Александр Варго - Химера

Леонидыч явно не собирался рассказывать о прежней жизни. Митя больше не стал задавать вопросов.

В широкое, окруженное лесом устье Чернушки они вошли в половине четвертого. Рокот мотора стелился по воде и гулко отскакивал от берегов. Митя, оставшийся без обеда, мучился пустым желудком, но старался не подавать виду, глядя на стойкую, точно вырезанную из дерева фигуру Леонидыча в низком креслице за рулем катера. Бывший моряк выглядел так, словно мог сутками обходиться без пищи и воды.

Мимо проплыла деревня, потянулись турбазы, возведенные в советское время. Приблизительно тогда ему позвонила Натали, и Мите пришлось объяснять ей, перекрикивая шум двигателя, что он пока не знает, когда вернется. Она отключилась, не попрощавшись. Обиделась. Ладно, он поговорит с ней вечером.

– А расскажи-ка мне, дорогой ты мой человек, – произнес инспектор, не отрывая взгляда от русла реки. – Отчего ты воды боишься? Вода – она как мать. Мы все из нее вышли.

Митя смутился и долго молчал.

– В детстве я плыл через реку, – признался он наконец. – Захлебнулся. Едва не утонул.

– Сухое, мокрое утопление?

– В смысле?

– Горловые связки закрылись или набралась полная коробочка?

– Последнее.

Леонидыч сочувственно кивнул.

– А данные у тебя неплохие, – заметил он. – Я имею в виду для подводного плавания. Грудная клетка широкая, значит, вместительные легкие, воздух надолго можешь задержать.

– После того случая под водой не плавал, – ответил Митя. – С девяти лет. Не могу себя заставить.

– Понятно, – хмыкнул инспектор.

Они вошли в просторный залив, у берегов поросший камышами. С одной его стороны, закрывая солнце, вздымалась стена густого ельника, с другой простирался зеленый луг. Посреди залива застыла резиновая плоскодонка с тремя фигурами, подозрительно зашевелившимися при появлении катера ГИМС.

– Вот они, – объявил Леонидыч. – Эти могут рассказать побольше тружеников огорода. Везде плавают, все закутки знают. Настоящие асы своего дела.

– Что значит «асы»? Профессиональные рыболовы?

– Слишком профессиональные.

Леонидыч заглушил мотор. Катер, двигаясь по инерции, плавно подошел к нагруженной лодке. Судна встали друг напротив друга, покачиваясь на легких волнах.

– Здорово, мужики! Удачного клева!

– Спасибо, Леонидыч, – ответили ему разноголосицей из лодки.

Теперь вблизи Митя мог хорошенько разглядеть всю компанию. Ближний к ним мужичок средних лет нахально лыбился и ерзал по лавке. Угрюмый парень на корме глядел с подозрением, словно ожидал от предстоящего разговора исключительных гадостей. Третий, пожилой рыболов с красным обветренным лицом, сидел между первыми двумя и своей невозмутимостью напоминал главу итальянской мафии. Митя мысленно прозвал их: Живчик, Молодой и дон Бывалый.

– Не многовато вас в одной лодке? – осведомился Леонидыч. – Не перевернетесь? Волнуюсь.

За всех ответил дон Бывалый:

– У нас спасжилеты есть. – Он расстегнул дождевик, в который был облачен несмотря на жаркую погоду. Из-под ткани болотного цвета выглянул ярко-красный уголок. – Все чин по чину, командир.

– А тебя, Леонидыч, каким ветром сюда? – радостно поинтересовался Живчик. – Здесь вроде на скутерах не рассекают, простора нет.

– У меня все водохранилище подведомственная территория. Как клев?

– Фиговый, – ответил Живчик. – Не берет, зараза. Не знаешь, чего ей надо.

– А на сетку?

– Леони-идыч… – Мужичок сменил улыбку на обиженную гримасу. – За кого ты нас принимаешь? Да разве мы…

– Ладно вам, я не рыбнадзор. Знаю, что сети ставите, а потом рыбу на рынке продаете. Но мне до этого дела нет, не моя зона ответственности. Я поболтать с вами хочу по-дружески. Расскажите, как рыбка клюет. Много ли продать удается. Может, выйду на пенсию, тоже займусь.

Рыболовы смущенно покряхтели. Дон Бывалый произнес:

– В том-то и дело, что сетку давно не ставим. Ушла вся рыба.

– Куда?

– Хрен ее знает. Вишь, на удочку ловим всякую мелочевку. – Он показал ведро, в котором серебрились окуньки. – А крупная рыба с начала лета ушла. Бывает, повезет взять одну-две. И все. Что такое хороший улов – забыли давно.

Небольшое течение отнесло катер от лодки. Леонидыч включил мотор, и катер с тихим урчанием вернулся обратно.

– А раньше? – не унимался инспектор. – В прежние годы такое бывало? Сами знаете, я здесь недавно. Сергеев, ты всю жизнь рыбачишь!

– Рыбы всегда было завались, – ответил дон Бывалый, оказавшийся Сергеевым. – Всегда. И всем хватало.

– Лето нынче жаркое, – предположил Леонидыч. – Может, рыба на глубину опускается, в прохладу?

– Не в этом дело, – покачал головой Сергеев. – В семьдесят втором лето было тоже жаркое. На улов никто не жаловался. Я тогда еще с отцом рыбачил… Тут еще такая канитель. В прошлом году началась. Сети наши – то утащат, то порвут. Достаем из воды – вооот такие дыры! – Дон Бывалый развел руки, показывая. – Мы поначалу на рыбнадзор грешили. Думали, они у нас сетки тралом рвут. Однако спрашивали у Абрамяна – говорит, рейдов не было.

– Так тебе Абрамян и расскажет, – возразил Леонидыч. – Зачем ему тебя о рейдах информировать?

– Так ведь спрашивали не до, а после. Короче, я без понятия, че тут творится.

– А может, эта штука виновата, которая в кустах бормочет? – предположил Живчик. Дон Бывалый устало закатил глаза. – А что, я серьезно! Мне Женька Москалев рассказывал. Ездил как-то на лодке на другой берег к родственнику. Вдруг слышит в кустах – словно разговаривает кто-то. Думал, парень девку на интим уламывает. Правда, место странное, почти у воды, кусты сплошные. Женька поддатый был, крикнул чего-то в шутку. А там ка-а-ак зашевелится, а потом ка-а-ак ухнет в воду! Брызги столбом.

– Где это было?

– Неподалеку от «Восхода», бывшей базы отдыха.

Леонидыч кивнул.

– Зло завелось в этих водах, – вдруг произнес до этого молчавший Угрюмый. – Я верю в то, что дед Матвей рассказывает.

– Матвей алкаш, – отрезал дон Бывалый. – Свою белую горячку пересказывает.

– А народ верит, – уперся парень. Он повернулся к Леонидычу. – Вот вы ехали сейчас по Чернушке – много людей купается? В такую жару, а? Много?

Митя действительно обратил внимание на пустые пляжи.

– Никто не купается и детей в воду не пускают, – продолжал Угрюмый. – Потому что люди знают. Зло поселилось на Истре. И Матвей его видел.

Повисло молчание. Только лягушки квакали у берега.

– В каком доме живет Матвей? – спросил Леонидыч.

Ответил Живчик:

– Там, в Пятнице, любого спроси. У него изба старая, черная, покосилась вся. Говорят, за участок денег предлагали миллион. Не продал. Говорит, здесь родился, здесь и помру. Во как!

– Никто ему миллион не предлагал, – возразил дон Бывалый.