Стефани Майер - Гостья

Меня то и дело обгоняли другие машины, владельцы которых, в отличие от меня, стремились попасть в свои неведомые пункты назначения. Я же все время поглядывала в зеркало заднего вида, высматривая хвост, да к тому же еле плелась.

Напрасно я ждала, не мелькнет ли в проносящихся мимо автомобилях знакомое лицо. Не стоило вестись на злую шутку Искательницы; долгий путь и ее темперамент казались несовместимыми. Однако… взгляд продолжал ее искать.

Мне довелось побывать на западе, у океана, я путешествовала на юг и на север, вдоль Калифорнийского побережья, но на восток не выезжала ни разу. Цивилизация быстро осталась за спиной, и вскоре меня окружали лишь холмы и скалы, предваряющие безлюдный простор пустыни.

Чем дальше я отъезжала от города, тем расслабленнее себя чувствовала — тревожный знак. Негоже так радоваться одиночеству. Души нуждались в обществе. Мы жили и работали, сливаясь в гармонии, — все одинаковые: миролюбивые, дружелюбные, честные. Откуда это чувство облегчения от разлуки с себе подобными?… Неужели Мелани постаралась?

Нет, Мелани дремала где-то на задворках сознания.

Такого спокойствия я не чувствовала с тех самых пор, как она повторно подала голос. За окном стремительно проносились мили, пролетали мрачные дикие скалы и пыльные пустоши, заросшие низкорослым кустарником, — до скуки однообразные. Я поняла, что, сама того не желая, еду слишком быстро. Здесь не на чем было отдохнуть глазу, не за что зацепиться мысли. Позевывая, я гадала, почему в памяти Мелани пустыня смотрелась куда более красочно и маняще. Что особенного в этом безжизненном месте?… В поисках ответа я бесцеремонно вторглась в ее разум.

Окружавшая нас голая местность, покрытая скудной растительностью, не интересовала Мелани. Она грезила о другой пустыне, красной, изрезанной каньонами, полной особой магии. Она даже не попыталась меня остановить и словно вообще не заметила вторжения. Я еще раз спросила, в чем причина ее отстраненности. Мыслей о борьбе не было: наоборот, мне показалось, она готовится к смерти.

В воспоминаниях она будто прощалась со мной, уходила в другое, излучающее счастье место. Сюда я была допущена впервые. В укромной расщелине, рассекавшей склон из красного песчаника, почти на уровне ливневых паводков, разместилось своеобразное жилище. Нелепое место, в стороне от любых троп и стежек — никто не станет искать в такой глуши. Ни удобств, ни электричества. В воспоминаниях Мелани смеется, стоя у ямки в песке, — воду насосом качают из-под земли.

— Лучше любого водопровода! — Джаред сдвигает брови, и морщинка на переносице становится глубже. Кажется, его смущает мой смех. Боится, что мне не понравилось? — Никаких следов, никто и не догадается, что мы тут.

— Мне нравится, — торопливо отвечаю я. — Как в старых фильмах. Тут здорово.

Улыбка, которая почти не покидает лицо Джареда — он даже во сне улыбается, — становится шире.

— Некоторые вещи даже в старых фильмах не увидишь. Пойдем, покажу, где туалет.

Джейми вприпрыжку бежит впереди, темные волосы развеваются на бегу, смех эхом разносится по узкому каньону. Он теперь все время скачет, худой мальчишка с потемневшей от солнца кожей. Я не понимала, какая тяжесть легла на эти узкие плечики. Теперь, когда с нами Джаред, Джейми заметно оживился. Тревога уже не омрачает его лицо, уступив место улыбке. Оказывается, мы оба куда выносливее, чем я думала.

— Кто это все построил?

— Отец и старшие братья. Я тоже немного помогал — или скорее путался под ногами. Отец застолбил за собой это местечко, и чихать он хотел на правила. Он даже не стал выяснять, кому принадлежит земля: никаких разрешений, никакой бумажной волокиты! — Джаред смеется, запрокидывая голову. Солнце танцует на золотых прядках волос. — По бумагам этого места не существует. Правда, удобно? — И, как бы невзначай, берет меня за руку.

Моя кожа вспыхивает от его прикосновения. Удивительно приятное чувство, только вот грудь как-то странно щемит.

Джаред все время вот так до меня дотрагивается, словно хочет убедиться, что я здесь, рядом. Понимает ли он, что со мной творится, когда его теплая ладонь накрывает мою? Бьется ли его сердце так же часто, как мое? Или он просто рад, что больше не один?

Взявшись за руки, мы проходим под небольшой купой тополей, чья зелень так ярко выделяется на красном песчанике, что у меня рябит в глазах. Здесь Джаред счастлив — счастлив по-настоящему. Я тоже счастлива — как же сложно привыкнуть к этому чувству!

Он не целовал меня с той первой ночи, когда я закричала, обнаружив шрам на его шее. Может, не хочет? Поцеловать его первой? А что, если ему не понравится?

Джаред смотрит на меня и улыбается: вокруг глаз лучиками появляется паутинка тоненьких морщинок. Мне становится интересно, действительно ли он так красив, как мне кажется, или же все дело в том, что он последний человек на Земле, если не считать нас с Джейми.

Нет, вряд ли. Он на самом деле прекрасен.

— О чем задумалась, Мел? — спрашивает Джаред. — О чем-то важном, наверное? — Он смеется.

Я пожимаю плечами, а внутри все трепещет.

— Здесь красиво. — Он смотрит вокруг.

— Да. Потому что здесь дом.

— Дом, — негромко повторяю я. — Дом.

— Твой дом тоже, если ты не против.

— Я не против. — Ощущение такое, будто каждая пройденная за последние три года миля вела сюда. Будь моя воля, мы бы ни за что не покинули это место, хотя я и понимаю, что придется. Еда не растет на деревьях. Не в пустыне, уж точно.

Он сжимает мне руку: кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Наслаждение, почти неотличимое от боли.

Картинка смазалась: Мелани прокрутила в памяти тот жаркий день до того момента, когда солнце скрылось за красными стенами каньона. Я устремилась за ней, загипнотизированная бескрайними просторами и пролетающими мимо высохшими кустами. Однообразие кружило голову.

Я украдкой заглядываю в узкую спаленку. Матрас всего в нескольких дюймах от грубых каменных стен с обеих сторон.

Меня переполняет радость: Джейми спит в настоящей постели, на мягкой подушке. Он раскинул в стороны длинные тощие руки и ноги, заняв почти весь матрас. В жизни Джейми гораздо крупнее, чем мальчик в моей голове. Почти десять — скоро станет взрослым. Только вот для меня он всегда будет ребенком.

Джейми дышит ровно, сон его крепок и безмятежен — по крайней мере, сейчас.

Я тихонько прикрываю дверь и возвращаюсь на диванчик, где сидит Джаред.

— Спасибо, — шепчу я, хотя Джейми сейчас и из пушки не разбудишь. — Нехорошо получается. Диванчик для тебя слишком короткий. Может, ляжешь с Джейми?

Джаред посмеивается.

— Мел, ты всего на несколько дюймов ниже меня. Спи уж там. В следующий раз, как пойду за продуктами, присмотрю себе раскладушку.