Юлия Басова - Ловушки памяти

– Знаю, – мрачно буркнула я, вспоминая причину, по которой меня и моего Ясного разлучили. Однако, если есть средство против такой сумасшедшей страсти…

– Карин, значит, заклинание, которое подействует на Филиппа, может подействовать и на…

– Вот этого не знаю, – нетерпеливо перебила меня собеседница, – доподлинно известно лишь то, что моему сыну это поможет.

– Ладно, – я грустно улыбнулась, – расскажите, что было дальше. Как погиб Вадим, ваш муж? Ведь он покинул поле боя, увидев, что его помощник пал от руки моего Спасителя…

– Это произошло чуть позже. И именно тогда мой сын и я, мы оба, увидели картину: приватная комната в одном из дорогих ночных клубов Москвы. Вадим снова похитил тебя и пытается выяснить местоположение твоего возлюбленного. Не вытянув из тебя ни слова, мой бывший муж заносит над тобой клинок, и в тот же миг рядом с вами появляется ОН.

Я в отчаянии сжала пальцами виски:

– Не помню, не помню! Как же это мучительно!

– Мужчины сражаются недолго, – словно под гипнозом, вещала Карин, глядя куда-то мимо меня, – и Маса, как звали Вадима в прошлой жизни, тяжело обрушивается на пол, с отсечёнными ниже колен ногами. Он уже не в силах сопротивляться и потому просит своего врага быть его кайсякунином.

– Что это значит?

– Когда Самурай побеждён, он не сдаётся, предпочитая оборвать свою жизнь самостоятельно. У него всегда с собой ритуальный кинжал кусунгобу, которым воин обязан вспороть себе живот, дабы не опозорить своё имя в веках и умереть достойно. Кайсякунин – своеобразный ассистент, присутствующий при обряде сэппуку, или харакири, как тебе больше нравится. Когда тело самоубийцы начинает заваливаться вперёд, помощник должен мечом отсечь ему голову, чтобы прервать долгие страдания Самурая.

– Ух ты… – вырвалось у меня. – Как это всё дико.

– Не суди других, милая, – вкрадчиво посоветовала мадам Моруа, – все мы такие разные! И у каждого – своя религия и обычаи.

– Да, простите… – пристыженно пробормотала я. – Значит, мой возлюбленный убил Вадима?

– Да. А ещё раньше ему пришлось убить и Майкла, который помогал отцу.

– Выходит, Вадим, он же Маса, впустил в своё сердце лишь одного сына – Майкла? – запоздало уточнила я.

– Думаю, о Филиппе он и не вспоминал, к моему великому облегчению. Думал, наверное, что младший сын погиб, один, в чужой стране, без поддержки семьи.

– Значит, он так и не узнал, что вы живы, Карин?

– А зачем было ему об этом сообщать? – с вызовом воскликнула женщина. – Чтобы он снова попытался убить меня?

– Но ведь вы теперь не та беззащитная девушка, какой были до своей гибели…

– Да, это правда, – Карин немного смягчилась, – и, знаешь, мне неоднократно хотелось найти мужа и отомстить за свою смерть и за те страдания, что он причинил сыну. Я жаждала померяться с ним силами, причинить ему боль, но вовремя одумалась. Как сказал мой Спаситель, подаривший мне новую жизнь, – я не должна использовать свои способности во вред кому-то. Тем более руководствуясь одной лишь местью.

– Как же вы оказались в России?

– Есть лишь одна причина, по которой мне пришлось спешно подыскивать себе занятие в этом местечке и устраивать Филиппа в ваш университет, – она устало посмотрела на меня, – ты, Мила!

Я опустила голову и нерешительно спросила:

– Неужели мой дар вас во Франции настиг?

Карин печально покачала головой:

– Если бы Филипп не увидел тебя однажды в своём сне, он бы никогда не узнал о том, что ты существуешь. Но он видел смерть отца, а следовательно, и тебя. Нам пришлось переехать сюда, чтобы он был поближе к тебе, Мила. Понимаю, это звучит нелепо, но всё же…

– И что, вы никак не могли повлиять на его решение? – изумилась я.

– Я умоляла его одуматься. Объясняла, что та далёкая девушка из России, ставшая причиной гибели его отца, никогда не ответит ему взаимностью. Говорила, что ты уже отдала своё сердце и никогда не изменишь своему возлюбленному.

При этих словах я с ещё большим интересом посмотрела на собеседницу. Что ещё она знает обо мне?

– Филипп не слушал моих советов, – Карин прервала мои размышления, словно не замечая, какое впечатление произвела её последняя фраза, – он стал просыпаться каждую ночь в холодном поту и звать тебя. У него начались приступы эпилепсии, понимаешь? Этому нужно было положить конец, и я решилась. Мы переехали в Россию, и сын слегка успокоился. Он ходил в университет и молчаливо наблюдал за тобой, не выдавая себя. Мне известно, что очень долгое время ты даже не замечала его, и лишь совсем недавно вы смогли представиться друг другу и немного пообщаться. Не представляешь, каким ликующим голосом Филипп сообщил мне эту новость! И не представляешь, что с ним было, когда он понял, что рядом с тобой крутится охотник.

– Вы про Навигатора?

– Называй его, как хочешь, – хмуро пробормотала Карин, – а для нас Тэрфы – безжалостные убийцы, на совести которых – множество загубленных жизней.

– Но мне он помог, – с вызовом заявила я, – сделал для меня всё, что только мог. И пошёл против своих.

– Он полюбил тебя, – пожала плечами Карин, – а ты ведь уже поняла, что раньше он не был способен на это чувство.

– Он погибнет из-за меня? – затаив дыхание, спросила я.

– Да. Вигиланы такое не прощают. Даже своим.

Мы немного помолчали, наконец моя собеседница сказала:

– Я долго не могла улучить подходящий момент, чтобы познакомиться с тобой и попросить тебя помочь нам. Наконец удача улыбнулась, и ты сама пришла ко мне, Мила! И вот теперь, решившись просить твоей помощи, я на коленях умоляю тебя – сделай, как просит отчаявшаяся мать, и спаси моего Филиппа!

– Вы уверены, что мне удастся вам помочь? – тихо спросила я. – Да, и не видно в глазах Филиппа тех мук неразделённой любви, о которых вы толкуете.

– Он силён, мой мальчик, – с чувством отозвалась Карин, и её лицо прояснилось, – никогда не покажет своей боли. Помни – он сын Самурая!

– Да, но…

– Пойми, Мила, – даже будучи человеком, ты несёшь в себе такие способности, что многим даже и не снились! Твой дар изменился, но по-прежнему заставляет страдать каждого, кто попадёт под его влияние… Мой бедный сын!

– Что я должна делать? – решилась я.

– Поцелуй его, прошу!

– Поцеловать? Но что за странное средство? – изумилась я. – По-моему, так лишь поощряют, а не отталкивают от себя.

– Когда его губы разомкнутся в ответном поцелуе, – невозмутимо продолжала Карин, не слушая меня, – скажи, не отрываясь от него: «адверсо флумин». Он сразу замрёт и оттолкнёт тебя от себя. Именно тогда ты должна выкрикнуть, что есть мочи: «жустус дивизус».

– Честный разрыв? – машинально перевела я, припоминая уроки латыни на первом семестре. – Так это переводится?