Стивен Кинг - Команда скелетов

— Ну что ж, — сказал я, — вы посмеялись в свое удовольствие, и вам за это еще приплатили. А теперь я хочу знать, куда переехал этот человек.

Старик опять весело закашлялся.

— Известно куда, за оградку Поттеровского участка, а местечко он там получил в бессрочное пользование, с чертом на пару! Что же вы не смеетесь, молодой человек? Вчера утречком, я так думаю, он окочурился, потому как днем, когда я его нашел, он был еще тепленький. Сидел — точно аршин проглотил. Я зачем к нему поднялся? Или десять центов гони или… отдыхай. Вот теперь он и отдыхает за казенный счет — в ящике глубиной в шесть футов. — Собственная шутка вызвала у него очередной приступ старческого веселья.

— Ничего странного вы не заметили? — спросил я, сам себе не осмеливаясь признаться в том, как много вкладываю в свой вопрос. — Чего-то не совсем обычного?

— Что-то такое было. Так сразу и не…

Я положил на конторку доллар, чтобы освежить его память; хотя бумажка и на этот раз исчезла с завидной скоростью, ожидаемого смеха-кашля не последовало.

— Еще как заметил, — оживился старик. — Труповозку-то кто всегда вызывает? Так что я в покойниках знаю толк. Где я их только, прости Господи, не находил! И на дверном крюке, и в постели, и на пожарной лестнице в мороз, синих как Атлантика, с бутылкой между колен. А один лет тридцать назад — захлебнулся у нас в ванной, ну а этот… этот сидел под винтовой лестницей в своем коричневом костюме — волосы прилизаны, грудь колесом, — как какая-нибудь важная персона из тех кварталов. И левой рукой держал правую за кисть. Да, всяких я повидал, но такого не видел: чтобы человек помер, сам себе руку пожимая!

Я отправился пешком в доки, и всю дорогу, как заезженная пластинка, меня преследовала эта его последняя фраза. Чтобы человек помер, сам себе руку пожимая!

Я прошел до конца мола, туда, где о ржавые сваи билась грязная серая вода. Там я достал из кармана чек на тысячу долларов и изорвал на мелкие клочки, которые выбросил в воду.

Джордж Грегсон изменил позу и откашлялся. В камине дотлевали угольки, просторная ломберная комната все больше выстывала. Столы и стулья казались ненастоящими, призрачными, словно увиденные во сне, где размыта граница между прошлым и настоящим. Слабые язычки пламени отбрасывали тусклый оранжевый свет на буквы, выбитые на каминном цоколе. СЕКРЕТ В РАССКАЗЕ, А НЕ В РАССКАЗЧИКЕ.

— Я встретил этого человека один раз, — снова заговорил Джордж, — а он и сейчас стоит перед глазами. Кстати, тот случай помог мне забыть о моей скорби: тот, кто может беспрепятственно находиться среди людей, уже неодинок… Стивенс, вы не принесете мне пальто? Поковыляю-ка я домой, мне давно пора лежать в постели.

Когда Стивенс принес пальто, внимание Джорджа привлекла родинка на лице дворецкого — у левого уголка рта. Он улыбнулся:

— До чего же вы все-таки похожи. У вашего деда в этом месте была точно такая же родинка.

Стивенс молча улыбнулся в ответ. Джордж вышел из комнаты, а вскоре и мы разошлись.

Пер. Сергей Таск

Космический корабль Федерации «Эй-Эс-Эн/29» [8] Эй-Эс-Эн (ASN) — Atomic Strike Net, сеть подразделений, задействованных для нанесения ядерного удара. упал с небес и разбился. Спустя какое-то время из треснувшего пополам корпуса, словно мозги из черепа, выползли два человека. Сделали несколько шагов, а затем остановились, держа шлемы в руках и оглядывая то место, где закончился их полет.

Это был пляж, но без океана. Он сам был, как океан — застывшее море песка, черно-белый негатив поверхности навеки замерзшего моря в гребнях и впадинах, гребнях и впадинах… Дюны…

Пологие, крутые, высокие, низкие, гладкие, ребристые. Дюны с гребнем острым, точно лезвие ножа, и гребнем размытым, почти плоским, извилистые, наползающие одна на другую — дюна на дюне, вдоль и поперек. Дюны. Но никакого океана. Прогалины, или впадины, между этими дюнами были сплошь испещрены извилистыми мелкими следочками каких-то грызунов. Если смотреть на эти кривые прерывистые линии достаточно долго, начинало казаться, что читаешь некие таинственные письмена — черные слова на белом фоне дюн.

— Проклятие… — выругался Шапиро.

— Ты погляди, — сказал Рэнд. Шапиро хотел было сплюнуть, затем передумал. Вид этого песка заставил его передумать. Незачем тратить влагу, тут ею, похоже, не пахнет. Завязший в песке «Эй-Эс-Эн/29» уже не походил на умирающую птицу, он напоминал лопнувшую тыкву, чрево которой зияло чернотой. Произошло возгорание, находившиеся с правого борта грузовые отсеки с горючим взорвались и выгорели дотла.

— Да, не повезло Граймсу… — сказал Шапиро.

— Ага. — Глаза Рэнда все еще обшаривали бескрайнее море песка, тянувшееся до самого горизонта.

Граймсу действительно не повезло. Граймс был мертв, Граймс являл собой сейчас не что иное, как большие и маленькие куски мяса, разбросанные по всему багажному отсеку. Шапиро заглянул туда и подумал: Словно сам Господь Бог захотел съесть Граймса, пожевал, попробовал, решил, что не очень вкусно, и выплюнул. Шапиро почувствовал, что и его собственный желудок выворачивает наизнанку. От одной этой мысли, а также при виде зубов Граймса, разлетевшихся по полу багажного отсека.

Теперь Шапиро ждал, что Рэнд скажет что-нибудь умное и подобающее случаю, но тот молчал. Глаза Рэнда продолжали обшаривать дюны, изгибы темных впадин между ними.

— Эй! — окликнул его Шапиро. — Что будем делать, а? Граймс погиб, теперь ты командир. Что делать?..

— Делать? — Глаза Рэнда продолжали впиваться в мертвое пространство, изрезанное дюнами. Сухой напористый ветер шевелил прорезиненные воротники специальных защитных костюмов. — Если у тебя нет волейбольного мяча, тогда не знаю.

— О чем это ты?

— А что еще делать на пляже, как не играть в волейбол? — ответил Рэнд. — Играть в волейбол, именно…

Шапиро неоднократно испытывал чувство страха во время полета, был близок к панике, когда на корабле начался пожар, но теперь, глядя на Рэнда, почувствовал, что его объял пронзительный невыразимый ужас.

— Большой… — мечтательно произнес Рэнд, и на секунду Шапиро показалось, что товарищ имеет в виду обуявший его, Шапиро, ужас. — Просто чертовски огромный пляж. Похоже, конца ему нет. Можно пройти сотню миль с серфинговой доской под мышкой и так никуда и не прийти. И все, что увидишь, это шесть-семь собственных следов за спиной. А стоит постоять минут пять, так и их не увидишь, все песком засыплет.

— А ты успел захватить топографический план местности перед тем… как мы упали? — Рэнд просто в шоке, решил Шапиро. В шоке, но не сумасшедший. И если понадобится, он сумеет привести его в чувство. А если Рэнд и дальше будет нести всякую чушь, он, Шапиро, вкатит ему укол, вот и все. — Ты видел на нем…