Сергей Москвин - Голод

Что-то произошло! Услышав шум голосов молодых охотников, Седой открыл глаза и поднял голову. Лодка все так же раскачивалась на волнах, но уже не перелетала с гребня на гребень. «Оборвался линь!» — была его первая мысль. Но, подняв голову, кормщик увидел, как Максим, быстро выбрав обвисший конец, снова натянул его.

— Держитесь! — внезапно крикнул он и, подхватив со дна лодки короткое, но тяжелое копье, вскочил со скамьи.

От гарпуна копье отличалось острым нераздвижным наконечником и использовалось для добивания обессиленной добычи. Но прошло еще слишком мало времени, и, судя по тому, с какой скоростью загарпуненный морж только что тянул за собой лодку с охотниками, зверь отнюдь не выбился из сил. Что же тогда задумал Макс? Однако, проследив за взглядом зверобоя, кормщик увидел торчащую из воды в двадцати метрах от лодки усатую морду, покрытую шишковатыми наростами, а, увидев ее, похолодел. Морж явно не собирался спасаться бегством — он готовился атаковать!

— Весла на воду! — скомандовал за спиной Максима Седой.

Все правильно — опущенные в воду весла придают больше устойчивости. Но если морж протаранит лодку, никакая устойчивость не поможет. Им уже ничто не поможет.

Гребцы и кормщик с проводником замерли в тревожном ожидании. Одни в ужасе смотрели на несущегося к лодке монстра, другие — на поднявшего копье зверобоя, их последнюю надежду. У него будет только один шанс на единственный бросок, и Макс это понимает. Промахнуться — значит погибнуть. Никакая рана, даже смертельная, не остановит разъяренного зверя и не предотвратит сокрушительный удар его многотонной туши. Только смерть.

Разогнавшийся морж задирает голову, вздымая из воды свои страшные бивни. Пора! Макс подается вперед и выбрасывает навстречу моржу вооруженную руку, одновременно разжимая пальцы. Опережающим сознание чутьем он видит, куда попадет выпущенное копье, и в следующее мгновение оно вонзается туда, куда он и рассчитал, — в налитый кровью глаз зверя. Тридцатисантиметровый заточенный стальной наконечник пробивает глазное яблоко и застревает в голове монстра. По туше моржа пробегает судорога, он конвульсивно дергает головой, и нацеленные на лодку бивни с оглушительным всплеском зарываются в воду. Все, конец.

Макс облегченно перевел дыхание и тяжело опустился на скамью. Руки дрожали от пережитого напряжения, по мокрым от брызг щекам бежали капли воды. Он только сейчас это почувствовал, но не стал вытирать лицо. Схватка со зверем отняла все силы.

Рядом с ним восторженно шумели и гремели баграми гребцы. Суетясь и зачастую мешая друг другу, они старались развернуть забитого моржа вдоль борта, чтобы привязать его к лодке. Макс не прислушивался к их разговорам, и лишь когда Ванойта одобрительно похлопал его по плечу, благодарно кивнул.

— Молоток, Макс! Прямо снайпер! — донесся с кормы голос Седого, разглядывающего выдернутое из черепа зверя копье. — Часов пять сэкономил. Теперь точно успеем засветло на Заставу вернуться.

Лучше бы он этого не говорил.

Гребцы еще затягивали узлы на веревках, опутывающих тушу убитого зверя, когда Ванойта неожиданно замахал руками, указывая на что-то за бортом, и пронзительно закричал. Обычно невозмутимое лицо ненца перекосила гримаса ужаса. Макс сидел ближе всех к старику и первым заметил это. Он мгновенно развернулся к воде, но ничего не увидел, хотя Ванойта продолжал кричать, мешая от волнения ненецкие и русские слова.

Макс перевел взгляд вдаль и наконец увидел то, что так напугало старого охотника — узкий, как лезвие, черный плавник, стремительно разрезающий волны. К лодке приближался ревун — самый свирепый и опасный морской хищник. У него было много прозвищ: косатка, «черная тень», но Макс считал, что этому монстру больше всего подходит довоенное название — кит-убийца, так как он с одинаковой легкостью расправлялся и с моржами, и с тюленями, и с плавающими на лодках людьми. Даже гроза всей береговой полосы и кошмар охотников — саблезубы, заметив среди волн черный плавник ревуна, спешили убраться подальше от воды.

— Заткните уши! — скомандовал Седой, но было поздно.

Одним взмахом своего огромного хвоста ревун резко сократил расстояние и нырнул в глубину. В тот же миг лодку накрыл акустический удар.

Морщась от боли, Макс вытащил из кармана туго скатанные шарики сухого мха и заткнул ими уши. Неразличимый на слух рев монстра буквально раскалывал голову, но с заткнутыми ушами эту боль хотя бы можно было терпеть. До того, как нынешний начальник Заставы, в прошлом — тоже полярник, друг и коллега Седого, догадался защищать уши пробками из высушенного мха, атакованные ревуном охотники от невыносимой боли сами бросались в воду, где становились легкой добычей монстра.

Макс с тревогой взглянул на своих товарищей. У некоторых парней из ушей текла кровь, но все гребцы вместе с кормщиком, похоже, справились с приступом боли. И только Ванойта упал на дно лодки и корчился в судорогах. Глаза старика закатились, на посиневших губах выступила пена, но сейчас ни Макс, ни кто-либо другой не могли ему помочь.

Лодку сильно качнуло и дернуло вправо — это кит принялся кромсать своими челюстями забитого моржа. Если позволить ему завладеть тушей, все закончится — монстр уплывет с отнятой добычей и оставит охотников в покое. Сделать это очень просто, достаточно обрубить привязные канаты. Седому пришла в голову та же мысль. Выхватив свой охотничий нож, он с силой полоснул им по ближайшей натянувшейся веревке. Но тогда вся община останется без пищи!

— Нет! — крикнул кормщику Максим и, подхватив со дна лодки чей-то багор, вонзил его в воду, целясь в кружащую вокруг лодки черную тень.

Мимо! Выдернув багор из воды, Макс повторил попытку и снова промазал. Несмотря на внушительные размеры, кит был невероятно подвижен, к тому же он не выныривал на поверхность, а заметив или почувствовав погружающийся в воду багор, сразу уходил в глубину. И при этом продолжал терзать тушу моржа, вырывая из нее кусок за куском.

Вода вокруг лодки помутнела от крови. Теперь Макс с трудом различал кружащего в пучине монстра, а порой и вовсе терял его из вида. Действуя скорее интуитивно, чем осознанно, он снова и снова погружал багор в воду. Иногда стальной наконечник сталкивался под водой с чем-то подвижным и упругим, но, не в состоянии пробить толстую шкуру ревуна, соскальзывал с нее, не причиняя монстру особого вреда.

— Макс! Я… помогу! — прорвался сквозь звенящий в ушах рев хищника голос Пашки.

С этими словами вооружившийся охотничьим копьем паренек перепрыгнул с лодки на терзаемую монстром тушу добытого зверя.

— Назад, Пашка! Назад! — истошно закричал Макс.