Говард Лавкрафт - Мифы Ктулху

Но внезапно — так внезапно, что на мгновение я протер глаза, пытаясь убедить себя, что это сон, — в обширной части неба исчезли звезды! Я вскочил на ноги, прижался лбом к стеклу. Словно бы туча внезапно вознеслась в небо едва ли не к зениту, но никакое облако не поднялось бы в небо так стремительно. По обе стороны и над головой звезды сияли по-прежнему. Я открыл окно и выглянул наружу, пытаясь рассмотреть темный контур на фоне звезд. То был силуэт гигантского зверя, чудовищная карикатура на человека: высоко в небесах обозначилось что-то похожее на голову, а там, где должны бы быть глаза, карминно-алым огнем горели две звезды! А может, и не звезды? В ту же секунду звук приближающихся шагов послышался так громко, что весь дом затрясся и заходил ходуном, демоническая ярость ветра взыграла до неописуемых высот, а завывания и улюлюканья зазвучали так пронзительно, что сводили с ума.

— Фролин! — хрипло позвал я.

Я услышал, как он подходит ко мне, а мгновение спустя ощутил, как его пальцы крепко сомкнулись на моем предплечье. Значит, и он это видел; никакая это не галлюцинация и не сон — это гигантское существо, контуром обозначившееся на фоне звезд, и оно движется!

— Оно движется! — прошептал Фролин. — О господи! Оно идет сюда!

Он панически отпрянул от окна, я последовал его примеру. Но в следующее мгновение тень в небе исчезла, звезды засияли снова. Однако ж ветер не утих ни на йоту; воистину, если такое возможно, он с каждой минутой ярился все сильнее, все свирепее; весь дом сотрясался и вздрагивал, в то время как эти громовые шаги эхом звучали в долине за домом. Мороз крепчал, дыхание повисало в воздухе белым облачком — холодно было как в открытом космосе.

Из хаоса мыслей вдруг выплыла легенда, записанная в бумагах деда, — легенда о существе именем Итакуа , чья подпись запечатлена в холоде и снегах дальних северных стран. Но стоило мне вспомнить об этом предании, как все было стерто из моего сознания жутким хором завываний и улюлюканий — торжествующий речитатив гремел, словно тысячи чудовищных пастей:

— Йа! Йа! Итакуа, Итакуа! Ай! Ай! Ай! Итакуа кф’айяк вулгтмм вугтлаглн вулгтмм. Итакуа фхтагн! Угх! Йа! Йа! Ай! Ай! Ай!

Одновременно раздался оглушительный грохот и сразу за ним — душераздирающий крик деда, крик, переходящий в визг смертельного ужаса, так что имена, которые он собирался произнести — имя Фролина и мое, — так и не прозвучали, застряли у него в глотке пред явленным ему кошмаром.

Голос резко оборвался, и так же внезапно прекратились все прочие явления, и вновь жуткая, зловещая тишина сомкнулась вокруг нас точно облако рока.

Фролин добежал до двери моей спальни раньше меня, но я отстал ненамного. По лестнице он прокатился кувырком, но пришел в себя в свете моей электрической свечи: я схватил ее со стола, уже выбегая. Вместе мы обрушились на дверь кабинета, зовя старика.

Но ответа не последовало, хотя полоска желтого света под дверью свидетельствовала: лампа все еще горит.

Дверь была заперта изнутри; пришлось ее выломать.

Дед исчез бесследно. А в восточной стене, там, где некогда висела картина, зиял гигантский провал. Сейчас картина валялась на полу, а за ней обозначилась скалистая пещера, уводящая в недра земли, — и поверх всего в комнате осталась метка Итакуа: ковер свежевыпавшего снега. В желтом свете дедовой лампы кристаллы искрились миллионами крохотных драгоценных камней. Если не считать картины, потревожена была только постель — как если бы деда в буквальном смысле слова вырвала из нее колоссальная сила!

Я поспешно оглянулся туда, где старик хранил рукопись Леандра, но рукопись исчезла, не осталось ровным счетом ничего. И вдруг Фролин вскрикнул и указал на картину двоюродного деда Леандра, а затем на расщелину за нею.

