Стефани Майер - Гостья

Моя голова дернулась. Мэгги отвесила мне еще одну пощечину.

— Меня не одурачишь, паразитка. Мы вас изучили. Знаем, как вы умеете нам подражать.

Я потрогала языком внутреннюю поверхность щеки: вкус крови.

«Больше так не делай, — отругала я Мелани. — Я же предупреждала…»

Мелани, казалось, утратила дар речи.

— Ну-ну, Мэгги, — примирительно произнес Джеб.

— Ты мне тут не нукай, старый дурак! Да она небось целую армию за собой приведет. — Старуха отпрянула, глядя на меня, как на готовую к броску змею, и встала рядом с братом.

— Что-то я никого не вижу, — возразил Джеб. — Эй, там, — крикнул он, и я удивленно вздрогнула. И не только я. Джеб махал левой рукой, сжимая в правой ружье. — Сюда!

— Заткнись, — прошипела Мэгги, толкнув его в грудь. Я успела убедиться в ее недюжинной силе, но Джеб не шелохнулся.

— Она одна, Мэг. Она едва дышала, когда я ее нашел, — да и сейчас не в лучшей форме. Сороконожки так собой не жертвуют. Они бы спасли ее куда раньше, чем я. Кем бы она ни была, она пришла одна.

В голове возник образ длинного насекомого с множеством лапок, но связи я не уловила.

«Он говорит о тебе», — перевела Мелани и наложила изображение мерзкого жука на мое воспоминание о ясной серебряной Душе. Сходства я не заметила.

«Интересно, откуда он знает, как вы выглядите», — рассеянно поинтересовалась Мелани. Она узнала об истинном облике Души только из моих воспоминаний.

Мне было некогда гадать вместе с ней. Джеб направился ко мне, а следом за ним потянулись остальные. Рука Кайла застыла на плече Джеба — не то останавливая, не то отталкивая.

Джеб переложил ружье в левую руку и протянул мне правую. Я смотрела на нее с опаской, ожидая удара.

— Пошли, — ласково поторопил дядя Джеб. — Мы почти дома, дальше — сама.

— Нет! — буркнул Кайл.

— Она пойдет с нами. — На этот раз в голосе Джеба проскочили жесткие нотки. Стало видно, как под бородой заходили желваки.

— Джеб! — крикнула Мэгги.

— Здесь я хозяин, мне и решать.

— Старый дурак! — прорычала она.

Джеб взял меня за руку и рывком поставил на ноги: не грубо, без жестокости, скорее торопливо. Впрочем, наибольшая жестокость — сохранить мне жизнь ради своих грязных планов.

Я стояла, покачиваясь на затекших ногах.

За спиной у Джеба неодобрительно зашипели голоса.

— Ладно, кто ты там есть, — все так же ласково обратился он ко мне. — Давай выбираться отсюда, пока не стало слишком жарко.

Брат Кайла положил руку на плечо Джебу.

— Ты что, покажешь этой твари, где мы живем?

— Да это неважно, — прошипела Мэгги. — Все равно она никому уже ничего не расскажет.

Джеб вздохнул и снял с шеи прятавшийся под бородой платок.

— Вот ерунда какая… — пробормотал он, делая из заскорузлой от пота ткани повязку.

Он завязывал мне глаза, а я стояла, не шелохнувшись, борясь с паникой, которая усилилась оттого, что я перестала видеть своих врагов.

Джеб направлял меня, положив на спину руку; никто другой не был бы так нежен.

Мы тронулись в путь — по моему, на юг. Сперва все молчали, лишь песок хрустел под ногами. Земля была ровной, но я постоянно спотыкалась… ноги не слушались. Джеб терпеливо ждал, почти заботливо направляя меня.

Пока мы шли, взошло солнце. Некоторые прибавили шагу, обогнали нас и направились куда-то вперед. Судя по звукам, со мной и Джебом мало кто остался. Наверное, по моему виду решили, что охранники не понадобятся — в полуобмороке от голода, я едва переставляла ноги, голова кружилась.

— Ты же не собираешься ему рассказывать? — раздался укоризненный голос Мэгги.

— Он имеет право знать, — сурово ответил Джеб.

— Жестокий поступок, Джебедия.

— Жизнь — жестокая штука, Магнолия.

Я никак не могла решить, кто из этих двоих пугает меня больше: Джеб, который так упорно старался оставить меня в живых, или Мэгги, которая волновалась из-за жестокости больше брата, но первая упомянула о «докторе» — от одного этого слова на меня накатывал тошнотворный ужас.

Несколько часов мы шли в тишине, пока ноги не отказались меня слушать. Джеб опустил меня на землю и снова, как ночью, приложил к губам флягу.

— Как сможешь идти, дай знать. — Голос Джеба звучал участливо, но, по-моему, он всего лишь играл роль.

Кто-то нетерпеливо вздохнул.

— К чему это, Джеб? — спросил знакомый мужской голос. Похоже, один из братьев здоровяков. — Для дока? Мог бы сразу сказать. Ни к чему было наставлять на Кайла ружье.

— На Кайла стоило бы почаще наставлять оружие, — пробормотал Джеб.

— Дело ведь не в сочувствии, — продолжил здоровяк. — После всего, что ты видел…

— После всего, что я видел, только последний негодяй не научился бы сочувствовать. Впрочем, не в сочувствии дело. Если бы я испытывал хоть толику сочувствия к этому бедному созданию, я бы дал ей умереть.

Даже в раскаленном воздухе пустыни меня пробрала дрожь.

— В чем тогда? — потребовал ответа брат Кайла. После долгой паузы рука Джеба прикоснулась к моей, и я вцепилась в нее — без чужой помощи мне было не подняться на ноги. Другая его рука с силой уперлась мне в спину, и я снова пошла вперед.

— В любознательности, — тихим голосом сказал Джеб. Никто не ответил.

Пока мы шли, я раздумывала над некоторыми очевидными фактами. Во-первых, я была не первой Душой, которую они схватили. Наверняка ловля Душ поставлена на поток. Этот «доктор» уже пытался выудить ответы из других жертв.

Во-вторых, их попытки не увенчались успехом. Если бы какая-то из Душ отказалась от самоубийства и раскололась под людскими пытками, я бы им не понадобилась. Меня бы милосердно умертвили сразу.

Однако, как ни странно, я никак не могла представить свою быструю смерть или попытаться ее приблизить. Умереть было бы просто, даже не пришлось бы пачкать руки. Стоило лишь солгать — выдать себя за Искательницу, сообщить, что мои коллеги идут по следу, разразиться угрозами. Или сказать правду — признаться в том, что Мелани все еще живет во мне, что она и привела меня сюда.

Они увидят лишь ложь, попытку уверить их в том, что сознание человека продолжает существовать после имплантации… В эту вероломную, заманчивую ложь так хочется верить! Они тут же решат, что я из Искателей, мне даже и заявлять об этом не придется. Они сочтут это ловушкой, избавятся от меня по-быстрому и найдут новое место, где прятаться, подальше отсюда.

«Наверно, ты права, — согласилась Мелани. — Я бы так и сделала».

Но пока боль не пришла, и я не спешила попасть в объятия смерти; инстинкт выживания накрепко запечатал рот. Мелькнуло воспоминание о последней встрече с Утешительницей — это было словно на другой планете… Самоубийственная с виду попытка Мелани настоять на том, чтобы я отказалась от этого тела — блеф, но весьма эффективный. Мне тогда еще подумалось, что невозможно безучастно наблюдать за чужой смертью со стороны, сидя в мягком кресле.