Гордон Далквист - Стеклянные книги пожирателей снов

Мисс Темпл вздохнула еще раз, открыла глаза и с изумлением осознала, что лежит головой на груде одежды сбоку от книги. Она чувствовала слабость, кожа у нее была влажная, она с трудом встала на колени и оглянулась. В номере графини стояла тишина. Сколько времени мисс Темпл провела за этой книгой? Она никак не могла вспомнить все истории, которые видела… Участницей которых была. Сколько на это ушло — часы? Или это было похоже на сон, в котором часы умещались в минуты? Она поднялась на ноги и почувствовала, что колени у нее дрожат, а по ляжке стекают капельки влаги. Что с ней случилось? Чья память живет теперь в ней? Какой опыт звериного желания, крови и пота, мужской силы и женской слабости? Ах, что за мрачная ирония судьбы, подумала мисс Темпл, если она станет самой развращенной девственницей за всю историю мира.

Заставляя двигать руками свое опустошенное тело, мисс Темпл аккуратно завернула в шаль книгу и перевязала ее. Она оглянулась в поисках своей зеленой сумочки, но не увидела ее. Сумочки нигде не было!

Она поднялась, взяла завернутую книгу и тут обратила внимание на все еще приоткрытую дверь. Как можно тише выглянула она сквозь щель в гостиную. Несколько мгновений ей казалось, что она все еще смотрит в книгу, — таким странным было открывшееся ей зрелище, таким искусственным, словно она увидела ожившую сценку с помпейских фресок. Миссис Марчмур сидела на диване, откинувшись к его спинке, ее бежевое платье было расстегнуто и спущено с плеч, корсет — снят, плечи обнажены, если не считать тройной ниточки жемчуга, туго затянутой на шее. Мисс Темпл не могла оторвать взгляд от ее левой груди, тяжелой и бледной, пальцы женщины лениво ласкали сосок, а правая ее рука была не видна — закрыта головой мисс Вандаарифф, которая сняла маску, светлые волосы ее разметались по спине, а сама она лежала рядом с миссис Марчмур, глаза ее были закрыты, ноги — подогнуты, одна рука, чуть согнутая в кисти, покоилась в паху, другая мягко поддерживала грудь миссис Марчмур, которую она легонько посасывала, словно грудной младенец, уже успевший утолить голод.

Напротив них в кресле, в своей шубе с сигарой в одной руке и тростью черного дерева с набалдашником в другой сидел граф д'Орканц. За его спиной полукругом стояли четверо человек: один с рукой на перевязи, невысокий, коренастый, краснолицый и с незажившими шрамами вокруг глаз, и еще два человека в мундирах, судя по рассказам доктора Свенсона, видимо, макленбуржцы. Один был сурового, строгого вида с очень короткими волосами, морщинистым, худым лицом и налитыми кровью глазами. Другого она знала (причем это знакомство имело весьма интимный характер — ведь она видела его на синей карточке), это был Карл-Хорст фон Маасмарк. Ее первое впечатление о принце было отнюдь не благоприятным — высокий, бледный, худой, изможденный и какой-то бесполый, подбородок у него отсутствовал, а глаза напоминали сырых устриц. Она быстро оглядела все эти фигуры и остановила свой взгляд на втором диване — там сидела графиня ди Лакер-Сфорца, неподвижно держа мундштук с сигаретой, от которой к потолку поднималась тонкая струйка дыма. На графине были янтарные сережки и фиолетовый шелковый жакет в обтяжку, окаймленный небольшими черными перышками на белой груди и шее. Под жакетом на ней было черное платье, которое струилось по ее телу и растекалось под ногами. Взгляды всей компании в полной тишине были устремлены на мисс Темпл.

— Добрый вечер, Селеста, — сказала графиня. — Вы оторвались от книги? Весьма впечатляюще. Не всем это удается.

Мисс Темпл не ответила.

— Я рада, что вы здесь. Я рада, что у вас была возможность обменяться мнениями с графом и с моей компаньонкой миссис Марчмур, а также познакомится с леди Лидией, с которой у вас наверняка много общего — две молодые богатые дамы, чьи жизни должны казаться воплощением безграничных возможностей.

Граф выдохнул облачко синего дыма. Миссис Марчмур улыбнулась, глядя в глаза мисс Темпл, и медленно поиграла своим розовым соском, держа его между своим большим и указательным пальцами.

— Вы должны знать, — продолжала графиня, — что вашего сообщника Кардинала Чаня больше нет, а макленбургский доктор в страхе бежал из города и оставил вас. Вы видели действие нашего Процесса. Вы заглянули в одну из наших стеклянных книг. Вы знаете наши имена и наши лица, вы знаете, что мы предпринимаем усилия связать узами родства лорда Вандаариффа и семейство фон Маасмарк из Макленбурга. Вам даже, — тут она улыбнулась, — видимо, известны факты, стоящие за внезапным возвышением некоего лорда Тарра. Вы знаете обо всем этом и можете — потому что, я уверена, вы не только настойчивы, но и умны, — догадаться о многом другом.

Она поднесла лакированный мундштук к губам и затянулась, после чего ее рука снова неторопливо легла на диван. Губы ее с почти беззвучным вздохом разделились в иронической, недоверчивой улыбке, и она уголком рта выдула струйку дыма.

— Так что вам придется умереть.

Мисс Темпл не ответила.

— Признаюсь, — продолжала графиня, — я вас недооценила. Мне об этом намекал граф, а я уверена — вы знаете, что граф редко ошибается. Вы сильная, гордая, решительная девушка, и хотя вы причинили мне немалые неудобства… и даже… должна признать это… привели меня в бешенство… было решено, что мне следует сделать вам предложение… предложение, каких я обычно не делаю тем, кого вознамерилась уничтожить. Было решено… позволить вам стать добровольным участником нашей великой работы.

Мисс Темпл не ответила. Ноги у нее ослабели, на сердце был холодок. Чань мертв? Доктор бежал? Она не могла в это поверить. Отказывалась в это верить.

Словно почувствовав вызов на ее подрагивающих губах, граф вытащил сигару изо рта и заговорил низким, хрипловатым, зловещим голосом:

— Если вы не согласитесь, вам перережут горло прямо здесь, в этой комнате. Если согласитесь, то поедете с нами. Только поверьте мне, никакие ваши штучки тут не пройдут. Оставьте пустые надежды, мисс Темпл, потому что реальность — куда лучше!

Мисс Темпл посмотрела на его строгое лицо, а потом — на неприступно-красивую графиню ди Лакер-Сфорца, чья идеальная улыбка одновременно была холодной, как камень. Четверо мужчин смотрели на нее пустыми глазами, а принц ковырял у себя в носу ногтем. Неужели их всех преобразовал Процесс, а их суждение освободилось от всяких нравственных запретов? Она видела шрамы на лице принца и коротышки. Впечатление было такое, что пожилой мужчина смотрит на нее какими-то остекленевшими плотоядными глазами — вероятно, его шрамы уже сошли, — и только у другого военного было нормальное выражение, в котором можно было прочесть как определенность, так и сомнение. А на лицах остальных была лишь бесчеловечная, не ведающая сомнений уверенность. Кто из них станет ее палачом? Наконец она перевела взгляд на миссис Марчмур, бесстрастное выражение которой скрывало, как полагала мисс Темпл, искреннее любопытство… словно она не знала ни что будет делать мисс Темпл, ни чем это закончится, если мисс Темпл все же подчинится.