Клайв Баркер - Таинство

— Не слишком приветливый вид, — заметила Фрэнни.

Издалека вид у острова и в самом деле был довольно суровый. Море билось о темные утесы, поднимавшиеся из воды до самых полей. Но вдруг ветер переменился и принес благоухание цветов, их медовый аромат смешался с запахом соли и водорослей.

— О господи, — восторженно пробормотала Фрэнни.

Теперь, когда «Клеймор» приближался к пристани, он двигался медленно и осторожно. А очарование острова становилось все очевиднее. Воды, по которым шел паром, были уже не черные и глубокие, а бирюзовые, как в Карибском заливе, они простирались до серебристо-белых песчаных берегов. На пустынном побережье, у кромки прилива, паслись коровы, решившие полакомиться водорослями. Пусто было и в поросших травой дюнах, переходивших в сочные островные луга, которые и были источником запаха вики, армерии, клевера; на просторных пастбищах здесь и там виднелись домики с белеными стенами и яркими крышами.

— Беру свои слова назад, — сказала Фрэнни. — Здесь прекрасно.

Показалась деревенька Скариниш — всего два ряда домов. На пристани было оживленнее, чем на Колле: посадки на «Клеймор» ожидали два десятка человек, грузовик с продуктами и трактор с прицепом для перевозки скота.

— Пожалуй, пойду за Розой, — сказал Уилл.

— Дай мне ключи от машины. Встретимся внизу.

Уилл нашел Розу на носу, все на том же месте у перил, она разглядывала людей на пристани.

— Узнаешь что-нибудь? — спросил он.

— Не глазами. Но… мне это место знакомо.

Паром со скрипом ткнулся в причал, с берега и с палубы послышались приветственные крики.

— Пора, — сказал Уилл и повел Розу в трюм.

Фрэнни уже сидела в машине. Уилл сел рядом на пассажирское сиденье, а Роза скользнула на заднее. В ожидании, пока откроются ворота парома, они молчали, чувствуя неловкость. Но долго ждать не пришлось. Через несколько минут солнечный свет затопил трюм. Один из членов экипажа был за регулировщика, он подавал команды машинам, которые одна за другой съезжали на берег. На пристани вышла еще одна задержка, подольше, пока грузовик освобождал дорогу для выезжающих из парома машин: он совершил маневр с ревущим мотором, но без спешки. Наконец пробка рассосалась, и Фрэнни выехала по пристани к деревне. Она оказалась в точности такой, какой они увидели ее с моря: маленькие аккуратные домики с крошечными огороженными садиками, обращенными к воде, и несколько старинных сооружений: одни требовали ремонта, а другие и вовсе стояли в руинах. Тут было и несколько магазинов, почта и небольшой супермаркет — окна заклеены рекламными плакатами, извещающими о скидках, и эти безмолвные призывы казались слишком громкими в таком тихом месте.

— Ты собирался купить карту, — сказала Фрэнни Уиллу, останавливая машину у супермаркета. — И шоколадку! — крикнула она вслед. — И что-нибудь попить!

Он появился через пару минут с двумя пакетами. «В дорогу», — объяснил Уилл. В пакетах было печенье, шоколад, хлеб, сыр, две большие бутылки воды и маленькая — виски.

— А что насчет карты? — спросила Фрэнни, когда он выгружал все это на сиденье рядом с Розой.

— Voila, — сказал он, вытаскивая из кармана небольшую сложенную карту и двенадцатистраничный путеводитель по острову, написанный местным учителем и по мере сил проиллюстрированный его женой.

Через плечо он передал путеводитель Розе с просьбой полистать — может, она увидит места или названия, которые покажутся ей знакомыми. А карту развернул на коленях. Изучать было особенно нечего. Остров двенадцати миль в длину, а в самом широком месте — до трех. На нем три холма: Бейн-Хоу, Бейн-Бхиг-Бхейл-Мхулинн и Бен-Хайниш, вершина последнего — самая высокая точка острова. Еще несколько небольших озер и с десяток деревень (на карте обозначенных как поселки) по побережью. Дороги, что имелись на острове, соединяли эти поселки (в самом большом было девять домов) по кратчайшему маршруту, который благодаря ровному ландшафту обычно выглядел как почти прямая линия.

— Откуда же начать, черт побери? — выразил вслух свое недоумение Уилл. — Половину этих названий я даже не могу выговорить.

Но в них была какая-то величественная поэзия: Бейлфуил и Бейлфетриш, Бейл-Мхедхонах и Корнейгмор, Вол, и Готт, и Кенавара. Они и в переводе не теряли очарования: Бейлфуил — Город болота, Хелиполл — Священный город, Бейл-Удхейг — Город Волчьего залива.

— Если ни у кого нет предложения получше, я бы начал отсюда, — сказал Уилл, показывая на Бейл-Мхедхонах.

— Почему ты так решил? — спросила Фрэнни.

— Ну, он почти в середине острова…

И в самом деле, перевод этого названия звучал весьма прозаически и обозначал именно это: Срединный город.

— И там есть кладбище. Вот, смотри.

К югу от деревеньки был нарисован крест, а рядом написано: Кнок а'Хлейдх, что в переводе означало «Христианское место захоронений».

— Если Симеон похоронен здесь, мы можем начать с поисков его могилы.

Он повернул голову к Розе. Она отложила путеводитель и смотрела в окно таким неподвижным взглядом, что Уилл отвернулся, не желая мешать ее размышлениям.

— Поехали, — сказал он Фрэнни. — Можно ехать берегом до Кроссапола. А там повернем направо — в глубь острова.

Фрэнни тронулась с места, и если бы здесь было какое-то движение, то влилась бы в поток. Через минуту они уже были на окраине Скариниша, на открытой дороге, прямой и пустой: можно было ехать с закрытыми глазами и все равно попасть в Кроссапол.

На Гебридах были места, имевшие важное историческое и мифологическое значение. Здесь проходили сражения, скрывались принцы, сочинялись легенды, которые и сейчас завораживают слушателей. Тайри к таким не принадлежал. На острове не то чтобы совсем ничего не происходило, но в лучшем случае он был лишь примечанием к событиям, которые разворачивались в других местах.

Наиболее очевидное подтверждение — подвиги святого Колумбы, который в свое время проповедовал учение Христа на Гебридах и на нескольких островах основал центры богопочитания и учености. Но благодать обошла Тайри стороной. Этот добрый человек оставался на острове ровно столько, сколько нужно было, чтобы проклясть скалу в заливе Готт, согрешившую перед ним: она перетерла якорную веревку его лодки. Будет сие место отныне пусто, заявил он. Скалу переименовали в Маллахдайг, или Малая Проклятая скала, и на ней с тех пор не росло никаких водорослей. Единоверец Колумбы святой Брендан во время короткого посещения острова пребывал в более благодушном настроении и благословил один из холмов, но если его благословение и наделило какой-то благодатью это место, то никто этого не заметил — никаких откровений или исцелений здесь не происходило. Третьим заезжим мистиком был святой Кеннет, благодаря которому в дюнах у поселения Килкеннет (названного так в надежде, что святой тут задержится) построили часовню. Но уловка не удалась. Кеннет отбыл — его ждали великие дела, и дюны (которые больше подчинялись ветру, чем метафизике) со временем погребли под собой часовню.