— Порог! Все это время он был здесь!

И тут я в свою очередь увидел, как увидел и дед, но, увы, слишком поздно: картина Леандра всего лишь изображала то самое место, где впоследствии был возведен особняк, дабы закрыть пещеристый провал в земле на склоне холма — потаенный порог, о котором и предостерегала рукопись Леандра, порог, за которым исчез мой дед!

Рассказ подходит к концу, и однако ж самый чудовищный из всех странных фактов еще предстоит поведать. Пещеру тщательно обыскали сперва полицейские округа, а потом еще несколько бесстрашных искателей приключений из Хармона; как выяснилось, из пещеры было несколько выходов, так что, со всей очевидностью, кто-то или что-то, желающее проникнуть в дом через пещеру, должно было войти через одну из бесчисленных тайных расселин, обнаруженных среди окрестных холмов. После исчезновения деда выяснилось, чем занимался Леандр. Нас с Фролином подозрительные чиновники допросили с пристрастием, но в конце концов отпустили, когда тела деда так и не нашли.

Но со времен той ночи выяснились новые факты, факты, которые, в свете дедовых намеков, вкупе со страшными легендами из неприкасаемых книг, запертых в библиотеке Мискатоникского университета, оказываются просто убийственны — и убийственно неизбежны.

Первое — это череда гигантских следов, обнаруженных в земле в том месте, где в роковую ночь тень поднялась в звездные небеса: следы неправдоподобно глубокие и широкие, точно там прошелся какой-то доисторический монстр; следы на расстоянии полумили друг от друга; следы, что уводили за дом и исчезали в трещине, уводящей вниз в ту самую потайную пещеру, — идентичные следам, обнаруженным в снегу северной Манитобы, где исчезли с лица земли злополучные путешественники и констебль, посланный на поиски.

Второе — обнаружилась записная книга деда вместе с частью Леандровой рукописи, вмерзшие в лед в чаще заснеженных лесов Верхнего Саскачевана и, по всем признакам, сброшенные с большой высоты. Последняя запись датировалась днем исчезновения деда в конце сентября, но нашли записную книжку лишь в апреле следующего года. Ни Фролин, ни я не дерзнули объяснять их странное появление тем, что первое пришло на ум. Мы вместе сожгли страшные заметки и незавершенный дедов перевод — перевод, что сам по себе, так, как записан, со всеми предостережениями против ужаса за порогом, помог призвать извне существо настолько чудовищное, что описывать его не дерзнули даже древние авторы, чьи кошмарные повествования разбросаны по разным концам земли!

И последнее — решающее, самое страшное свидетельство: спустя семь месяцев тело деда обнаружили на маленьком островке Тихого океана чуть юго-восточнее Сингапура. И — странный отчет о состоянии тела: оно прекрасно сохранилось, словно во льду, такое холодное, что невозможно было прикоснуться к нему голыми руками в течение пяти дней после обнаружения. И, что характерно, нашли его наполовину засыпанным песком, как если бы «он упал с самолета!». Ни Фролин, ни я больше не питали никаких сомнений: это — легенда об Итакуа, который уносит свои жертвы в дальние пределы земли, во времени и пространстве, прежде чем их бросить. По всем признакам, дед был жив хотя бы на протяжении некоторой части невероятного путешествия; если бы мы и сомневались, то присланные нам вещи, найденные в его карманах, и сувениры из странных неведомых мест, где он побывал, стали последним страшным доказательством. В частности, золотая пластинка с миниатюрным изображением схватки между древними существами и с надписью каббалистическими знаками. (Доктор Рэкхем из Мискатоникского университета утверждает, что табличка — из неких мест за пределами памяти человеческой.) А еще — отвратительная книга на бирманском языке с жуткими легендами о проклятом потаенном плато Ленг, обиталище страшного народа чо-чо, и, наконец, отвратительная, чудовищная каменная статуэтка — адское чудище, идущее по ветру над землей!