Готический замок Дракулы

Пещера оказалась «двухкомнатной». В первый момент я не разглядела узкий, скрытый каменным выступом проход в соседнее помещение, а когда протиснулась сквозь него, то даже присвистнула от восторга. Пещера выглядела обжитой и по–своему уютной. В дальнем ее углу виднелось накрытое старым одеялом ложе из сухой травы, перед входом разместился очаг, а на каменных уступах, игравших роль полок, стояла кое–какая посуда, несколько свечей и даже небольшое зеркальце!

— Класс!

— Надеюсь, здесь мы в безопасности. Кем бы ни были археологи, они вряд ли знают об этой пещере.

Как оказалось, почувствовав приближение главной битвы, Сестра решила подготовиться к ней заранее. Она несколько раз приезжала сюда, обустраивая пещеру, о которой узнала еще в позапрошлой жизни.

— Перед боем надо как следует отдохнуть, но костер до темноты зажигать не стоит – археологи могут заметить дым. Кстати, об этой компании: неплохо было бы разузнать о них побольше. Как ты думаешь, Яна?

Пока девчонки обживали пещеру, мне пришлось идти на разведку. Покинув наше убежище, я остановилась на уступе, созерцая довольно унылый пейзаж. В нем не было ярких красок – пожухлая трава, сложенные из светлых камней горы, черные скелеты почти облетевших деревьев… Впрочем, впадать в меланхолию было некогда, впереди нас ожидало множество дел. Спустившись по склону, я направилась к лагерю археологов.

Теоретически, обнаружить присутствие черных призраков, было несложно. Для этого требовалось только внимательно наблюдать за тенью подозреваемого. Тень, порабощенного призраком человека казалась темнее остальных, а ее движения немного не совпадали с движениями жертвы. Порой, присутствие потерянных душ Охотницы чувствовали интуитивно. Внутренний голос звал нас туда, где собирались эти лишенные плоти злодеи, и мы почти никогда не ошибались. Но все это было в теории – на практике мне предстояло за короткое время, не приближаясь к «объектам» выяснить кем, они являлись на самом деле.

Место было открытым, что не позволяло близко подойти к палаткам, и я залегла на почтительном расстоянии, укрывшись за чахлыми кустиками. Ученых оказалось всего трое – двое молодых бородачей геологически–археологического вида и сухопарая женщина неопределенного возраста, напомнившая мне нашего школьного завуча. Все трое беспрерывно ходили между палатками, возбужденно размахивая руками. Я всматривалась, вслушивалась, пыталась проанализировать собственные ощущения, но так и не могла понять, скрывались под этими оболочками черные призраки или нет. Надо было подползти ближе, но впереди не просматривалось никаких укрытий.

Один из археологов резко развернулся и, покинув крошечный лагерь, пошел в мою сторону.

— Николай! – крикнули ему вслед на чистом русском языке.

Извиваясь ужом, я зарывалась в листву, одновременно пытаясь понять почему «австралийцы» общались между собой на русском.

— Все, хватит! – донесся до меня возбужденный мужской голос. – Мы впустую тратим время! Здесь нет и никогда не было сокровищ Децебала!

— Подземные покои Залмоксиса – это пещеры. А где, как не в пещерах хранить золото! – возразила женщина с хриплым, прокуренным голосом. – Уверена, вход в подземелье где–то здесь, еще немного и мы его найдем. Золото даков будет нашим!

Я лежала, не смея поднять голову или шевельнуться. Шаги приближались, потом начали стихать. Похоже, эти двое настолько увлеклись спором, что не замечали никого вокруг.

— Сокровища Децебала – миф! Надо убираться отсюда, пока нами не заинтересовались местные власти. И еще, откуда взялись эти девчонки!? Что они делали возле нашего лагеря? Куда исчезли? Что если они сообщат о нас в полицию?

