрекал он меня.

– Меня не только приняли, но и не изгнали. Значит, я им нравлюсь.

Чтобы сгладить неприятное впечатление от вампиров, я снова начала выбираться на крыши. Просто посидеть, если погода немокрая.

Если у вас есть вера в счастливые и несчастливые цифры, но вам сложно определить, каких нужно опасаться, и наоборот, то в те дни, когда вам предстоят важные дела, обращайте внимание на все цифры, попадающиеся вам на глаза. Ну а дальше совсем просто – те, которых будет больше, вам запомнятся, и по результату дел вы поймете, что они предвещали.

После Олиного ухода у Арсения появилось непреодолимое желание позвонить Борьке или Вовке и рассказать про событие века. Он даже несколько раз хватался за телефон, но каждый раз останавливал себя:

– Нет. Дерьмо идея. Вот Борька, к примеру, что он мне скажет? Посоветует сходить к доктору. Это как пить дать. И вообще он меня презирает немного. За буржуйство. Я что, счастлив от того, что все умерли? Тоже мне счастье – остаться одному. Хотя Борька именно об этом и мечтает. Но не таким же способом! А Вовка, что скажет он? Вытаращит глаза и спросит, где эту Олю найти. Обзовет бесплатной давалкой и шалашовкой. Вроде он именно так придорожных проституток называет. Нет, они не поймут.

Блин, классная она. Хотя какой-то осадок после секса остается. Вроде как все не взаправду. Но какой ей смысл прикидываться? Я ей не клиент.

Арсений сходил, посмотрелся в зеркало, изучил свои зубы, оглядел каждый миллиметр кожи, нашел прыщик. Выдавил его. Протер лицо настойкой календулы. Бабка очень доверяла этому дешевому аптечному средству. Проверил, не доросли ли волосы до длины нормального хвоста. Не хватало пары сантиметров. Расчесался. Вымыл голову. Делая простые привычные дела, думал не про Олю, а про мобильники, которые ждали его в бабкином доме.

Примерно такое же состояние было у него в школе перед контрольными. Мандраж и страстное желание отодвинуть начало неприятностей. Но в школе это было нереально, зато сейчас он придумывал сто предлогов, лишь бы не делать того, что неизбежно.

Вспомнил про меня. Точнее, про мою радость, когда я узнала, что мое желание делать фиг знает что вместо нужного дела имеет научное название. Я тогда была потрясена, что меня кто-то раскусил и даже выдумал термин для таких, как я.

«Я весь в состоянии прокрастинации – готов даже проституток по магазинам водить. Все. Последний раз отлыниваю», – успокоил себя Арсений и решил заночевать в родительской квартире.

Купил еды. Включил телевизор и без всякого удовольствия смотрел его, пока не уснул. Проснулся от того, что показалось – Оля рядом. Дико хотелось секса. Пришлось топать в ванную и разбираться с этой напастью. Снова вспомнил про Олю. Наверное, он показался ей неопытным дурачком.

«Какой я импульсивный», – эпитет ему показался ободряющим.

Секс со мной для него был не тот, что с Олей. Арсений так и не понял, в чем разница.

На следующий день, разбитый и недовольный собой, вернулся в бабкин дом. Калитка была приоткрыта.

«Неужели обокрали?» – мысленно взвизгнул Арсений и осторожно обошел дом. Дверь оказалась запертой как положено. Разросшиеся сорняки доросли до самых окон и примятыми не выглядели.

Из подпола доносился привычный звук мышиной трапезы.

Войдя в комнату, Арсений почти с ненавистью уставился на новенькие мобилки и, чтоб они не мозолили ему глаза, прикрыл их полотенцем.

«Мне надо быть решительным. Надо собраться. Надо, надо, надо… Ни фига мне не надо. Как хреново быть одному. Вот соберусь с духом, натребую для себя всяких чудес. Стану единственным всемогущим колдуном в мире. Выстрою замок. И буду принимать президентов и королей. По предварительной записи. А на фиг мне это надо? Нет. Не буду я никого принимать. Просто буду самым могущественным. Всех как облагодетельствую… Черт! Я пока даже не знаю, что произойдет, если я попрошу кусок хлеба…»

Не зная, чем заняться, он перемерил всю свою одежду. Половину отложил, чтобы выбросить как немодную. Порадовался на себя в гадах. И вдруг понял, что уже вечер. Облачился в кожаные штаны, гады, черную футболку и даже завязал волосы в хвост. После чего, якобы случайно, пошел искать Олю.

– Еще один раз, и все.

На обочине маячила фигура совсем других очертаний. Арсений в растерянности подошел ближе. Он не мог поверить своим глазам – это была не Оля, а совсем незнакомая кошмарная халда с заплывшими глазками. Вовка такие лица называл «морда – хрен обсеришь».

Пройдя мимо, Арсений удалился метров на сто и снова вернулся.

– Ты, урод, чего таскаешься? Только клиентов отпугиваешь, – с долей жалости обругала его толстуха в короткой курточке.

Арсению показалось, что на ней Олины сапоги. Хотя таких сапог пруд пруди, да и не приглядывался он тогда в магазине.

– Я тебе в сотый раз говорю – шел бы ты на…

– Зачем?

– Затем.

– Мне Олю надо.

– Вот новость! Всем Олю подавай. А ее нет. – Злорадство сочилось из каждого звука ее голоса.

– Как – «нет»?

– Насовсем нет. Увезли ее.

Когда Арсений уже уходил восвояси, толстуха бросила ему вслед слова, прозвучавшие как приговор:

– Все там будем…

Он бросился назад, схватил тетку за плечо и принялся трясти.

– Да не знаю я, куда её увезли. Отстань, придурок! Вот навязался на мою голову! Да! Она должна была позвонить, сказать, как и что. Но не позвонила!

– И не вернулась, – обреченно добавил Арсений.

– Сдохла! Туда ей и дорога! И ты вали – а то я сейчас кому надо скажу – мало не покажется!

Он ушел. Домой. Ему очень хотелось отомстить. Неизвестно кому и за что. И, черт возьми, он придумает, как это сделать! Он не может поступить иначе. Потому что… Фиг знает почему.

Порыв мстить внезапно поутих. Арсения можно понять. Все так поступают. И вы тоже. И я. Есть дела, которые так и хочется отложить на пару дней.

Теперь он сидел за столом и вслух разговаривал сам с собой:

– Что мы имеем в наличии? Аппараты – две штуки. И это правильное решение. Теперь надо отбраковать написанное накануне. Что остается? Правильно… Ничего. Ноль на палочке.

Арсений нарисовал палочку с нулем. Машинально пририсовал сбоку второй. Получилось нечто странное до неприличия и явно к делу отношения не имеющее.

– И как, спрашивается, жить с таким идиотом? Трубки есть, номер есть, а идей никаких. Здравствуй, жопа, новый год.

Когда были живы родители, львиную долю решений принимали они, потом за Арсения думала бабка. Теперь никого из них нет, а привычка полагаться на других осталась, как и привычка сомневаться в собственных силах.