Олег Рой - Старьевщица

Маленьким Андрей каждое лето ездил с отцом на Речной вокзал. Они катались на теплоходике, который все почему-то смешно называли речным трамвайчиком. Мальчику это казалось странным и забавным — ну при чем тут трамвай? Трамвай желто-красный и ездит по рельсам, а теплоход белый с голубыми полосами и плавает по воде. На нем настоящие матросы и настоящий капитан в фуражке, который говорит в рупор что-то не всегда понятное, но тоже настоящее, морское… То есть речное. Например, «Отдать на баке!..». И матросы бегут на бак, в смысле, на нос, «отдавать» — бросать швартов, специальный канат с петлей, с помощью которого корабль швартуется, то есть прикрепляется к берегу. Внутри теплохода стояли удобные столики и стулья, можно было сидеть там и смотреть в большие окна на медленно проплывающие мимо берега. Но, конечно, Андрей с папой никогда туда не забирались, а все время проводили на верхней палубе, где светило солнце, дул свежий речной ветерок и откуда было все-все видно гораздо лучше. Их кораблик скользил по воде, вдоль удивительно ровных, как по линейке прочерченных, обсыпанных камушками берегов, и папа рассказывал ему, что плывут они не по реке, а по искусственному каналу, который прорыли специально, чтобы сделать из столицы прямой выход к большой реке Волге. И благодаря этому Москва стала называться «порт пяти морей», хотя берег ближайшего моря находится от их родного города за сотни километров.

Андрюша всю зиму с нетерпением ждал тепла, зная, что наконец-то придет лето и принесет с собой особые летние удовольствия. И одно из главных — плавание на теплоходе от Речного вокзала до казавшегося в детстве сказочно-прекрасным места с завораживающим названием «Бухта радости». В этой бухте всегда сияло яркое солнце, по берегам росли высокие сосны и можно было сколько угодно купаться в теплой воде и собирать крупную и сладкую землянику.

А потом эти чудесные поездки вдруг прекратились. Папа отчего-то стал намного больше работать и приходил домой очень поздно. И в выходные он тоже работал, поэтому Андрея все чаще стали возить в конце недели к бабушке. Само по себе это было неплохо, бабушка Андрея очень любила и всячески баловала, разрешала делать то, что ему не позволялось дома, например, долго смотреть телевизор или гулять допоздна. Бабушка жила в Перово. Этот район был тогда тихий, зеленый, как будто и не Москва вовсе — никакой толпы, никаких машин и опасных перекрестков. Андрей и его приятели бегали, где хотели, и никто им этого не запрещал. Где они тогда только не побывали, во что только не играли! Но больше всего маленький Андрюшка любил играть в соседнем дворе. Там стояли потрясающие качели, сделанные, очевидно, каким-то умельцем для собственного ребенка. Все дети из окрестных дворов готовы были проводить на этих качелях целые дни, каждый раз устанавливали очередь, даже жребий тянули, кому качаться и сколько. Эти высокие, размашистые качели казались ему, мальчишке, просто огромными. На них удавалось как-то особенно, высоко-высоко, раскачаться, так, что, взлетая почти в самое небо, он чувствовал себя космонавтом или в крайнем случае летчиком-испытателем. И это было счастье, самое настоящее счастье. Ничего похожего ему никогда в жизни не довелось больше испытать.

Потом качели кто-то сломал, непонятно, кто и зачем, детям, разумеется, этого объяснять не стали. А дома выяснилось, что никакой такой необычной работы у отца не было. История оказалась более чем банальной и прозаичной — он завел другую семью. В этой семье в конце концов даже родился ребенок, девочка. И тогда отец переехал туда насовсем.

Сделал он это как-то трусливо, жалко, не поговорив с сыном и ничего ему не объяснив. Со временем Андрей узнал, что мама тоже не слишком красиво повела себя в тот момент, поставив отцу ультиматум: «Или мы — или она!..» Мол, или ты остаешься с нами и даже думать забываешь про ту женщину — или я никогда больше не пущу тебя на порог и не дам видеться с сыном. И отец сделал выбор в пользу другой семьи. Так уж устроен мужчина, что в подобной ситуации всегда выбирает другое. Знали бы об этом женщины, реже прибегали бы к таким жестким условиям — глядишь, и меньше было бы совершено непоправимых шагов. А так… Утром в субботний день, пока Андрей был в школе, отец собрался и ушел, даже не попрощавшись с ним. Больше Андрей никогда с ним не встречался. Лишь дважды в жизни у него возникало желание увидеть отца, но обе попытки не увенчались успехом. Первый раз это случилось, когда Андрей поступил в техникум. Он узнал адрес отца через «Мосгорсправку», приехал в тот район (это были Кузьминки), нашел нужный дом, подъезд — но позвонить в квартиру так и не решился, потоптался перед дверью, поглядел вокруг и поехал домой. А второй раз он начал разыскивать отца совсем недавно, несколько месяцев назад, после того как разорился и потерял все. Вот тогда-то и выяснилось, что Анатолий Петрович Киселев (после развода мать дала Андрею свою фамилию) умер в 1997 году.

Тогда, в детстве, жить без отца было трудно — и материально, и психологически. После развода мама так и не сумела оправиться, прийти в себя и стать прежней, веселой и хлопотливой. Она потеряла душевное равновесие, рано и как-то резко поблекла, постарела, сникла, помрачнела, совершенно перестала следить за собой, подолгу не ходила в парикмахерскую и одевалась бог знает как. Особенно возмущала Андрея ее зимняя обувь — бесформенные черные войлочные ботинки с грубой железной молнией спереди. В народе такие именовались «прощай, молодость!».

— Мама, ну зачем ты носишь этот кошмар! — не раз возмущался он. — Мне даже перед ребятами за тебя стыдно… Купила бы себе нормальные сапоги.

— Что ты, сынок, что ты! — ахала она в ответ. — Ты знаешь, как дорого стоят сапоги? Восемьдесят, а то и сто рублей! Больше половины моей зарплаты. Куплю сапоги, а на что мы жить будем? Ты об этом подумал?

Зарабатывала она не так уж мало, вряд ли намного меньше других. Но, видимо, была плохой нерасчетливой хозяйкой, не умела правильно распределять деньги. В других семьях при таких же доходах ухитрялись и вещи покупать, и даже отдыхать ездить. А Шелаевы вроде бы и не шиковали, экономили на всем, на чем только можно, а денег до зарплаты все равно вечно не хватало…

Вот поэтому Андрей еще подростком твердо решил: он должен как можно быстрее начать зарабатывать. Поэтому и ушел из школы после восьмого класса, хотя и учился неплохо, и вполне мог бы окончить десятилетку. Но он выбрал техникум, и не какой-нибудь, а общественного питания, поскольку легче всего зарабатывать — где? Правильно, в ресторане. А кто будет дразнить его «придурком из кулинарного техникума», тот сразу по шее схлопочет! Слава богу, дворовое детство научило его давать отпор обидчикам.