Еще одни кладоискатели… Я вспомнила охотившегося за кладом Дракулы Женю, но эти типы не шли с ним ни в какое сравнение, они действительно стремились разбогатеть, а значит, представляли определенную опасность. Пока я лежала в прелых листьях, раздумывая о планах черных археологов, солнце спряталось за облака, тени стали расплывчатыми, и настало время признать, что я так и не выяснила, имеют потерянные души какое–то отношения к кладоискателям или нет. Пришлось ни с чем возвращаться в пещеру.

**************

Смеркалось, начал накрапывать дождь, а потому возвращение в «жилище пещерного человека» показалось мне особенно приятным.

— Ну как? – поинтересовалась Нина и зажгла еще одну свечку. – Что–нибудь выяснила?

— Не до конца. Они такие же австралийцы, как мы с тобой и приехали сюда за сокровищами Децебала. На рабов потерянных душ они не похожи, хотя гарантии дать не могу.

— Золото притягивает кровь. Рим пришел на нашу землю за золотом, принес смерть и страдания, все беды происходят от этого проклятого металла! – нахмурилась Сестра, которой до сих пор не давали покоя события далекого прошлого. – А гробокопателями я займусь, они еще пожалеют, что посмели приехать сюда! Займусь, если только мы победим в главной битве…

Никогда прежде обычный пакетный суп не казался мне таким вкусным и аппетитным! Вообще, ужин при свечах в настоящей пещере, мог впечатлить кого угодно, но спокойно наслаждаться жизнью мне мешало одно обстоятельство. А именно – неуверенная интонация, проскользнувшая в голосе Сестры, когда она говорила о победе в главной битве. Конечно, мы всегда выходили из этого сражения победителями, но, похоже, теперь все могло сложиться и по–другому. Покончив с едой, я задала тревоживший меня вопрос:

— По правде говоря, я не могу вспомнить ни одну битву, насколько все это опасно, Нина?

— Пока нам везло, но риск очень велик. Когда против тебя выступают все силы зла, шутить уже не хочется. В этой жизни у нас могут возникнуть проблемы. Во–первых, — Сестра начала загибать пальцы, — мы совсем недавно стали Охотницами, а потому можем рассчитывать только на опыт прошлых воплощений – своего у нас почти нет. Во–вторых, Марс слишком близко подошел к Земле, и Художник непременно воспользуется его силой в своих целях – это еще один козырь нашего врага. Короче говоря, мы не готовы к бою, а противник сильнее, чем обычно. Однако это еще не повод для мрачных прогнозов. Звучит банально, но я верю в победу добра над злом.

— А как вы узнаете о приближении главной битвы? – спросила внимательно слушавшая наш разговор Аннушка. – Они происходят в одно и тоже время?

— Нет. В каждой жизни все складывается по–разному. Обычно Охотницы странствуют по миру, в поисках теней, интуиция приводит нас туда, где собираются черные призраки, и мы вступаем с ними в борьбу. Это может длиться годами, но однажды в душе возникает предчувствие главной битвы, и мы, бросив все, спешим сюда, в Сармизегетузу. Дар предчувствия сильнее развит у меня, но несколько раз время битвы предсказывала и младшая Сестра. Я думаю, что главное сражение происходит тогда, когда на Земле оказывается слишком много теней. Мерзавцы и негодяи умирают каждый день, их души не могут пройти сквозь врата Вечности, они превращаются в черных призраков, их становиться все больше и больше… Если Сестры–охотницы побеждают в главной битве, исчезают все тени, даже те из них, что прочно обосновались в телах людей. На какое–то время мир освобождается от этого зла, а потом умирают новые злодеи и все повторяется. Но для нас, Охотниц, главная битва происходит только один раз в каждом воплощении. Недавно я поняла, что мы не первые Охотницы, Яна. До нас были другие. Помнишь, в тот год, когда мы принесли клятву, в Дакии было как никогда много черных призраков? Это означало только одно – те, кто истреблял призраков до нас, проиграли свою главную битву, погибли, а зло временно восторжествовало.