Александр Варго - Химера

– Я все рассказал Горюнову. Не понимаю, что еще от меня нужно?

Незнакомец безнадежно махнул рукой.

– У Горюнова свои заботы. Ты мне лучше расскажи. Горюныч говорит, ты ему пел про какой-то плеск. Таки да?

Митя замешкался перед ответом.

– Да.

– Можешь показать?

– Что показать?

– Место, где плеснулось. Проверить надо – вдруг следы остались.

– Какие могут остаться следы, – опешил Митя, – на воде?

– На воде, естественно, не могут. Ну а под водой-то? На дне?

Митя замер, изумленно глядя на стоящего перед ним человека.

– Вы водолаз?

– В некотором роде, – хмыкнул тот. – По второй профессии. Ну так что, прокатимся?

Митя посмотрел в сторону катера, темный силуэт которого вырисовывался за деревьями.

Этот поздний визит казался розыгрышем. Куда-то идти на ночь глядя ему вовсе не хотелось. К тому же снова придется обсуждать инцидент на пляже, снова умалчивать и недоговаривать о вещах, которые он то ли видел, то ли нет, – ему этого определенно не хотелось.

Однако незнакомец удивительным образом догадался о сомнениях и неожиданно произнес:

– Дело-то непростое, верно, парень? Не просто так девчонки тонут в водохранилище, как котята в тазике. И причина совсем не в том, на что думает следователь. Вот я и хочу разобраться. Очень мне не нравится, когда у меня на подведомственном объекте непонятная фигня творится.

– А вы вообще кто?

Он протянул руку.

– Зови меня Леонидыч. Государственная инспекция по маломерным судам.

Митя пожал крепкую ладонь.

Он вернулся в коттедж и сказал Натали, что ненадолго отлучится – нужно кое-что уточнить на месте происшествия. Натали удивилась: ночью? Пока Митя искал в чемодане легкую куртку, она заговорила о том, что без адвоката он не должен встречаться с дознавателями. Митя заверил супругу, что это не дознаватель, а водолаз, который обследует заводь, где утонула девушка. Натали замолчала, но Митя все равно чувствовал, что она осталась недовольна.

А между тем ему захотелось прогуляться с инспектором. Митю крайне заинтересовали его слова. Этот Леонидыч прямо намекал, что дело не такое простое, как о нем думает следователь, а значит, обвинения против Савичева беспочвенны. А Мите очень хотелось доказать свою невиновность.

Когда он вышел на улицу, Леонидыч, присев на низенький заборчик, смотрел на светлеющее за деревьями водохранилище и напевал под нос старую песенку:

– Ничего, что идем в такую темень? – спросил Митя. – Может, до утра подождать?

Леонидыч поднялся, раздавил носком сапога окурок.

– Утром нас ждут другие подвиги. – Он глянул на Митю и перешел на украинский говорок: – А вы шо, дорогой мой, ночью имеете бледный вид? На вас нападают страх и сомнение?

– Нет, – смутился Митя. – Я просто за вас беспокоюсь. Как вы будете погружаться в темноте?

– За меня не беспокойся, – Леонидыч снова заговорил на чистом русском. – Я на четверть километра погружался. Думаешь, мне там солнышко светило?

Леонидыч пошел не по асфальтовой дорожке, а сквозь деревья. Он двигался быстро, уверенно, легко огибая шершавые стволы. Митя едва поспевал за ним. Темные ветви хлестали по плечам. Под ногами хрустели сучья.

– А следак тебя подозревает, – бросил Леонидыч с ехидцей. – Думает, девчушка ушла на дно не без твоего участия.

– Знаю. Он мне сказал… Вы так не считаете?

– Как тебя звать?

– Дмитрий.

– Димка, значит… Дело странное, я же говорил. Но мое мнение: ты тут ни при чем. Так, мимо проходил.

Они стали спускаться по крутому откосу.

– Когда первая девушка пропала, свидетелей не было, – на ходу объяснял Леонидыч. – Хотя исчезла, видимо, так же. Зашла в воду – и тю-тю! С концами. Искала куча людей. Обшарили все окрестности. Даже вертолет подключали…

– Я видел вертолет.

– Видел, да? Ну вот. Не нашли. Никаких следов. Словно испарилась девчушка. И вдруг, после трех дней поисков, ее половинка выплывает возле гидроузла. Из ниоткуда выплывает.

– Что это означает?

– Не знаю. Никто не знает. Загадка.

Они спустились на берег и двинулись сквозь темноту по топкой земле среди шуршащего хвоща. Митя впервые слышал о том, как нашли первую жертву.

– Но что же с ней случилось? – спросил он. – У вас есть предположение?

– Обычно люди тонут по пьяни или по глупости, – ответил инспектор. – Иногда им к ногам что-нибудь привязывают, чтобы не всплыли. А здесь… – Он перепрыгнул через ручеек. – Здесь девчонки тонут как бы случайно. А потом их находят порванными на части. Тот, кто это делает, обладает неимоверной силищей.

– Вы видели жертву?

– Видел. Жуткое зрелище… В семьдесят девятом в Арктике был свидетелем, как белая медведица оторвала руку нашему мотористу. Хотел погладить ее медвежонка, дурак. В матушке было под четыреста кило. Повалила в снег, лапой придавила, зубами за запястье и – хрясь!.. – Он передернул плечами. – Я думаю, с девчонкой произошло похожее, только пострашнее.

Катер стоял, уткнувшись носом в берег. Волны слегка качали корму. Красные габариты придавали ему сходство с НЛО, перемещающимся по воде.

– Забирайся, – велел Леонидыч, вытаскивая из земли якорь.

Митя поглядел на хлюпающую у бортов черную воду. Панический ужас взял его за горло.

– Может, я по берегу пойду?

– Долго идти будешь. Тут до причала метров четыреста с лихвой. – Леонидыч недобро сверкнул ледышками глаз, отражавших огни отеля. – А в чем проблема?

Митя неловко усмехнулся.

– Как это сказать… Я на катерах еще не плавал.

– Врешь! – поразился Леонидыч. – Ни разу в жизни?

– Ни разу. У меня фобия… глубин.

Леонидыч на секунду задумался.

– А ты что думаешь, – строго сказал он, – я, государственный инспектор, отвечающий за безопасность на воде, пассажира без спасжилета повезу? – Он закинул моток каната на бак. – Залезай давай. Под сиденьем найдешь. Оранжевый…

Митя тяжко вздохнул: отступать некуда. Он стянул сандалии и вошел по щиколотки в хлюпающую воду. Высокий борт слегка покачивался перед ним. Савичев забросил сандалии внутрь и, ухватившись за скобу, стал неуклюже карабкаться наверх. Под его весом катер сильно накренился.

– И правда совсем зеленый, – покачал головой Леонидыч. – Оставь борт в покое, скалолаз. На бак лезь. Казенный катер мне перевернешь.

Воспользовавшись советом, вскоре Митя оказался на палубе. Скрученный в охапку жилет действительно лежал под сиденьем. Путаясь в вязках, Савичев стал натягивать поверх куртки. Леонидыч, взявшись за форштевень, приподнял нос судна и зашел с ним в воду. Катер легонько поплыл. Митя вцепился в борт.

– Как поживает фобия? – с усмешкой спросил инспектор, запрыгнув на бак в мокрых сапогах.