Александр Варго - Камень

– Знаешь, мне не хотелось бы вспоминать подробности, во всяком случае сейчас. Однако скажу, что всё исполнилось не совсем так, как было во сне. Но основная суть – долгожданная встреча с одним близким человеком действительно произошла.

– И через сколько дней?

Людмила казалась заинтересованной, но мне эта тема не очень нравилась. Впрочем, возможно, подобный настрой навевала просто унылая осенняя погода.

– Два.

– Надеюсь, что мой сон сбудется лет через сто.

– Уверен, так и будет.

– Иногда мне становится так грустно, а ещё эти сны – они лишь пугают.

– Эй, сейчас подъедет Виталий Александрович, – прервал наш разговор, взявшись неизвестно откуда, накачанный прыщавый охранник, и Наташа с Женей встрепенулись.

– А разве он не в больнице? – удивился я.

– Не знаю, но едет сюда.

– Ладно, спасибо.

Я приподнялся, разминая затекшие ноги, а Норд, видимо, вдоволь набегавшись за «вертолётиками» и подустав, засеменил и уселся напротив, забавно склонив голову набок, из-за чего одно ухо собаки комично свесилось на одну сторону с языком.

– Хоть какое-то развлечение, – вздохнула Людмила, гася окурок и тоже вставая.

– Это бездействие и отсутствие планов прямо-таки убивает.

– А нас, поверь, в буквальном смысле, – тяжело вздохнула Наташа, приближаясь к нам. – Если в ближайшее время не наступит развязка, то, боюсь, уже станет поздно.

– Ну-ну, не надо так. Давайте будет оптимистичнее, – сказал я.

Хотя, внимательно посмотрев на девушек, подумал, что дела действительно идут неважно. Наверное, если бы не все наши приключения, Женя и Наташа продолжали бы смотреться ну точь-в-точь как живые, сохранив силы и энергию. А сейчас они больше напоминали какие-то измождённые и блёклые проекции. Нет, конечно, так продолжаться не может – надо ещё раз поднять с Виталием Александровичем вопрос по оптимизации поисков Бориса и Веры Павловны. Наверное, и делается всё, что возможно, но от этого явно лучше никому не становится. Но я был рад, что с Виталием Александровичем всё в порядке и что у Наташи есть такой замечательный отчим, иначе было трудно даже представить, как поступить и на чью помощь рассчитывать.

– Кирилл, Люда! Всё в порядке? – закричал Виталий Александрович, неожиданно появляясь из леса в сопровождении трёх хмурых крепких мужчин. – Вы всем довольны?

– Да, спасибо, – отвлекаясь от своих мыслей и вставая, ответил я. – Как ваше самочувствие?

– Нормально. Пустяки – действительно царапины.

– Мы очень рады.

Людмила покосилась на меня и вздохнула:

– Чудесное место.

Виталий Александрович подошёл к нам, тепло поздоровался и сразу спросил:

– Наташа здесь?

– Да, конечно. Вот… – кивнул я и полез в карман, где находился пакет.

Достав один из камней с Трюфельного холма, я бережно протянул его на открытой ладони, и тут же в глазах Виталия Александровича мелькнуло что-то такое, словно часть пелены, покрывавшей их до этого, мгновенно спала, и он стал видеть больше.

– Наташа, Женя. Как вы, мои дорогие?

Девушки, улыбаясь, приблизились:

– Всё в полном порядке – вот, старались этим не мешать поворковать о своём. Ну и, конечно, беспокоились за раненого. Но, видим, с этим всё в порядке.

– Да, так оно и есть. А вот о вас я ничего такого не могу сказать. В чём дело-то?

– Мы теряем силы, и наше время стремительно уходит… – вздохнула Наташа и кивнула в мою сторону, словно предоставляя слово.

– Да, надо срочно действовать. Что-нибудь слышно об Оле, Борисе и Вере Павловне? – спросил я, впрочем, уверенный, что это сразу стало бы известно.

– Нет, все словно сквозь землю провалились… – покачал головой Виталий Александрович: – Просто ума не приложу. Однако давайте не будем о грустном. Вы мои дорогие гости, и, полагаю, у нас есть замечательный повод отпраздновать моё возвращение из больницы. Что вы скажете о красном домашнем вине?

– Я только за, – встрепенулась Людмила. – В самом деле, надо радоваться жизни, пока есть такая возможность.

Я посмотрел вдаль, привлечённый каким-то движением, и увидел на фоне грязно-серого неба одинокий самолёт. Сначала я принял его за воздушного змея, но потом понял, что, соизмеряя расстояние, тот должен быть гигантских размеров. Кроме того, на порывистом ветру простенькая игрушка вряд ли смогла бы передвигаться так плавно. Интересно, разве в такую погоду самолёты летают? С этим вопросом я обратился к Виталию Александровичу, который пожал плечами:

– В той стороне находится аэродром ещё советских времён, и, как положено, там сейчас за деньги тебя прокатят когда угодно. Бизнес, надо понимать.

И всё-таки этот самолёт мне чем-то не нравился – возможно, тем, что летел в нашу сторону, а может быть, из-за последних событий у меня обострилась интуиция. Наверное, стоило действительно немного посидеть, выпить в тёплой компании и хотя бы на какое-то время позабыть все эти беспокойства, скорее всего, накрученные самому себе. Тем не менее, как я вскоре заметил, одинокий самолёт обеспокоил не только меня, но и охрану – парни задирали головы, прикладывали ладонь ко лбу и что-то уточняли по телефону. А когда он оказался практически над нами, кто-то громко закричал:

– Ложись!

И мы все попадали на мокрую траву. Я весьма неудачно угодил в лужу и чувствовал, как рубашка и свитер под распахнутой курткой мгновенно напитываются водой. Потом раздалось нечто вроде хлопка, и в землю недалеко от нас воткнулся длинный толстый кол, к середине которого было что-то небрежно прикручено чёрной изолентой. Я ожидал услышать автоматные выстрелы охраны или что-то в таком роде, но потом подумал, что глупо стрелять по пролетающему над тобой самолёту – ведь можно ненароком и попасть. А последствия легко предсказать даже такому профану, как я.

– Никому не двигаться! – приказал неизвестно откуда взявшийся Владимир Борисович, и мы замерли, лишь немного приподнимая головы. – Скорее всего, это бомба.

Час от часу не легче. Конечно, я не верил, что Борис или Вера Павловна могут быть причастными к чему-то подобному. Это было бы уж чересчур. А вот некие недруги Виталия Александровича – скорее всего, вполне разумное объяснение. Только что теперь делать? Было бы обидно, пройдя через всю эту мистику, погибнуть от чего-то совершенно постороннего. Впрочем, судя по реакции этих людей, дело для них привычное – вот пусть и разбираются.

– Думаю, это сюрприз от какого-нибудь моего знакомого, – подмигнул мне Виталий Александрович, почему-то ставший ещё веселее. – Знаешь, сколько их у меня? Некоторых и не упомнишь. А они меня, видишь, не забывают. Шутники, понимаешь.

– И что же нам делать? – Я немного приподнял живот, чтобы не так хлюпало: – У вас есть какие-нибудь идеи? Ведь, насколько я понимаю, она может в любой момент грохнуть? Ведь так?