Клайв Баркер - Таинство

Внизу мистер Шиллинг все еще вел беседу о цветах, гробах и ценах. Уилл не стал прерывать их переговоры (Адель умела торговаться), проскользнул в кабинет отца, чтобы захватить атлас. Все книги большого размера лежали на отдельной полке, так что долго искать не пришлось. Это было все то же потрепанное издание, которое он помнил с детства, — атлас доставали каждый раз, когда Уиллу нужно было делать домашнее задание по географии. Большая его часть уже устарела. Границы передвинулись, города были переименованы или уничтожены. Но Внешние Гебриды, конечно, остались на месте. Если за них когда-то и велась война, то мирные договоры были подписаны не одно столетие назад. Острова не имели особого значения — скопление цветных точек на бумажном море.

Довольный находкой, он выскользнул из кабинета и, сняв с вешалки у двери кожаную куртку, вышел из дома, слыша песнопения мистера Шиллинга об удобствах гроба с мягкой обивкой.

— Тебе нечего опасаться, — сказала Роза, когда Фрэнни вернулась к ней с бинтами.

Однако интуиция говорила совсем другое. Удушающее тепло, колючий воздух, то, как звук испытываемой Розой боли отдавался в досках пола, — все вместе создавало впечатление, будто над ней висит невидимый грозовой фронт, и никакие слова Розы не могли убедить Фрэнни, будто ей нечего опасаться вблизи этой женщины. Страх подгонял ее. Она сказала Розе, чтобы та пальцами сжала рану, потом приложила к ней, как к обычной ране, марлю и закрепила ее кусками пластыря длиной около фута. После этого она замотала тело женщины бинтом, хотя и понимала, что это до нелепости лишнее. Фрэнни уже заканчивала, когда Роза положила руку на ее плечо и произнесла слово, которое Фрэнни больше всего боялась услышать.

— Стип.

— О боже, — сказала Фрэнни, глядя на свою пациентку. — Где?

Глаза у Розы были закрыты, но глазные яблоки двигались под веками.

— Его еще нет здесь, — сказала она. — Пока. Но он возвращается. Я это чувствую.

— Тогда нам нужно уходить.

— Не бойся его, — сказала Роза, и ее веки взметнулись. — Зачем доставлять ему такое удовольствие?

— Потому что мне страшно, — призналась Фрэнни.

Во рту у нее вдруг пересохло, сердце громко застучало.

— Но он такое нелепое существо, — сказала Роза. — Всегда был таким. Знаешь, в прежние времена он бывал галантным и благородным. Иногда даже любящим. Но по большей части — мелочным и занудным.

Несмотря на охватившую ее тревогу, Фрэнни не смогла удержаться и задала напрашивающийся вопрос:

— Почему же ты оставалась с ним столько времени, если он такое ничтожество?

— Потому что мне больно разделяться с ним, — ответила Роза. — Всегда менее мучительно остаться, чем уйти.

«Не такой уж необычный ответ», — подумала Фрэнни.

Она слышала такое от многих женщин.

— Но теперь ты уходишь, — сказала она. — Мы уходим. И пошел он к черту.

— Он пойдет следом, — отозвалась Роза.

— Пойдет, так пойдет. — Фрэнни направилась к двери. — Но сейчас я не хочу с ним встречаться.

— Ты хочешь, чтобы здесь был Уилл.

— Да, я…

— Ты думаешь, он тебя спасет?

— Может быть.

— Ему это не по силам. Поверь мне. Он не сможет. Он ближе Джекобу, чем сам это понимает.

Фрэнни, дойдя до двери, развернулась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что они — части друг друга. Он не может спасти тебя от Джекоба, потому что и себя не может спасти.

Переварить это в настоящий момент Фрэнни было непросто, но над этими словами стоило подумать.

— Я Уилла не брошу, если ты это имеешь в виду.

— Просто не полагайся на него, — предупредила Роза. — Только и всего.

— Не буду.

Она открыла дверь и отправилась на поиски Шервуда. Он сидел на ступеньке крыльца, обдирая кору с прутика. Она не стала его звать — кто знает, может, Стип где-то рядом, — а пошла к нему, чтобы вывести из полузабытья. Фрэнни прикоснулась к брату и увидела красные круги у него вокруг глаз.

— Что с тобой? — спросила она.

— Роза умирает? — Тыльной стороной ладони он вытер сопли.

— Ничего, выживет, — ответила Фрэнни.

— Нет, — сказал Шервуд. — Я это нутром чувствую. Я ее потеряю.

— Что это ты рассопливился? — пожурила Фрэнни.

Она забрала у него ободранный прутик и выбросила, ухватила Шервуда за руку и подняла на ноги.

— Роза думает, что Стип где-то поблизости.

— О господи.

Он бросил взгляд в сторону улицы. Фрэнни уже успела туда посмотреть — там было пусто. По крайней мере, пока.

— Может, нам лучше выйти через заднюю дверь, — предложил Шервуд. — Там сад и калитка, через которую можно попасть на Капперс-лейн.

— Неплохая мысль, — одобрила Фрэнни, и они вместе вернулись в дом, прошли по коридору туда, где стояла Роза.

— Мы выходим через…

— Я слышала, — сказала Роза.

Шервуд через кухню уже добрался до задней двери и теперь пытался ее открыть. Дверь заело. Он осыпал ее проклятиями, пинал, пробовал снова. Пинки помогли или проклятия, но дверь открылась, хотя петли громко запротестовали, а прогнившее дерево у ручки грозило рассыпаться. За дверью была зеленая стена — кусты и деревья, которые прежде были маленьким раем семейства Доннели, а теперь превратились в джунгли. Фрэнни не стала медлить. Она устремилась в эту чащу, продираясь сквозь нее, поднимая неторопливые облачка семян. Роза на нетвердых ногах, хрипло дыша, двинулась следом.

— Я вижу калитку! — крикнула Фрэнни Шервуду.

Она была в пяти-шести шагах от нее, когда Роза сказала:

— Мои мешки! Я оставила мои мешки.

— Забудь о них! — посоветовала Фрэнни.

— Не могу, — ответила Роза, повернулась и пошла назад к дому. — В них моя жизнь.

— Я их притащу, — сказал Шервуд, радуясь, что от него может быть польза.

Он устремился к дому, а Фрэнни крикнула вслед, чтобы он поторапливался.

Когда он исчез, наступило какое-то странное спокойствие. Две женщины казались такими маленькими среди окружавших их подсолнухов и гортензий, в пышных розовых бутонах жужжали пчелы, на платане верещали дрозды. На несколько мгновений они нашли здесь прибежище и чувствовали себя в безопасности.

— Я подумала… — сказала Роза.

Фрэнни повернулась к ней. Роза, не мигая, смотрела на солнце.

— Что?

— Может, лучше просто лечь здесь и умереть. — По лицу Розы блуждала улыбка. — Лучше не знать… Лучше даже не спрашивать…

Она уцепилась руками за бинты и потянула.

— Лучше истечь…

— Не надо! Бога ради! — Фрэнни оторвала ее руки от бинтов. — Ты не должна этого делать.

Роза не отводила глаз от солнца.

— Не должна? — переспросила она.

— Не должна, — подтвердила Фрэнни.

Роза пожала плечами, словно ее попытка сорвать бинты была всего лишь минутным капризом, и опустила руки.

— Обещай, что больше не будешь этого делать, — потребовала Фрэнни.