Виктор Степаков - Мистический Петербург

Слово ветерану народного ополчения Геннадию Кузовкину, в то время наводчику станкового пулемета 1-го батальона 5-й ДНО:

— Под Пулковом это было. Однажды вечером наш политрук Кацман устроил политбеседу. Рассказывает о международном положении и вдруг как заорет: «Это что еще за красноармеец?!» Глядим, а в траншее дед чудной. Неопрятный, лохматый, одет в какое-то рубище. Кацман: «Боец, стой! Как фамилия?» А тот дошел до хода сообщения и в нем скрылся. Мы туда — пусто. Все позиции обыскали, нет деда, будто сквозь землю провалился! Кацман расстроился, смотреть страшно. «Эх, — говорит, — упустил шпиона немецкого. Надо было в гада гранату бросить». А наш ополченец, слесарь с «Электросилы», сказал, что это был призрак Гришки Распутина. Тут, когда еще с Юденичем воевали, так вот также его видели.

В послевоенные годы отмечено всего несколько появлений призрака. Случились они в 1957 и 1971 годах. В первый раз Распутин «шуганул» влюбленную парочку рядом с Пулковской горой. Другой случай произошел с шофером-дальнобойщиком, заночевавшим на обочине Пулковского шоссе. Среди ночи шофер внезапно проснулся и обнаружил сидящего в кабине лохматого старца, невесть каким образом попавшего в машину. Водитель оказался человеком не робкого десятка и потому гаркнул что было сил:

— Ты, сволочь, откуда здесь взялся?!

— С того света… — раздался в ответ глухой голос, и лохматый исчез.

А весной 2001 года произошло следующее. Научный сотрудник Пулковской обсерватории Лев Нечепурэнко наблюдал комету Хейла-Боппа. Далеко за полночь он вдруг с протяжным испуганным воплем отпрянул от телескопа, переполошив всю дежурную смену.

Встревоженным сотрудникам Нечепурэнко пояснил, что, едва рассеялась облачность и он настроил аппаратуру, как неожиданно вид летящей кометы заслонило что-то темное. Ученый прибавил резкость и, к своему ужасу, увидел лицо, прильнувшее к линзе телескопа снаружи! Правда, назвать это лицо человеческим у него не хватило духу, настолько оно было неестественным и кошмарным.

— Безумно жуткая старческая образина, — такими словами обрисовал ее астроном.

Однако никого из посторонних ни на башне телескопа, ни на территории обсерватории дежурная смена не обнаружила. Нечепурэнко обозвали «провокатором и козлом», а один электромонтер так даже предложил «надавать ему кренделей, чтобы зря не будоражил народ».

О других случаях, связанных с призраком, известий пока нет. Вернее, из района Пулково идут различные слухи о встречах со старцем, но поскольку информация эта исходит от источника недостаточно надежного — бомжей, то доверять ей следует с изрядной долей осторожности.

Поэтому на этом о призраке Гришки Распутина — все. Появятся новые факты, тогда и продолжим эту историю.

Случилась эта история в 1706 году на постоялом дворе Крюйса (не адмирала, но его родственника). Двор находился близ Большой першпективы (будущего Невского проспекта), на месте нынешнего весьма престижного отеля.

Началось все с пьяной ссоры, во время которой ударом оглобли был убит гвардейский офицер Беляев-Толстый. С этого момента постояльцы вдруг начали жаловаться хозяину двора на чьи-то тяжелые шаги, раздававшиеся после полуночи на чердаке здания и тревожившие их сон. Опасаясь лихих людей, Крюйс устроил вооруженную засаду, но никого из посторонних в ту ночь на чердаке не появлялось. После этого жалобы постояльцев прекратились, но вскоре возобновились. Правда, теперь жалобщики прибегали к хозяину не в ярости от полуночных хождений, а в немалом смятении и страхе. И было от чего испугаться. Каждую ночь неведомо кто зловеще ступал во тьме чердака, и под его тяжкой поступью прогибались потолочные доски!

Среди постояльцев отыскался некий пиит Кочнев, известный не столько своими бездарными виршами, сколько непроходимой глупостью. В ночь, когда вновь послышались звуки шагов, глупый пиит со свечой полез на чердак. Его дикий крик, раздавшийся следом, указал на то, что залез он туда не напрасно. В чердачном проеме показалась призрачная фигура, медленно растаявшая в воздухе. К всеобщему ужасу, стоявшие внизу постояльцы узнали в ней недавно убитого офицера.

После этого постоялый двор пришел в запустение. Крюйс с горя запил, в пьяном угаре подрался со своим родственником адмиралом и отбыл обратно в Голландию, где и умер, допившись до чертиков. А заброшенное здание долгое время наводило на городских обывателей панический страх.

Следует сказать, что встречи с призраком в полуистлевшем мундире преображенца происходят и в наши дни. Ночами он появляется в коридорах нынешнего отеля. Недавно с ним повстречался один японский бизнесмен. Заметив в коридоре фигуру в странном одеянии, подслеповатый японец принялся громко восхищаться новой униформой «рашен» коридорного, но когда подошел ближе, то понял, что восхищается мертвецом. От ужаса бизнесмена хватил удар.

Другой случай произошел в Петербурге в середине XIX века. Хозяин гостиницы «Дунай» за какую-то провинность собственноручно отдубасил младшего полового Ефремку Ефимова. Половой весь день проплакал в кухмистерской, а к вечеру то ли от обиды, то ли от побоев приказал долго жить.

Не прошло и трех дней, как по ночам из кухмистерской начали доноситься всхлипы и причитания, а среди печей и котлов принялась бродить какая-то смутная тень. «Ефремкина душа мается», — говорили в гостинице. Хозяин «Дуная» не упустил случая прилично подзаработать, для чего посмотреть на невероятный феномен пригласил множество публики, содрав с каждого по три рубля серебром. Однако призрак полового больше не появился. Разгневанная публика обвинила хозяина в преднамеренном обмане и вчинила ему массу судебных исков, в результате которых владелец гостиницы был разорен.

В 1925 году после трагической гибели в «Англетере» Сергея Есенина из гостиницы уволилось несколько человек. Среди них был старейший администратор Семен Кусбаслаков. На все вопросы Семен отвечал однозначно:

— Удавленник в апартаментах — к беде. То ли еще будет, о-го-го!

Через некоторое время прямо с рабочего места пропал неизвестно куда старший кассир «Англетера» Рудольф Рейсмус, а вместе с ним крупная сумма денег. Отыскали его лишь в январе 26-го, кутящим в сомнительном заведении. На все вопросы следователя Рейсмус молол чепуху о том, что, дескать, нести ответственность за свои действия он не может, поскольку все это время находился под воздействием некоего призрачного Сережи, который и заставлял его тратить казенные деньги. Не угомонился кассир со своей чепухой даже в зале суда, чем вывел из терпения судью Аронштадта, гневно спросившего: